Елена Александровская - Мой желанный принц
– Ну, значит, у нее зарплата выше…
– И машинка, поди, есть?
Алексей кивнул. Сеанс разоблачений, оказывается, это штука весьма неприятная, к тому же лишающая даже ростков иллюзий. А вот Димку, похоже, уже было не остановить.
– И привел ее к тебе в кабинет твой дядюшка. И велел опытом делиться, шефство взять… Так? Чего ж тебе еще, гений ты наш?
– Так… Но что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что тебе изящно сделали предложение, от которого ты не отказался. Что твой папаша в скором времени получит невестку, на брак с которой с удовольствием тебя благословит. И что с еще большим удовольствием разделит фирму на три части – согласно им же самим писанному рескрипту.
– Нет, брат, не может быть, что ты прав! Прости, но не может! Не верю я в такое… Не может быть, чтобы Жанна… Вот так, только расчет и ничего больше?..
– Я с удовольствием окажусь неправ, Лешка, честное слово. И с удовольствием выпью на вашей свадьбе – если ты сам убедишься в своей правоте и моих заблуждениях!
От слова «свадьба» Алексей вздрогнул. Думать об этом ему хотелось еще меньше, чем о девичьем коварстве вкупе с расчетливостью.
Глава двадцать девятая
Август 2010
Ирина дремала, откинувшись на подголовник узкого кресла в самолете. Сейчас ей было совершенно все равно, что происходит вокруг, что будет через час, как она доберется до бабушки, что будет вечером… И не потому, что ее разум занимали высокие материи или снедала тревога. Скорее наоборот: вот уже две недели рядом с ней был мужчина, который принимал решения и слова которого никогда не расходились с делом. Рядом с ним можно было расслабить спину, перестать ежеминутно тревожиться о том, что делать, чего не делать и как все устроить. Вполне достаточно было просто делать то, что он советует – или не делать, если он чего-то делать не советует. Теперь рядом с ней был Мужчина. И этим сказано все.
К счастью, Ирина не успела еще влюбиться. Поэтому она достаточно легко разглядела, что Дим Димыч тоже не пылает к ней высокими чувствами. То есть он ведет себя как влюбленный мужчина, но именно «как влюбленный», что движут им куда более приземленные желания: он сознательно завоевывает ее, приучает к себе.
Ире показалось, что она даже услышала его мысли. Словно ее шеф долго-долго выбирал, присматривался, пытался понять, чего же ему самому надо в жизни. Что он и поездку эту организовал, чтобы именно в собственных желаниях разобраться, чтобы определиться. Показалось, что после той ночи, когда они только прилетели, он и сделал для себя какие-то выводы, принял решение.
И теперь приучает ее к тому, что он рядом, что он принял на себя ответственность. Может быть, слово «приучает» и не самое приятное и лестное для женщины, но Иринины ощущения были именно такими: ее, как какое-то дикое животное, славное, но совершенно непредсказуемое, умный и тактичный дрессировщик приучает и приручает, превращая в прекрасное и домашнее.
Быть может, кому-то из феминистски продвинутых дам все это сильно не понравилось бы. Но Ирине в этих ощущениях было вполне уютно – первый раз за последние десять лет ответственность нес кто-то другой. А ей досталась роль второго плана. И это было просто замечательно.
Воздушные лайнеры отечественных авиакомпаний остались такими же, как и были, несмотря на изменение своих названий и даже обретения этими компаниями статуса «элитарных» и «высокотехнологичных». Заслуженный «Ту» ощутимо потряхивало. Дим Димыч, как ни хотел, уснуть не мог – хотя, честно признаваясь самому себе, понимал: жалко ему сейчас спать.
Для него эта командировка стала особенной. Да, Ирина поехала вместе с ним, да, подарила ему необыкновенное ощущение полноты жизни. Но это была лишь половина правды, а вторая заключалась именно в том, что он наконец принял решение. Нет, он его обрел. Теперь он поднялся до ясного понимания того, чего именно хочет для себя в жизни. Так альпинист долго-предолго поднимается, вбивает железные крючья в отвесную стену, подвешивает страховочные тросы, скользит по узким обледенелым карнизам, а потом доходит до вершины – и в единый миг обретает весь мир.
Решение было, конечно, не новым. Но зато теперь Дим Димыч почувствовал, что может перестать метаться, искать каких-то новых ощущений – если Ирина будет с ним, то каждый день его жизни будет настоящим, полным.
«Наверное, Ира и маме сразу понравится… Не может быть, чтобы не понравилась!» Он вспомнил, как пытался познакомить маму со своей последней подругой. И вспомнил, в какой скандал все это вылилось. Может быть, если бы дамы смогли удержаться в рамках, сейчас он был бы вполне женатым человеком. И ни о какой Ирине бы не мечтал.
Однако все сложилось именно так, как сложилось: его избранница (как ему тогда казалось) и мама разве что в драку не полезли. А уж сколько яда они вылили друг на друга, какими колкостями обменивались, ему не хотелось вспоминать и до сих пор.
«Наверняка сейчас все будет иначе! Уж Ира-то не позволит себе называть маму старой ведьмой или скандальной старухой…»
Девушка тихонько вздохнула рядом и положила голову Дмитрию на плечо. Теперь он и дышать старался через раз. Только чтобы не потревожить ее покоя. Хотя следовало себе признаться и еще в одном – он в Ирину не влюблен. Не влюблен так, как влюбляются в двадцать. Да, она хороша собой, да, нежна и ласкова. Да, станет отличной женой. Но… при мыслях о ней у него не кружится голова, ему не хочется схватить ее в охапку и спрятать от всего мира. Желание его куда больше зависит от головы, чем… чем не от головы.
«Наверняка она и матерью будет замечательной, заботливой и уравновешенной…» Но даже мысли о детях и грядущем семейном благополучии не взволновали Дим Димыча. Он принял решение и теперь просто его воплощал в жизнь так, чтобы ему было беспроблемно, комфортно и при этом слегка грело душу. И не более.
К счастью, Ирина, хоть и чувствуя кое-что, все-таки не догадывалась об истинной картине. Ей было комфортно в новом для себя статусе – и она предпочитала не заглядывать в завтра их с Дим Димычем отношений.
Но, старательно не думая о Диме и его намерениях, Ира, тем не менее, не могла не вспомнить о своем Темном Ангеле. Сейчас, возвращаясь домой, в свой мирок, к привычному кругу вещей и к своим обещаниям.
«Я же так ни разу и не написала ему! Я даже не пыталась отправить сообщения! Какая же я свинья все-таки! Чего ж теперь стоят мои обещания…»
К удивлению своему, Ирина себя отчитала больше для порядка – угрызений совести она не ощущала. Собственно, если вспомнить свои обещания, то… В гостинице вообще не было Интернета – вернее, в загородном пансионате Ирина его не нашла. Хотя, наверное, если бы постаралась, то нашла бы – ведь с бабушкой она общалась каждый день по телефону. Может быть, если бы было желание… Но оно как-то не напоминало о себе.
