Рэдклифф - Затерянная мелодия любви
Анна подстроилась под официальный тон хозяйки имения, опасаясь, что могла ненароком обидеть ее своей излишней прямолинейностью.
– Я займусь этим, спасибо. И непременно буду держать вас в курсе дел.
Грэм пренебрежительно махнула рукой, мыслями она определенно была в другом месте. – Я подумала, мы могли бы просмотреть почту. Я уже несколько месяцев это откладывала.
Анна присела за стол так, чтобы иметь возможность рассмотреть Грэм при дневном освещении. Теперь, видя ее так близко, она заметила морщинки вокруг глаз и единичные седые волосинки в черных, как смоль, волосах. Шрам у нее на лбу почти не портил линию густых, черных бровей, высоких скул и волевого подбородка. Ее губы были мягкими и полными, контрастируя со строгими чертами лица. Ее глаза были темными и ясными, и хотя Анна знала, что они не видят, их взгляд казался ей пронизывающим.
– Давайте начнем с этих, – Грэм указала на стопку нераспечатанных конвертов. – Зачитайте их, пожалуйста, вслух, а я скажу, на какие из них нужно будет написать ответ. Вон там есть магнитофон, лучше записать мои комментарии, чтобы ничего не забыть.
На протяжении следующего часа они сортировали письма. Некоторые из них выбрасывались, некоторые переадресовывались адвокату, а некоторые нуждались в ее персональном ответе. Анну удивила степень подкованности Грэм в финансовых вопросах. Это было впечатляюще.
– Кажется, моих знаний недостаточно, – в итоге сказала она. – Здесь нужен кто-то более компетентный. К сожалению, я способна управиться разве что с чековой книжкой.
Грэм вытянула свои длинные ноги и равнодушно пожала плечами. – Не волнуйтесь. Вы всему научитесь.
Она встала и подошла к открытой двери. Держа руки в карманах, она наклонилась вперед, подставляя лицо легкому морскому бризу. Анна с интересом наблюдала за ней, пытаясь представить, каково это – чувствовать мир без возможности увидеть его.
– Сейчас уже почти час дня, не так ли?
Анна взглянула на часы. – Без пары минут.
Грэм утвердительно кивнула и направилась в сторону длинного буфета в противоположной стороне комнаты. Она приблизилась к маленькому встроенному холодильнику и достала бутылку.
– Хотите шампанского? Думаю, мы это заслужили.
Анна улыбнулась. – С удовольствием.
Она пристально наблюдала за тем, с какой уверенностью Грэм поставила два хрустальных бокала на серебряный поднос, откупорила бутылку и аккуратно опустила ее в ведро со льдом. Она обернулась к Анне, держа в руках гравированный серебряный поднос.
– Если вы поможете, мы бы могли разместиться на террасе. Если, конечно, вы не против прохладного воздуха, – добавила Грэм, вопросительно приподнимая бровь.
Анна взяла поднос и улыбнулась. – Я бы предпочла улицу независимо от погоды.
Она последовала за Грэм через всю террасу к круглому столику из кованого железа, внутри богато украшенной открытой каменной балюстрады. Морской бриз слегка развевал волосы Грэм. Она повернулась к воде и слегка нахмурила брови.
– Вам точно не холодно?
– На мне свитер, – мягко произнесла Анна, тронутая заботливостью Грэм. Ей самой должно быть было немного прохладно в тонкой шелковой рубашке. – Вам принести плед?
Грэм присела возле столика со стеклянной столешницей и покачала головой:
– Меня это не беспокоит. – Она протянула руку к подносу и, нащупав бокалы, уверенно разлила шампанское.
– Спасибо, – сказала Анна, беря бокал.
Грэм слегка кивнула в ответ, и они обе повернулись к морю. Сидя в тишине, они нежились на весеннем солнце, пока еще не очень теплом, но уже довольно многообещающем. Анна чувствовала себя на удивление комфортно в присутствии хозяйки имения. Несмотря на сдержанность, Грэм проявляла душевную теплоту и чувство юмора, и эта комбинация казалась невероятно притягательной.
– Грэм, – наконец начала Анна, – я бы хотела посмотреть, что можно сделать с садом. Он такой красивый, ему просто необходим уход. Я бы сама с удовольствием им занялась.
Реакция Грэм была сдержанной.
– Дэвид Норкросс говорил, что вы ландшафтный дизайнер. Расскажите мне об этом.
Анна в общих чертах поведала свою историю, намеренно смазав рассказ о своем замужестве, она сделала акцент на последнем прожитом годе. Она рассказала о своих занятиях и даже поделилась своими надеждами когда-нибудь открыть свое дело.
– В таком случае, речь идет не просто о работе садовником, – серьезно заметила Грэм.
– Мне нравится работать руками, но я также хотела бы принимать участие в создании дизайна.
– С Ярдли вам понадобится помощь. В былые времена, у нас работали как минимум два садовника.
Анна кивнула. – Вам снова придется кого-то нанять. Но с английским парком я думаю, что справлюсь самостоятельно.
– Но если я правильно поняла, у вас есть и другие дела, – возразила Грэм. – Одни только мои дела займут у вас достаточно времени, не говоря уже о помощи Хэлен. Так что попытка спасти Ярдли, видится мне совершенно непосильной для вас задачей.
Несмотря на шутливый тон, выражение ее лица было серьезным. Анну очень тронуло то, что Грэм подумала о ней и относилась к ее работе с уважением. Эта женщина полна сюрпризов!
– На самом деле, этим летом мне не обязательно посещать занятия, я вполне могу сделать перерыв. Кроме того, работа в Ярдли даст мне возможность попрактиковаться и воплотить некоторые идеи. Здесь столько всего нужно сделать. Обещаю, если я не справлюсь, я первая это признаю!
Грэм проговорила мягко, ее голос принял мечтательный оттенок. – Вы даже не представляете, каким прекрасным Ярдли был весной. Все вокруг расцветало, новая жизнь пробуждалась и тянулась к солнцу. Я часами могла гулять по саду, просто рассматривая разнообразие цветовых оттенков. При солнечном освещении это была настоящая симфония для глаз. Помню, как не могла дождаться, когда смогу вырваться из городской суеты и приехать сюда. После длительного тура мы… – ее голос оборвался, а на лице отразилась боль. Рука, в которой она держала хрустальный бокал, дрогнула. На секунду Анна испугалась, что Грэм его раздавит.
Анна попыталась представить, каково это – знать, что ты больше никогда не увидишь весну. От этой мысли ей стало грустно, она почувствовала необычайную нежность к этой женщине, которая сколько потеряла. Она произнесла импульсивно:
– Вы узнаете, когда расцветут розы, в воздухе будет витать их аромат.
– Да. – Грэм решила, что не стоит объяснять, почему она редко выходит на прогулку днем. Ночью, в темноте, не имело значения, что она не может видеть. Не было необходимости воображать окружающую красоту и лишний раз осознавать, что она упускает. Она нетерпеливо встряхнула головой. Ей казалось, что эти сожаления давно остались в прошлом.
