Барбара Виктор - Новости любви
– Почему это я должна молчать? Разве это не правда?
– Послушай, Мэгги! Одно дело говорить, другое – делать. Это совершенно разные вещи. В любом случае у нас с тобой ничего не получится.
– Ты так считаешь? – Я вдруг почувствовала, что все разваливается окончательно и бесповоротно.
Меня захлестнула тоска.
– Кроме того, – продолжал он, используя подходящий момент для объяснения, – я несчастлив с тобой.
– Гм… А ты много старался, чтобы быть счастливым?
– Послушай, – вдруг сказал он, хватая меня под руку, – если ты согласна забеременеть, я все готов для этого сделать. Слово только за тобой.
Такая перспектива, однако, меня нисколько не вдохновляла. Я не хотела превращаться в наседку.
– Эрик, – проговорила я с досадой, – мне нужно домой. Я должна закончить одну работу. Поговорим об этом в другой раз.
Он кивнул и повел меня сквозь толпу. Мы миновали раздвижные двери и вошли в приемную, украшенную розовыми купидонами и белыми облаками. Мы стояли и ждали лифта. В этот самый момент появилась Рона. На ее юбке красовалось огромное влажное пятно. Я протянула ей руку.
– До свидания, Рона. Очень рада была с вами познакомиться.
Она игнорировала мою протянутую руку. Посмотрев сначала на Эрика, а потом на меня, она только передернула плечами. На ее губах появилась самодовольная усмешка.
– Думаю, что рано или поздно вы все равно об этом бы узнали, – сказала она мне.
– Ради бога, – воскликнул Эрик, – мне это слишком дорого обойдется!
Лифт постоял и снова уехал, а я так и осталась в приемной, между Эриком и Роной. Я взглянула на Рону.
– Я хочу, чтобы она знала, – закричала Рона, – если у тебя будет ребенок, то он будет и у меня!
Я взглянула на Эрика.
– Я же говорил тебе, что все устрою, – пробормотал он сквозь зубы, обращаясь к Роне.
Я взглянула на Рону.
– Ну да, так я тебе и поверила! Не очень-то ты для этого потрудился!
Она ткнула пальцем прямо ему в грудь, а он схватил ее за палец так, что она вскрикнула.
– Ой!
Я взглянула на Эрика.
– Послушай, – закричал он, – я держу свое слово. Все, что от тебя требуется, – это заниматься своими тряпками, а остальное предоставить мне!
Я взглянула на Рону.
– Да пошел ты, ничтожество! После того как она рассказала мне, что ты все еще пытаешься сделать ей ребенка…
Я взглянула на Эрика.
– Но она все-таки пока что моя жена! – взвизгнул он.
Я взглянула на Рону.
– Так ты еще ее защищаешь?! Я взглянула на Эрика.
– Вовсе я ее не защищаю, – зашипел он. – Но ты ведь не хочешь остаться нищей?
Я взглянула на Рону.
– Ты всю жизнь будешь платить ей алименты! – зашипела она в ответ. – Кто женится на ней? Посмотри, у нее все руки в чернилах!
– Прошу прощения, – вежливо сказала я, похлопав Эрика по спине.
Они оба перестали кричать и уставились на меня так, как будто видели впервые. Может быть, они думали, что я давно уже спустилась на лифте вниз?
– Что ты еще хочешь от меня? – прищурившись, спросила его Рона. – Тебе мало того, что ты мне наговорил?
– Рона, – вспылил Эрик, – заткнись! Она же, естественно, начала плакать.
– Господи, – замычал Эрик, – говорю тебе, перестань!
– Я не могу, – всхлипнула она. – Я тебя люблю!
И сразу все переменилось. Теперь она была потерпевшей стороной. Она призналась ему в любви и завоевала себе такой авторитет, о котором я не могла и мечтать. Она превратилась в существо, которое нельзя было не обожать, не уважать, не любить. Она любила его, а против этого он не мог устоять.
– Мэгги, – холодно обратился ко мне Эрик, – разве ты еще не ушла? Тебе что, дать денег на автобус?
На такси он мне уже не предлагал. Стало быть, мои дела были совсем плохи.
– Спасибо тебе, Эрик. У меня есть деньги. Однако он уже выудил из кармана несколько центов.
– Вот, возьми. Вдруг тебе понадобится мелочь, – сказал он и вытер ладонью губы.
Но в настоящий момент меня заботила судьба более крупных сумм. А именно, моей зарплаты, которая оседала на счету в его банке в течение последних нескольких лет. Впрочем, сейчас не время было с этим разбираться.
– Эрик, можно сказать тебе пару слов наедине? Он повернулся к Роне.
– Ты подождешь?
– Ага, – всхлипнула она.
– Ну, в чем дело, Мэгги? – спросил он, отводя меня подальше в сторону.
Однако Рона находилась в прямой видимости.
– Эрик, мне очень жаль, что это произошло. Я чувствую себя ужасно.
– А что, по-твоему, произошло? – жестко поинтересовался он.
Я не очень-то поняла, о чем он спрашивает меня. Впрочем, можно было догадаться.
– Я все понимаю, Эрик.
– Ну и что же вы понимаете, мисс Журналистка? Я покачала головой.
– Что же ты стоишь, как будто воды в рот набрала, – продолжал он. – Давай, объясни мне, что именно ты понимаешь!
– Эрик, – начала я, – зачем ты все усложняешь?
– Ничего я не усложняю, – сказал он с усмешкой. – Я вообще не знаю, о чем ты говоришь.
– Хорошо, Эрик, – сказала я, повернувшись, чтобы уйти. – Давай забудем обо всем.
Он схватил меня за руку.
– Куда ты собираешься идти? Я вырвала у него руку.
– Домой. Это пока еще мой дом. Она еще не занялась его отделкой.
Он мрачно рассмеялся.
– Здесь не произошло ничего такого, Мэгги. И ты не должна чувствовать себя ужасно. Просто у Роны не в порядке нервы, и она ничего не может с собой поделать.
Рона подошла к нам чуть ближе.
– Что это значит, Эрик?
– Да, Эрик, – поддержала я ее, – что это значит? Он молча смотрел то на одну из нас, то на другую.
– Я привлекательный мужчина и к тому же лакомый кусок. Женщины на меня так и вешаются. Вот и все, что это значит.
– Кусок дерьма ты! – закричала Рона.
– Рона, – сухо сказал он, оборачиваясь, – ты не могла бы выйти и оставить нас вдвоем хотя бы на пару минут?
– Не стоит, Эрик, – сказала я. – Лифт уже здесь, и на этот раз я ухожу.
Двери лифта закрылись, отделяя меня от Эрика Орнстайна и Роны Пирс. Кабина поплыла вниз, и сквозь окошко двери я успела увидеть, как Эрик нагнулся, чтобы поднять мелочь, которую он, должно быть, выронил, когда крутил Роне палец. Мимо моих глаз промелькнули и исчезли, уехав вверх, ее туфли на шпильках. Здесь, в кабине лифта, Мэгги Саммерс почувствовала облегчение, неожиданно узнав, что Эрик поступил с ней точно так же, как и она с ним. По иронии судьбы именно Рона Пирс рассеяла все ее сомнения.
Родительница пожимает плечами, поворачивается и направляется к платяному шкафу в моей спальне. Несколько раз глубоко вздохнув, она принимается раскладывать мои вещи, сортируя по отдельности юбки, платья, блузки и слаксы. Я пытаюсь как-то улестить ее и оттащить от своих вещей, однако это бесполезно: она яростно сопротивляется. Неодобрительно щелкая языком, она делает ревизию моим одежкам, которые рядами висят на плечиках в шкафу, а я сижу на батарее около окна и размышляю, как мне убедить родительницу, что мне абсолютно все равно, если мои вещи не рассортированы в строго определенном порядке, в каком они хранятся с педантично вышитыми на вешалках монограммами у моей сестры Клары в Шорт Хилл, что в штате Нью-Джерси.
