Д. Клименко - One and Only
Я возненавидела чувство собственного достоинства и гордость. А теперь, как мне жить, если из-за моей гордости, я не смогла сказать любимому человеку вовремя то, что он должен знать.
Всегда говорите людям то, что чувствуете. Потом может быть слишком поздно и уже никому не нужно.
Теперь я понимаю, что значит жить одним днем. Нужно за то время, пока ты видишь близкого успеть досказать, долюбить… Иначе потом, будешь захлебываясь слезами, говорить о том, как боялся потерять, как не уберег, как сильно любишь, как умер бы вместо него, лишь бы только он жил, потом придется собраться с мыслями и эмоциями, сказать речь на похоронах, со спокойным лицом поцеловать в последний раз и отпустить.
Никому не будет важно, что вместе с ним, закапывают твою душу. Все будут лишь якобы сожалеть о твоей утрате. Друзья будут жалеть тебя, может даже поддерживать. А смысл жалеть? Если без любимого ты стала ходячим мертвецом, способным лишь оплакивать собственную душу.
Однажды, мне сказали, что рай на земле. Наглая ложь. На земле лишь ад, рай — это смерть. Твоя смерть. А пока ты жив, ты в аду. Горишь синим пламенем, не замечая этого.
Или может, это лишь мои пессимистичные мысли? В любом случае, я рада, что вечности не существует даже для бессмертных. Я рада, что не буду чувствовать это целую вечность. Рано или поздно это закончится, и за это я благодарна.
В голове было еще много подобных мыслей, потому что я готовилась к худшему. Кроме Макса некому было вести эту машину. Он мертв. Мой любимый, тот с кем свела меня сама судьба, умер. И мне предстоит смириться с этой мыслью.
Больно осознавать, что он больше никогда не будет засыпать со мной рядом, никогда не разбудит сонную меня раньше положенного времени и не заставит бегать утром вместе с ним, потому что ему одному скучно… Черт!!!
Надеюсь, татуировка сделает свое дело, и я не буду долго жить без него. Ведь смерть одного, так или иначе, повлечет смерть второго. Мы ведь две половины одного целого.
* * *За размышлениями смешанными со слезами я не заметила, как стемнело, а я все сидела и, покачиваясь, смотрела в одну точку. Раздался звонок в дверь. Это, наверное, Ник или кто-то из парней приехали, чтобы лично «обрадовать» меня новостью. Я уже вижу эту картину. Ник с опущенной головой проходит в мою квартиру, сажает на диван и говорит: «Грина, дело в том, что Макс… Он погиб». А я, уже отошедшая за эти несколько часов от этого шока, спокойно скажу: «Я знаю. Возьмите организацию похорон на себя. Я просто не смогу заниматься этим».
Картинка была настолько реалистичной, что я чуть не впечаталась лбом в дверной проем. Даже не посмотрев в глазок, открываю дверь. Мне бояться уже нечего. А передо мной…
Они прикалываются что ли?! Букет цветов, самых различных, и их не меньше сотни.
— Проходи, — прохрипела я.
Да, рыдать меньше надо было. Голос себе посадила. Хотя, какая теперь разница…
Я развернулась и пошла на кухню. Снова ставить чайник. Хоть чаем горе утоплю.
— Ринни, — раздалось за моей спиной.
Я снова разбила кружку. От шока. У меня уже глюки. Могу поклясться, что голос принадлежит Максу.
— Ринн, тебе совсем не понравился букет, да? Ты меня еще не простила? — надув губы, говорил мне Лиан.
Живой! Господи, живой!!!
Я кинулась на шею любимого, покрывая поцелуями все доступные мне участки его кожи. Лицо, шея, руки. Захлебываясь слезами, сжимала его в объятиях. Не отпущу больше. Никому не отдам. Даже смерти. Он мой! Только мой. Один и единственный.
* * *— Ринн, ты чего? Что случилось? — ошарашенно спрашивал он.
— Жив… ты жив! Я так счастлива, любимый… — шептала я.
— Конечно, жив, с чего бы мне умирать?
— По телеку… там сказали, что ты умер… — заикаясь от слез, попыталась объяснить я, все еще цепляясь за него, боясь, что он исчезнет.
— Ааа… так это Ник с двойником напортачил, — отмахнулся он, — Сразу же после той аварии, было опубликовано опровержение моей смерти. В машине был якобы нанятый водитель, с похожей татуировкой дракона. Я думал, это пройдет мимо тебя. Черт, я не подумал, что ты увидишь репортаж НТВ. В крайнем случае, ты должна была увидеть опровержение через пять минут. Ник очень быстро среагировал ведь. Грина, милая, прости, пожалуйста…
— Макс, все это уже так неважно… Главное, что ты жив и ты со мной. Рядом. Такой теплый… — откуда во мне столько слез?
— Не плачь, моя маленькая, все хорошо. Я не умру. Я с тобой. Всегда…
Мне потребовалось минут двадцать, чтобы остановить этот ливень из слез и полностью успокоиться. Макс укачивал меня на руках, говоря какие-то глупости.
— Гриииин, — протянул он, спустя какое-то время.
— Ммм? — нехотя промычала я, уставшая от наплыва эмоций.
— Выходи за меня?
— Чего? — я аж встрепенулась.
— Будь моей женой, — улыбаясь, просил он.
— Неее, мне итак нормально. Зачем мне такой муж? — я всего лишь прикольнулась, а у Лиана глаза на лоб полезли.
— А какой тебе нужен?! — разозлился. Ой, ну не могу. Собственник чертов.
— Любимый и любящий, — мечтательно протянула я, потешаясь над ним.
— Насчет любимого не знаю, а вот что любящий, так это точно.
— Это что значит?
— Это значит, что я люблю тебя, засранку!
— Сам гавнюк! — обиделась я. Не, а чего он обзывается то?!
— Я сказал, что люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой, а ты услышала только, как я тебя обозвал… — покачал он головой.
— Я тоже тебя люблю… — поцеловала я его, он ответил, но я быстро вырвалась, — Только вот замуж я не могу, я уже согласилась за другого выйти. Видишь, какое он мне кольцо подарил? — продемонстрировала я колечко на безымянном пальчике. И взвизгнув, побежала прочь.
— Ах ты, маленькая гадюка! — кричал он.
Я, смеясь, бегала от него по всему дому.
— Попалась, — прошептал он со спины, когда я спряталась в спальне.
Я развернулась в кольце его рук и поцеловала, вложив в этот поцелуй все, что накопилось внутри.
— Это значит, да? — я лишь закивала, как китайский болванчик, счастливо улыбаясь, — Моя девочка…
Эпилог
У меня был жуткий мандраж. Как же страшно… Я уже измяла весь подол своего шикарного красного платья. Макс убьет меня, когда увидит этот наряд. На глазах у всех моих близких людей просто разорвет меня на части…
— Дочь, прекращай дрожать! Что, прям, как маленькая?! — бурчал отец.
Было странно видеть его в костюме. Но стоит признать, брюки и пиджак сидят идеально.
— Солнышко, ты такая красивая, — чуть ли не плакала мама.
