Оливия Уэдсли - Несмотря ни на что
Мужчина в Джоне уже был немного сконфужен бурным драматизмом их объяснения. И он отозвался сдержанно, обычным тоном:
— Так мы обвенчаемся очень скоро, да, дорогая?
— Да, — отвечала Виола едва слышно.
Глава XV
Сентябрь был уже на пороге. Кончалась последняя неделя августа. Виола приехала на день в «Маунт».
Чипа не было дома: ему пришлось уехать куда-то по делам и он оставил милую записку с извинением. Что-то сквозило между строк этой записки, от чего Виоле было тяжело читать ее.
«Он, должно быть, догадывается, — подумала она. — Но откуда? Ни одна душа не подозревает!»
Ей стоило большого труда сдерживать Джона. Он откровенно заявил, что ему было бы гораздо спокойнее, если бы они объявили в «Морнинг Пост» о своей помолвке, но в конце концов уступил.
День, проведенный в «Маунте», был не очень приятен, может быть, именно потому, что никто не подозревал правды. Роль хозяйки играла тетушка Чипа и Туанеты, очень строгая дама Туанета явно что-то подозревала. Всячески выражая Виоле свою привязанность, она не отходила от нее ни на шаг, — и остаться наедине с Джоном не было никакой возможности.
После завтрака Джон сел за рояль и принялся наигрывать одним пальцем любимую свою мелодию и напевать ее.
— И вы намерены позволить ему продолжать в том же духе, Виола? — спросила Туанета.
— Отчего же… — пробормотала Виола, делая вид, что просматривает какой-то журнал.
— Ну, я не могу этого выносить! — разразилась Туанета. — Пусть меня повесят, если я это допущу!
Она энергично наступала на Джона, грозя, что заведет граммофон, если он не перестанет, но так как Джон невозмутимо продолжал наигрывать, она взъерошила ему волосы.
— Шопен в образе лешего!
Джон захохотал и вскочил. Туанета спаслась бегством на террасу.
Виола, подняв в эту минуту глаза, увидела, как Джон погнался за Туанетой и поймал ее на площадке для тенниса. Она со слабой улыбкой смотрела в окно на эту сцену.
Теперь фигура Джона в белом и Туанеты в бледно-голубом мелькали на площадке. Все утро до ленча они сражались там в теннис, теперь снова начали игру.
Джон увидел Виолу у окна, помахал ей ракеткой и прокричал, чтобы она шла к ним. А когда она неторопливо спустилась с террасы и направилась через лужайку, он побежал ей навстречу и на миг схватил ее за руку.
— Ничего, что я сыграю партию с девчуркой? Она это обожает, а вы, я знаю, не стали бы играть? — сказал он, немного задыхаясь от бега и улыбаясь Виоле.
— Конечно, играйте!
— Милая! — шепнул он быстро и любовно, и помчался обратно. Виола присела на садовый стул и рассеянно наблюдала игру.
Почему Джон так уверен, что ей не хочется играть?
Болезненное обостренное чувство подсказало ей объяснение. Но она вдруг рассердилась на себя за свою мнительность.
Окончив партию, Туанета и Джон растянулись возле Виолы на траве, но не раньше, чем Туанета откомандировала садовника в дом за «чем-нибудь прохладительным».
— А вы стали играть лучше, — заметил снисходительно Джон, лежа на спине с подложенными под голову руками и подставляя солнцу загорелое лицо.
— Давайте играть в угадывание, Джон, хорошо? Я начинаю: Б. Б. — что это значит? Не угадали? А вот что: «Благодарю Бога за сегодняшний день».
— А за другие? — вмешалась Виола.
— Детей не следует поощрять к философствованию, — бросил небрежно Джон. — Не копайтесь в жуткой темноте ее души, Виола!
Туанета, совершенно игнорируя Джона, обратилась к Виоле:
— А знаете, вы теперь какая-то другая, не такая, как тогда в Броксборо.
— Разве? — спросила смущенно Виола. — Вы меня пугаете, Туанета!
— Нет, это перемена к лучшему, — поторопилась уверить Туанета. — Вы… вы как-то живее, и даже красивее, кажется. Что это с вами случилось?
Виола невольно посмотрела на Джона. И этот неосторожный субъект за спиною Туанеты принялся «целовать ее глазами», как это у них называлось.
— Не знаю, — отвечала тихо Виола на вопрос Туанеты.
— Уж не влюбились ли вы случайно? — продолжала та.
Джон вдруг приподнялся и сел.
— Послушайте, дитенок, — сказал он, — что это за дерзкий допрос? Вы бы хоть меня пожалели! Я влюблен в миссис Сэвернейк и боюсь, что все мои расцветающие надежды увянут, если здесь будет произнесено имя счастливого соперника.
— Не будьте ослом, Джон, — бросила с сердитым равнодушием Туанета. — Вы бы и смотреть на него не захотели, правда, Виола? Он был бы ужасен в роли жениха, он, я думаю…
В эту минуту в конце длинной аллеи показался Чип верхом.
— Ну-ка, кто скорее добежит до Чипа! Пари на два щелчка, идет? — вскочила на ноги Туанета.
Джон секунду колебался, потом со смехом помчался за ней.
Их хохот донесся до Виолы, когда она шла по усеянной маргаритками траве, направляясь к аллее следом за ними.
Никогда она еще не видела Джона таким молодым и веселым. Сердце ее мучительно сжалось. И это их последние дни! Время не шло, а летело.
Джон шагал рядом с лошадью Чипа и, подняв голову, говорил о чем-то. Тонкая рубашка для тенниса открывала шею, и он был похож на чистенького, миловидного мальчика.
«Не могу я отказаться от него, — сказала себе Виола. — И не откажусь!»
Он стал ее жизнью, все ее мысли, желания, молитвы были обращены на него. Он вошел в ее душу, как вернувшийся издалека странник входит в убранную и приготовленную для него комнату, запирая за собой дверь.
С тех пор, как любила его, она не знала пустых и одиноких дней. Несмотря на все его недостатки, она находила в нем столько милых ей черточек. Она любила даже эту наивную требовательность. Она говорила себе, что у Джона — живой ум, смелость, честолюбие.
«Я могу помочь ему», — заключала она эти размышления. Но какой-то голос прибавлял: «Да, вначале!» Проклятые, безжалостные слова: начало — и конец, молодость и — старость.
«Это — как западня, — говорила себе Виола с отчаянием. — Попробуешь вырваться — убежишь искалеченной, останешься — еще худшая участь ждет тебя. Если я выйду замуж за Джона, то рано или поздно я ему надоем и его будет удерживать только совестливость. Это искалечит его, испортит будущее. А если не выйду…»
Существовал еще третий выход. Виолу вдруг поразила эта мысль. Душа судорожно отпрянула…
Да, есть третий выход.
Вечером Джон провожал ее в «Красное», и по дороге они присели отдохнуть на низеньком плетне, отделявшем луг от дороги.
— Давайте изобразим Рубена и Кэт, возвращающихся в воскресный день из церкви! — шаловливо предложил Джон.
Он сыграл свою роль с большой экспрессией и в заключение сказал, подражая акценту Рубена:
