София Катенина - Давай познакомимся!
— Скажи, пожалуйста, а та девушка, ну... С которой ты... с которой вы... с которой я видела тебя на стадионе... она кто?
Слезы, стоявшие в глазах от чили, все-таки отделились и медленно поползли по щекам. Это были всего лишь две предательские слезинки, и я попыталась незаметно вытереть их салфеткой.
— Хммм... — Герштейн пристально посмотрел на меня и выдержал паузу, улыбаясь кончиками губ. — Вот почему ты даже ничего не ешь!
При этих словах я рефлекторно вздрогнула и уставилась на Алекса. Неужели старый грешок настиг меня — и сейчас мне припомнят неожиданный приступ булимии в «Корчме»?
— Я на диете, — пискнула я и схватила бокал с водой. Перец нужно было чем-то срочно тушить.
— Зря! По-моему, нет ничего соблазнительнее, чем девушка с хорошим аппетитом, — лукаво улыбнулся Алекс. — Очень странно себя чувствую, когда сижу напротив девушки, которая возит по тарелке одинокий салатный лист. Мне кажется, таких в последнее время стало слишком много.
— Так как ты сказал ее зовут? — улыбалась я.
— Лана. — Он, по-моему, специально тянул время, как будто наслаждался игрой эмоций на моем лице. — Ее зовут Лана. Это моя приятельница, когда-то мы жили вместе, а сейчас просто дружим. У нее прекрасный бойфренд. Из Бразилии.
«Где так много диких обезьян», — подумала я. А вслух спросила:
— А почему расстались?
Любопытство пересилило благоразумие, но я должна была выяснить: вдруг красавица бросила его и он теперь будет предан ей по гроб моей жизни?
— Разные люди, — чуть задумавшись, произнес Алекс. — Совсем разные. Я люблю радоваться простым вещам.
— Например? — улыбнулась я. Расспросы о бывших нужно было немедленно сворачивать.
— Вкусной еде, приятной компании, — пожал плечами Алекс, — люблю, когда горит огонь, и на воду могу смотреть бесконечно. Я простой человек.
Это было удивительно, удивительно и прекрасно. Он говорил как нормальный! Здесь, в дорогом ресторане, сидел мужчина, в которого я непостижимым образом могла бы влюбиться и в тринадцать, и в двадцать пять. Еще бы, ведь, по его рассказам, в девятом классе он ходил с магнитофоном «Весна» на плече и пел песни Виктора Цоя, а теперь приглашает девушек на свидания в рестораны, где хорошо готовят. Кто бы устоял?
Через час и несколько бокалов розового вина мне стало только хуже. Огонь переместился в другие, более отдаленные места моего туловища. Алекс рассказывал истории из своего прошлого, байки о друзьях, о городах, в которых побывал; я же чувствовала себя Жанной Д’Арк, медленно поджаривающейся на костре собственных предрассудков. С одной стороны, я безумно хотела поехать к нему — будь что будет, я просто хотела этого. С другой стороны, хоть я уже и не была способна рассуждать трезво, я понимала, что даже у очень простого человека вполне могли сложиться собственные предположения на тему логического продолжения этого вечера. Может быть, у него другие планы и дома его ожидает новая длинноногая фея? В конце концов, нервно поглядывая в карту десертов, я заказала охлаждающее мороженое с мятой. Я съем его, ко мне наконец вернутся остатки здравого смысла, а решение дилеммы оставлю на промысел судьбы.
И стоило мне только подумать так, как телефон в сумке отчаянно завибрировал. Судя по тому, что звонок был очень настойчивым, это была она.
— Доча, ну куда ты пропала?! — Голос у мамы был встревоженным. — Я тебе звоню-звоню, а ты не берешь!
— Извини, пожалуйста, — пробормотала я Алексу. — Мне надо ответить. Привет, я тут слегка занята, — заговорила я в трубку твердым голосом, тщательно избегая слова «мама».
— Срочно дуй домой! У кого-то прорвало трубу в твоем подъезде, мне звонила соседка снизу, у нее льет как из ведра, и сверху тоже вода!
Стоило мне вспомнить о судьбе — и она разверзла передо мной потаенные шлюзы своих щедрот. Что и говорить, это была прекрасная новость. Кажется, вопрос о продолжении вечера решился сам собой. Мне нужно было спасать Зигмунда, а заодно и свою подмоченную репутацию. Черт, а я чуть было не напросилась к Алексу в гости!
— Что случилось? — встревоженно произнес Александр, заметивший, что мое лицо вытянулось.
Врать после нескольких бокалов розового вина оказалось слишком сложно.
— Прорвало... трубу! — запинаясь, выдавила я. — Мне нужно срочно ехать домой.
— У тебя там кто-нибудь есть? — быстро спросил Алекс. — Ну в смысле...
— Только Зигмунд, — выдохнула я. — Мой йорк, — добавила я, видя, как дернулись его губы.
— Тогда я прошу счет и еду тебе помогать, — твердым голосом заявил Александр. — И даже не думай, что я отстану!
Я уже ни о чем не думала. Мне хотелось провалиться сквозь землю.
Так приятно проведенный вечер плавно превратился в настоящий ночной кошмар: я, он, мокрая собака, воющая на спинке дивана, плавающие в воде тапочки и ... два алюминиевых таза, в которые мы с Александром огромными тряпками собирали грязную воду. Алекс за ужином произнес, что может смотреть на воду бесконечно — в этом плане мне, кажется, было что ему показать. Здесь ее было в избытке. С потолка и из углов продолжало прибывать. Во всем доме никто не спал и в целом царила неожиданно активная ночная жизнь. По лестницам с топотом и матюками бегали жильцы, под окнами гудели машины со специалистами. После третьего таза я выдохнула, и моя неловкость куда-то исчезла; после десятого стало понятно, что в списки пострадавших нужно внести не только мое самолюбие, но и светлый костюм Герштейна.
— Ну и как ты здесь будешь ночевать? — насмешливо спросил Алекс, оглядывая затопленную квартиру. Мы выгребли уже довольно много желтоватой, пахнущей горячим железом воды, однако по квартире все равно хотелось ходить в галошах, с освежителем воздуха и большим промышленным феном.
— Ничего страшного. — Кажется, сейчас я не на шутку перепугалась. Нет уж, отправиться в какое-нибудь его идеальное жилище вот так, с перемазанными руками, в платье с пятнами? Лучше пусть меня зальет по горло и я погибну с честью, как княжна Тараканова.
— У тебя воду отключили. — Алекс отправился в ванную и кричал оттуда. — Ни холодной, ни горячей. Ты даже душ принять не сможешь.
Он подошел ко мне, мокрый, взлохмаченный, пахнущий тиной. Абсолютно идеальный.
— Возьми вещи на завтра и своего Тузика, — строго приказал Герштейн, игнорируя мой влюбленный взгляд. — Мы сходим на сушу!
«Тузик» стоял на диване, виляя хвостом, и держал в зубах поводок.
Мы выбрались с тонущего корабля и сели в машину, а потом Алекс достал ключи и открыл тяжелую железную дверь своей квартиры. К счастью, консьерж уже крепко спал, и мне удалось прошмыгнуть в подъезд высокого сталинского дома на Кутузовском проспекте совершенно незамеченной.
