Линдси Келк - Я люблю Париж
— Только есть одна проблемка, — сказала я, наконец решив, что пришло время покидать туалет. Там было отвратительно. Хотя это не волновало пятерых весьма рассерженных людей, терпеливо ждущих снаружи. Слава Богу, они хотя бы не стали ломиться в дверь. — С возвращением в гостиницу.
— А где ты? — спросила Дженни, и линия затрещала. — Ты постоянно пропадаешь. Связь в Париже отстой.
— Я в поезде, — сказала я, возвращаясь туда, где Саша и Таня ерзали на своих сиденьях, как две Тигры. Как Тигры, которые последний час пили «Витамин вотер»[75] и объедались «Харибо». — По-моему, мы скоро въедем в туннель.
— Скажи мне, что ты едешь на фестиваль, Энджел, — с угрозой проговорила Дженни. — Скажи.
— Вообще-то нет. Не туда. Я как бы запаниковала и, хм, отправилась в Лондон, — призналась я, прижимаясь лбом к металлической багажной сетке посередине вагона. Визг, который эхом отдавался от рельсов, не помог унять мою головную боль.
— Чего? — возопила Дженни. — Энджел Кларк, немедленно неси свой зад вон с этого поезда. Я иногда тебе просто поражаюсь.
— Но я не знала, что делать, — сказала я, стараясь не кричать, хотя это было нелегко. — Я думала, что Алекс мне изменяет, я думала, ты не хочешь со мной разговаривать, я могу потерять работу — лучше уж сразу вернуться домой, чем поехать в Нью-Йорк, где меня бросят, выгонят и депортируют. Как бы ты поступила?
— Чертова простофиля, — простонала Дженни. — Нам что, запланировать мой ежедневный звонок тебе, чтобы каждый раз проверять, не облажалась ли ты там снова?
— А можно? — Я пожала плечами. Тогда моя жизнь станет куда проще.
— Энджи, почему ты вечно предполагаешь худшее? — Я почти что видела, как она сейчас качает головой. — Зачем ты туда собралась?
Я закусила губу.
— Потому что не знала, куда мне еще идти, вот и подумала, ну, о доме. Ты бы разве не так же сделала?
— Нуда, только Лондон тебе больше не дом, Энджи, — сказала Дженни. — Разве нет?
— Я не знала, что мне делать, — повторила я, на сей раз тихим голосом и попутно глотая навернувшиеся слезы, которые капали с моих щек. Я повернулась спиной к близнецам, игнорируя их явное нетерпение.
— Энджи, прости меня, — сказала Дженни. — Я правда думаю, что все это моя вина. Меня не было рядом, когда я была нужна тебе.
— Дженни, нет. — Я подавилась и запнулась. — Простоя непроходимая тупица. Я снова убегаю. Но дело в том, что даже если мне удастся разгрести с Алексом, я все равно могу лишиться работы. И может, лучше мне приехать в Лондон прямо сейчас.
— Вот мы только что говорили о том, что ты предполагаешь худшее, ты что, уже забыла? — деликатно напомнила мне Дженни. Ну, настолько деликатно, насколько она умела. — Энджи, ты хочешь вернуться в Лондон?
Я закусила губу и подумала. Луиза, сериалы, рыба и чипсы. Да. Марк, мама, автобус 77. Нет.
— Потому что если ты реально хочешь вернуться, сильно, если этого требует душа, тогда возвращайся, — продолжила она. — Но если ты хочешь быть в Нью-Йорке с Алексом, писать, то на сей раз придется побороться. Но только если ты этого хочешь, оно стоит того.
— Господи, Дженни, я не знаю, мне надо подумать…
— Алло? — Линия затрещала один раз, потом другой.
— Дженни, ты меня слышишь? — крикнула я и только потом заметила, что красивый сельский пейзаж сменился чернотой. Мы въехали в туннель. Ругнувшись слишком громко, учитывая, в какой компании путешествовала, я, покачиваясь, вернулась на свое место.
— Простите, но нас разъединили, — сказала я, возвращая телефон Тане, не помня, кому из близнецов он принадлежал. — Но, э-э, она сказала, что я должна дать вам адрес ее почты и что она ответит на все ваши вопросы.
Девушки недовольно замычали и достали записные книжки «Смитсон», чтобы записать адрес Дженни. Она простила меня за одежду, простит и за это. Когда-нибудь.
— И еще она сказала, что вы должны немедленно написать ей, потому что ближайшие пару недель она будет занята, а ей очень хочется пообщаться с вами, — снова солгала я. Серьезно: мне были необходимы покой и тишина, а ответы на вопросы о том, как заарканить парня-рок-звезду, пришлись бы совсем не кстати.
Я прислонила голову к окну и закрыла глаза. Скрестив пальцы под столом, я надеялась, что если притворюсь спящей, то они точно оставят меня в покое.
— Энджел, — прошептала одна из них.
— Замолчи! — оборвала ее другая. — Чего, не видишь — она спит?!
— Хорош толкаться, корова, — огрызнулась первая. — Я хочу спросить ее про Джеймса Джейкобса.
— Пусть спит, — постановила ее сестра, подумав несколько секунд. — У нее такой вид, что ей надо поспать. Дай ей утрясти свои проблемы.
— Слушай, Саш, отключкой проблем не решить, — хихикнула первая — видимо, Таня. Я едва сдержалась, чтобы не дать хорошего пинка ей под столом. — Не могу поверить, что мы так запросто на нее наткнулись. Обалдеть.
— Пойдем в буфет, купим диетической колы? — предложила Саша после короткой паузы.
— Ага, пошли, — согласилась Таня, тесня свою сестру на сиденье.
Убедившись, что они ушли, я сунула в уши наушники айпода и посмотрела на свое отражение в затемненном стекле. Да, Таня оказалась права: вид у меня был ужасный. Волосы слиплись, кожа посерела, а под глазами мешков было больше, чем во всем вагоне, но этого следовало ожидать, верно? Я обдумала то, что сказала мне Дженни и, что самое важное, то, что ей сказала я. Когда она сказала мне, что пора съезжать от Дафны, я посоветовала ей вернуться не в Нью-Йорк, а домой. Домой. Значит, для меня это дом.
Итак, если случится худшее и Алекс решит порвать со мной, а я потеряю работу, зачем мне оставаться в Нью-Йорке? Я надулась, глядя на свое отражение. Чем одиночество и безработица в Нью-Йорке лучше одиночества и безработицы в Лондоне? И в самом деле, я не знала точно, что меня хотят уволить. Может, мне устроят взбучку в «Белль», но Мэри меня не уволит. Я объясню, что произошло — она знает, на что способна Сисси, — и вообще сдалась мне эта работа, буду заниматься блогом. Дженни была права, я всегда предполагаю худшее. Если придется драться, чтобы заполучить больше возможностей в «Спенсер медиа», буду драться. Или не обязательно в «Спенсер медиа». В конце концов, именно я раскрутила историю с Джеймсом Джейкобсом. Может, мне удалось бы уговорить их с Блейком, чтобы они усыновили кого-нибудь. Вот был бы номер. Наверное, это неэтично и вообще не самое лучшее, что может произойти с ребенком, но все-таки. Может, и не самое худшее; может, родители из них получились бы и ужасно желторотые, зато какие шикарные.
А насчет Алекса Дженни права. Не стоит отдавать его без боя. Только она ошиблась, когда сказала, что не стоит надирать задницу Солен. Я испытала несказанное удовольствие, дав пощечину Виржини, и я даже не могу представить себе восторг, который ждет меня, когда я по-взрослому вцеплюсь в волосы Солен. Хотя я мирный человек. Пусть даже всего один день в году.
