Джессика Соренсен - Спасение Келли и Кайдена (ЛП)
Я заказываю большую стопку блинов, бекон и тосты, официантка улыбается, прежде чем уйти. Я ничего не говорю, возясь с солонкой и перечницей, чтобы снова не карябать кожу. Я продолжаю ждать что Дуг заговорит, но он просто сидит тихо, смотря на телевизор за моим плечом.
Тишина, в конечном счете, разрывает моя сознание, и я смотрю на трещины на столе.
— Как далеко вы хотите, чтобы я вернулся?
— К тому моменту, когда отец впервые ударил тебя, — отвечает он спокойно, отведя взгляд от телевизора на меня.
Мои легкие расширяются, когда я вдыхаю, готовя себя к разговору.
— Это было примерно пятнадцать лет назад. Вы точно хотите, чтобы я прошел от начала до конца?
На его лице утешительная улыбка. Такую я не видел ни у одного взрослого, которого знал.
— Я хочу, чтобы ты рассказал мне все. Не стесняйся. Выпусти это все.
Я открываю рот, знаю, что когда выпушу это – все изменится. И я молю Бога, чтобы это были хорошие изменения.
Келли
Мы с Сетом готовимся ко сну, практически не разговаривая друг с другом, а Люк вышел покурить и наполнить ведерко для льда. Прошло около часа, с того момента как Кайден ушел, и я не могу перестать думать о нем, о том что он делает, на самом ли деле разговаривает с доктором, как и говорил, и если это правда, то все ли с ним хорошо.
Сет выходит из ванны, когда я забираюсь под покрывало. Нам нем зеленые или даже темно-синие пижамные штаны и белая футболка, а во рту зубная щетка.
Секунду он просто наблюдает за мной.
— Я позвонил Грейсону, — произносит он невнятно из-за того что рот полон зубной пасты.
Я вбиваю подушку, а затем перебираюсь на свою сторону.
— Вы все решили? — Под одеялом скрещиваю пальцы, надеясь, что так оно и есть.
Он кивает и возвращается в ванную, чтобы выплюнуть зубную пасту. Споласкивает зубную щетку, кладет ее на подставку, а затем укладывается на нашу постель. Он перекатывается на свою сторону, включает телевизор и выключает светильник.
— Сказал что люблю его, — говорит он невнятно, и у меня уходит меньше минуты, чтобы осознать его слова.
— Ты любишь его? Ты никогда не говорил мне об этом.
— Да. Очень.
Я распрямляю пальцы.
— И что же он ответил?
— «Я тоже тебя люблю», — отвечает он, и я чувствую радость в его голосе. Он счастлив – это делает и меня счастливой, даже в сложившихся обстоятельствах.
Я немного завидую ему, из-за того что он в состоянии сказать правду и раскрыться кому-то полностью.
— Сет…я очень рада за тебя.
Сет смеется.
— И я тоже за себя рад.
Позже Люк возвращается в номер и ложится в постель. Это вызывает у меня чувство неловкости – спать с ним в одной комнате, но все не так плохо, как мне показалось в грузовике на обратной дороге, когда они разговаривали о съеме одного номера и разделении платы на четверых.
Я еще ворочусь час или около того. Часы светятся в темноте, и снежинки начинают стучать по окну. Я слышу громкое дыхание Сета, я вообще всё слышу. Практически час ночи, и я решаю, что пора встретиться лицом к лицу с одним из моих страхов. Даже не знаю, что привело меня к такому решению. Может быть, это все храбрость Сета или может это то, что действительно мне нужно, чтобы избавиться от тяжести в груди. Я и так слишком многое в нем хранила и, возможно, пришло время облегчить его.
Я собираюсь рассказать Кайдену о своих чувствах. Потому что он имеет право знать, что кто-то любит его, даже если это не взаимно. Я беру мобильный и ноутбук с тумбочки и на цыпочках пересекаю комнату. Щелкаю свет, закрывая за собой дверь, и набираю его номер, открывая письмо на ноутбуке. Меня сразу перекидывает на голосовую почту, потому что я уже звонила ему несколько раз до этого. Я глубоко вдыхаю и начинаю читать вслух то, что чувствую, выпуская правду и раскрывая себя, хотя это и пугает меня.
Возможно, если мне повезет, то это поможет мне добраться до следующего шага в свое будущее.
Кайден
Мы с Дугом до сих пор сидим в закусочной, а солнце уже начинает подниматься из-за снежных гор. Официантка начинает задергивать шторы на окнах, когда солнечные лучи проникают в помещение. Она выключает неоновые вывески как внутри, так и снаружи, готовясь к утру.
Я сижу напротив Дуга, заканчивая длинную историю и готовясь покинуть комфортный столик. Я о многом не рассказал ему, особенно о самых темных временах, что заперты далеко в голове, о которых не позволяю себе думать. Дуг сказал что это хорошо и у меня есть время. Это сбивает с толку. Я по-настоящему никогда не думал о своем времени. Я делал вещи изо дня в день и жил жизнью, которой хотел отец. На середине разговора я рассказал ему, как отец душил меня пока я не начал плакать и не упал в обморок.
Он сделал это из-за того что я потерял пульт. После многочасовых поисков я, наконец, сдался. А я никогда не должен сдаваться. Я даже не боролся с ним. Он начал кричать, а я просто смотрел на него, казалось, что это злило его еще больше. Его лицо было ярко-красным, он ругался и затем набросился на меня. А я просто стоял там, когда он накинулся на меня и обернул руки вокруг моей шеи.
Помню, как смотрел на него и думал: «Пожалуйста, просто убей меня, чтобы это быстрее закончилось». И когда я очнулся от забвения, то почувствовал разочарование.
— Так что же дальше? — Спрашиваю я, пытаясь вытереть глаза рукавами как можно более незаметно, после того как Дуг оплачивает счет.
Он кладет бумажник обратно в куртку и отодвигает пустые тарелки в сторону.
— Все зависит только от тебя.
Я кладу вилку с ложкой в тарелку и смотрю на заживающие полумесяцы с засохшей кровью на руках. — Тот доктор в Ларами, ваш знакомый, он… он такой же понимающий как и вы? — Мне не нравится идея открыться кому-то еще.
— Он, может быть, даже лучше. — Дуг улыбается. — Но Кайден, ты можешь позвонить мне, когда захочешь. И обязательно приходи на встречу на следующей неделе.
Я киваю, двигаясь к краю стола.
— Хорошо.
Дуг бросает несколько слов.
— Кайден, я чувствую, что должен сказать тебе кое-что…о твоем отце.
Я вздрагиваю. За последние несколько часов я рассказал много страшных вещей об отце, и хотя желаю чтобы это было не так, но чувство вины и предательства лежат глубоко внутри. Может быть, в один прекрасный день они покинут меня.
— Что?
Ему требуется время для ответа.
— Думаю, тебе стоит задуматься о том, чтобы предъявить против него обвинения. То, что он сделал с тобой в ту ночь… ты много чего сможешь сделать ему.
Я качаю головой.
— Не могу…тем более меня самого могут прижать по обвинению.
