Дженни Хан - Всем парням, которых я когда-либо любила (ЛП)
Я киваю, не вникая в суть, поскольку внутри все онемело.
– Да… Подожди, что?
Лукас смотрит на меня жалеющим и нетерпеливым взглядом.
– Она попытается вернуть Питера, Лара Джин!
– Точно, – говорю я, чувствуя резкую боль, даже произнося это. – Конечно, она попытается.
– Не дай ей это сделать, – предупреждает он.
– Не дам, – отвечаю я, но слова звучат такими мягкими, как желе, без всякой уверенности.
До сих пор я этого не понимала, но, возможно, все это время я вела отсчет до этого момента. Когда Женевьева захочет вернуть Питера. Когда Питер поймет, что все это было идиотским маленьким экскурсом, и теперь для него пришло время возвращаться туда, где ему место. К человеку, которому он принадлежит.
***
Я не собиралась рассказывать Питеру о том, что Джош меня поцеловал. Действительно не собиралась. Однако передумываю когда, направляясь на урок вместе с Лукасом, вижу его и Женевьеву, идущих по коридору. Лукас бросает на меня многозначительный взгляд, который я типа не замечаю.
На уроке химии я пишу Питеру записку.
«Ты был прав насчет Джоша»
Я постукиваю его по спине и незаметно сую записку ему в руку. Прочитав ее, он сразу же выпрямляется и что-то пишет в ответ.
«А поконкретней»
«Он меня поцеловал»
Когда Питер напрягается, стыдно признаться, но я чувствую себя немного реабилитированной. Я жду его ответа, но он ничего не пишет. Как только звенит звонок, он оборачивается и произносит:
– Какого черта?! Как это вообще произошло?!
– Он зашел, чтобы помочь нам нарядить елку.
– И что потом? Он поцеловал тебя прямо перед Китти?
– Нет! Дома были только мы.
Питер выглядит действительно раздраженным, и я начинаю жалеть, что упомянула об этом поцелуе.
– О чем, черт возьми, он вообще думал, целуя мою девушку?! Он совсем спятил! Сейчас я ему кое-что скажу.
– Подожди, что? Нет!
– Лара Джин, я должен. Я не могу просто взять и спустить это ему с рук.
Я встаю и начинаю собирать сумку.
– Питер, тебе лучше ничего ему не говорить. Я серьезно.
Питер молча за мной наблюдает. А потом спрашивает:
– Ты поцеловала его в ответ?
– Какое это имеет значение?
Он удивляется.
– Ты злишься на меня за что-то?
– Нет, – отвечаю я. – Но буду, если ты что-нибудь скажешь Джошу.
– Отлично, – произносит он.
– Отлично, – отвечаю я.
55
Я не видела Джоша с тех пор, как он меня поцеловал. Но сегодня, когда я возвращаюсь вечером домой из библиотеки, он сидит на крыльце в своей куртке парке, дожидаясь меня. В доме горит свет – значит папа дома. В спальне Китти тоже зажжена лампа. Я предпочла бы и дальше избегать Джоша, но он здесь, у моего дома.
– Привет, – говорит он. – Можно с тобой поговорить?
Я сажусь рядом с ним и смотрю прямо перед собой через дорогу. Мисс Ротшильд тоже поставила елку. Она всегда устанавливает ее у окна возле двери, чтобы люди могли видеть ее с улицы.
– Мы должны разобраться во всем до того, как вернется Марго. То, что произошло, было моей виной. Я сам должен ей рассказать.
Я смотрю на него в недоумении.
– Рассказать ей? Ты что, рехнулся? Мы никогда не расскажем Марго, потому что тут нечего рассказывать.
Он выставляет вперед подбородок.
– Я не хочу иметь от нее секреты.
– Ты должен был подумать об этом до того, как меня целовать! – сердито шепчу я. – И имей в виду, что если кто и расскажет ей, то это буду я. Я ее сестра. А ты был всего лишь ее бойфрендом. И ты даже больше им не являешься, так что…
Обида и боль отражаются на его лице.
– Я никогда не был всего лишь бойфрендом Марго. Для меня это тоже странно, знаешь ли. Похоже, что с тех пор, как я получил то письмо… – Он колеблется. – Забудь.
– Просто скажи, – говорю я.
– С тех пор, как я получил то письмо, между нами все пошло кувырком. Это не справедливо. Ты высказала все, что хотела, и мне пришлось пересматривать все, что я прежде думал о тебе. Я должен был разобраться с этим в своей голове. Ты совершенно ошеломила меня, а потом просто отгородилась. Начала встречаться с Кавински, перестала быть моим другом. – Он выдыхает. – С тех пор, как я получил то письмо… Я не мог перестать о тебе думать.
Я ожидала услышать все что угодно, но только не это. Определенно не это.
– Джош…
– Знаю, ты не хочешь этого слышать, но просто дай мне высказаться, ладно?
Я киваю.
– Меня бесит, что ты встречаешься с Кавински. Ужасно бесит. Он недостаточно хорош для тебя. Извини, что говорю это, но он просто тебе не подходит. Мне кажется, что вообще ни один парень не будет достаточно хорош для тебя. И меньше всего я. – Джош опускает голову, а затем резко поднимает на меня взгляд и говорит: – Однажды, по-моему, пару лет назад. Мы пешком возвращались домой от Майка, если не ошибаюсь.
Было жарко, почти смеркалось. Я была в ярости, потому что старший брат Майка, Джимми, обещал подвезти нас до дома, а потом смотался куда-то и не вернулся, так что нам пришлось идти пешком. На мне были эспадрильи[20], и ноги ужасно болели, а Джош постоянно повторял, чтобы я не отставала.
– Были только я и ты, – шепчет он. – На тебе была рыжевато-коричневая замшевая рубашка с бахромой, которая открывала твой пупок. Ты еще всегда надевала с ней браслеты.
– Моя рубашка «Покахонтас-встречает-стиль-Шер-семидесятых»! – Ах, как же я любила эту рубашку.
– Я чуть не поцеловал тебя в тот день. Я думал об этом. У меня был какой-то странный порыв. Мне просто хотелось проверить, на что это будет похоже.
Мое сердце пропускает удар.
– А потом?
– Я не знаю. Думаю, я просто забыл об этом.
Я выдыхаю.
– Мне жаль, что ты получил то письмо. Ты никогда не должен был его увидеть. Я не хотела, чтобы ты его когда-либо прочел. Оно было только для меня.
– Может быть, это была судьба. Возможно, все это должно было произойти именно так, потому что… потому что всегда должны были быть ты и я.
Я говорю первое, что приходит на ум:
– Нет, не должны были. – И я понимаю, что это правда.
В этот момент я понимаю, что не люблю его, что не люблю уже какое-то время. Что, может быть, и никогда не любила. Ведь он прямо здесь. И в любой момент может стать моим. Теперь все зависит только от меня. Я могла бы снова его поцеловать, могла бы сделать своим. Но я не хочу его. Я хочу кое-кого другого. Как же странно потратить столько времени желая чего-то, кого-то, а потом в один прекрасный день вдруг просто перестать.
