Татьяна Корсакова - Смертельное танго
Дакер аккуратно поставил электрочайник на стол, сказал твердо:
— Я с тобой.
Данила молча кивнул.
Они уже были в коридоре, когда очнулся Лемонтий:
— А я?
— А ты оставайся. Поройся в Интернете. Если что-то найдешь, звони мне на мобильник, — велел Дакер.
— Я бы лучше с вами…
— Лемонтий! — заорал Данила. — Найди мне все, что возможно, про этот чертов ритуал!
Лемонтий обиженно засопел, отвернулся к компьютеру, забарабанил по клавиатуре.
— Куда? — спросил Дакер, когда они уселись в машину.
— Сначала домой. Может, она просто спит и не слышит звонка. — Данила бросил быстрый взгляд на приборную панель. Час ночи, плохое время…
— А как она вообще? — спросил Дакер.
— Вообще плохо.
— Понятно…
Они молчали до самого дома.
— Давай я один сбегаю, — предложил Дакер, многозначительно поглядывая на инвалидное кресло.
Данила отрицательно мотнул головой.
— Быстрее же будет.
— Вместе пойдем. — Данила открыл дверцу машины.
Дакер молча пожал плечами, выбрался следом.
…Селены дома не было, Данила почувствовал это, уже когда вставил ключ в замок. Квартира выглядела так, словно по ней пронесся ураган. Разбитая посуда, осколки зеркала, залитый водой из аквариума ковер, выбитые пробки…
— Во дела… — Дакер обвел растерянным взглядом творящийся вокруг хаос, сказал осторожно: — Оборотень, может, ее похитили?
— Ее не похитили… — Данила выдернул из розетки оплавившийся шнур компьютера. — Это началось…
Дакер не стал спрашивать, что началось, молча стоял в дверях, скрестив на груди руки, ждал.
— Пойдем! — Данила направился к выходу.
— Куда?
— На стройку.
На Земле было лишь одно место, куда могла пойти его Лунная девочка. И если тот выродок, который превратил Селену в ходячую бомбу, встанет сейчас у нее на пути, ему не поздоровится. Сейчас главное, чтобы Селена не навредила себе и ребенку.
Они с Дакером были уже на улице, когда зазвонил мобильный Данилы.
— Я нашел! — заорал в трубку Лемонтий. — Нашел про волосы. Это что-то вроде катализатора. Ритуал Ускорения. Там какая-то абракадабра на латыни, я не разобрал ни хрена, но понял одно — нужно сжечь прядь волос той женщины, которая носит под сердцем нерожденного.
— Зачем? — спросил Данила. — Зачем жечь волосы?
В трубке повисло молчание, наконец, Лемонтий заговорил:
— Тут написано, чтобы нерожденный умер вместе с матерью…
Данила застонал.
— Что? — спросил Дакер, который во время разговора не проронил ни слова, так и стоял с каменным лицом.
— Давай на стройку! Быстрее!
…Снова полная луна! Будь его воля, он бы на хрен отменил эти чертовы полнолуния.
— Думаешь, она там? — шепотом спросил Дакер, помогая Даниле объехать кучу строительного мусора.
— Я надеюсь.
— А если ее там нет? Что тогда?
— Заткнись, Дакер…
Он не ошибся — на «алтаре», залитом молочно-белым светом, лежала его Лунная девочка. Нет, не лежала, корчилась, точно в судорогах…
— Селена! — заорал Данила и рванул вперед.
Коляска задела колесом обломок кирпича, перевернулась. Данила упал в кучу щебня, в кровь разодрал кожу на ладонях.
— Тихо, Оборотень, ну что же ты так? — В голосе Дакера слышалась паника.
— Помоги мне! — Не обращая внимания на боль, Данила уперся ладонями в землю. — Нет! Помоги сначала ей!
— Как?! — Дакер в нерешительности замер у «алтаря». — Что с ней, Оборотень? У нее кровь…
Послышался стон, слабый, едва различимый. А потом стон перешел в крик…
Данила зажмурился, затряс головой.
— Оборотень, может, она рожает? — Дакер вышел наконец из ступора, бросился к Селене. — Селена, — позвал шепотом.
Если она и услышала, то никак не отреагировала, лишь подтянула к животу босые колени. Она дышала часто-часто, из полуоткрытого рта вырывались облачка пара. Даниле показалось, что они розовые. И луна на небе уже не была привычно-белой, наливалась кровью.
— Селена, тебе плохо? — Дакер в нерешительности топтался у плиты. — Оборотень, тут кровь. Мамочки, Оборотень, что нам делать?..
— Дакер, не стой столбом, ей нужно в больницу! — Данила, матерясь, размазывая по лицу слезы и грязь, полз к плите. — Отвези ее в больницу!
— Как?! Я же не умею управлять твоей тачкой!
— Тогда помоги мне, переверни коляску! Дакер, быстрее!!!
…Никогда в жизни он не водил машину с такой отчаянной решимостью. Он пролетал перекрестки и повороты, не сбрасывая скорость. Хорошо, что ночь, днем бы они уже давно разбились или сбили бы кого-нибудь…
Селена больше не стонала, потеряла сознание. Дакер сначала пытался привести ее в чувство, хлопал по щекам, а потом беспомощно затих.
* * *Дежурство выдалось на редкость спокойное. Тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить. Второй час ночи — и до сих пор тишина. Одно плохо — от безделья клонит в сон.
Дежурная медсестра, симпатичная рыжеволосая девушка с лицом, усыпанным веснушками, широко зевнула, потянулась за журналом. Чтобы не развезло окончательно, нужно срочно что-нибудь почитать. Взгляд зацепился за стоящую в углу у входной двери метлу. Девушка усмехнулась. Похоже, от заговоренной метлы Афанасьевны и в самом деле есть толк.
Афанасьевна работала в роддоме санитаркой, а в свободное от основного занятия время подрабатывала гаданиями, заговорами и прочими шаманскими штучками. Заговоренная метла в приемном покое была ее ноу-хау. Персонал поначалу посмеивался над этими старушечьими закидонами, но практика показала, что во время дежурств Афанасьевны ночи в приемном проходят гораздо спокойнее. Коллеги смеяться перестали и к заговоренной метле стали относиться с должным уважением. Кому ж не хочется во время дежурства вздремнуть парочку лишних часов?
Журнал не помог, сон подкрался на мягких лапах, муркнул на ухо что-то успокаивающее. Медсестра уже спала, когда со стороны улицы донесся визг тормозов. Девушка встрепенулась, поправила колпак, поспешно сунула журнал в ящик стола. Кого еще принесла нелегкая?! «Скорая» так не ездит…
Она уже вставала из-за стола, чтобы выглянуть в окно, когда дверь с грохотом распахнулась, пропуская в приемный странную компанию. Высокий бритоголовый мужчина с пирсингованным лицом, бритым татуированным черепом и, кажется… рогами держал на руках завернутую в окровавленный плащ женщину. По безвольно свисающей руке было ясно — женщина без сознания. Взгляд у бритоголового был безумным, а выражение лица таким страшным, что рука медсестры невольно потянулась к тревожной кнопке. Следом за бритоголовым монстром вкатился удивительной красоты парень в навороченной, сияющей хромом инвалидной коляске. Его одежда и лицо были перепачканы землей, а взгляд был едва ли не безумнее, чем у его спутника.
