Фрэнсин Паскаль - Любовные письма
Элизабет побледнела. Родители всерьез собрались переезжать, все обсудили, обо всем подумали – обо всем, кроме судеб своих дочерей. Что они будут делать в Сан-Франциско?
– А о нас вы подумали?! – возмутилась Джессика.
– Конечно, дорогая, – ответила дочери миссис Уэйкфилд. – Поверь, меня это очень волнует. Я знаю, что вам обеим будет очень тяжело менять школу в середине учебного года, но…
– Тяжело! – завопила Джессика. – Это слабо сказано! Ты не представляешь, что это для меня значит! Мне придется оставить команду болельщиц, друзей, все, все! А Лиз? Неужели ты думаешь, что она вот так все бросит и уедет, расстанется с Тоддом?
– Девочки, я знаю, что вам обеим будет очень тяжело, – устало проговорила миссис Уэйкфилд. – Уверяю вас, мы не будем принимать скоропалительных решений. Однако…
– Однако вы уже проголосовали за переезд! – выкрикнула Джессика. – Ты даже не хочешь выслушать нас! Эгоистка!
– Довольно! – гневно воскликнул мистер Уэйкфилд и швырнул на стол салфетку. – Джессика, это ты ведешь себя как эгоистка! Вы обе разочаровали меня. Мама столько работала, чтобы достичь этой ступени своей карьеры. Неужели вы не понимаете, как это важно для нее! Мы еще ничего не решили и не собираемся решать, не посоветовавшись с вами. А вы могли бы отнестись к маме добрее.
Джессика начала всхлипывать:
– Я этого не вынесу… Как подумаю, что мне придется прощаться с Карой и Лилой…
– Хватит! – вскричал мистер Уэйкфилд. – Джессика, немедленно извинись и иди в свою комнату. Мы продолжим этот разговор, когда ты перестанешь вести себя как ребенок.
– И уйду! – Она отшвырнула салфетку и бросилась наверх.
От ее шагов все вокруг сотрясалось.
Элизабет посмотрела на растерянные лица родителей.
– Если вы не возражаете, я тоже пойду наверх. – Она аккуратно сложила салфетку и поспешила вслед за сестрой.
Лиз не сердилась на Джессику за то, что та устроила сцену. В данном случае она полностью разделяла ее чувства.
Но как только Элизабет вышла из гостиной, ее злость словно испарилась.
«Папа прав, – подумала она. – Мама ждала, что мы обрадуемся за нее, а мы…»
Мысль об отъезде из Ласковой Долины была невыносима для Элизабет. Она так любила свой город!
Но слезами горю не поможешь. Как заставить родителей передумать?
«План – вот что нам нужно», – сказала она себе и постучала в дверь спальни Джессики.
– Войдите. – Джессика подняла зареванное лицо и поглядела на сестру.
– Джессика Уэйкфилд, – произнесла Элизабет, и ее бирюзовые глаза загадочно блеснули. – По-моему, нам пора кое-что предпринять.
– О чем ты говоришь, Лиззи? Нам остается только паковать вещи, а потом нас перевезут на новое место. Я уже слышу звон трамваев.
– Неужели ты так просто сдашься? Это на тебя не похоже, – сказала Элизабет. – Мы наделали глупостей. Но с этой минуты будем действовать строго по плану.
– По какому плану? – оживилась Джессика и вытерла глаза.
– Дело в том, что пока его нет, – призналась сестра. – Но он непременно появится! – поспешно добавила она, видя, что Джессика опять начала всхлипывать. – Мы должны придумать, что делать.
Несколько часов спустя Элизабет сидела за столом, уставившись на исписанную страницу своего блокнота. Голова ее шла кругом. Знакомые строки обрели совершенно новый смысл. На глаза наворачивались слезы, которые она не могла удержать.
Идею пьесы ей подсказала Оливия Дэвидсон, художественный редактор «Оракула». Вернее, просто дала прочесть книгу, которая разбудила в ней интерес к Элизабет Баррет Браунинг. Это была тоненькая книжечка стихов под названием «Сонеты. Перевод с португальского». Элизабет очаровали прекрасные строчки, и она решила узнать побольше об их авторе. Тогда-то ей и открылась любовная история Элизабет Баррет и человека, который позднее стал ее мужем, – поэта Роберта Браунинга. Почти все свои взрослые годы Элизабет Баррет была прикована к инвалидному креслу, что не помешало ей полюбить и выйти замуж.
Лиз вспомнились строки из писем Браунинга о расставаниях и потерях, которые она использовала в своей пьесе. Сейчас они тронули ее до слез. Какая ирония судьбы! Когда только начинала писать, даже в голову не могло прийти, что им с Тоддом придется расстаться. Мысль о том, что она больше не увидит его, была невыносима.
«Но сейчас я ему ничего не скажу, – поклялась она. – Может быть, нам с Джессикой еще удастся уговорить родителей не уезжать. Не буду расстраивать его раньше времени».
Внизу раздался звонок в дверь, который вывел Элизабет из задумчивости. Она совершенно забыла, что Тодд должен зайти за ней. Через десять минут в кафе «Дэйри Берджер» у них была назначена встреча с Оливией Дэвидсон и Роджером Пэтменом, а она еще даже не одета!
Элизабет мгновенно умылась, натянула чистую футболку, расчесала свои светлые волосы и собрала их в хвост на затылке. Тодд внизу разговаривал с ее родителями, и она торопилась спуститься до того, как в разговоре всплывет Сан-Франциско.
Но она напрасно беспокоилась. Родители и Тодд обсуждали местные сплетни.
По дороге в кафе Тодд был в отличном настроении.
– Что с тобой сегодня? – спросил он наконец, заметив, что Элизабет все время молчит.
Она вздохнула.
– Я просто беспокоюсь о пьесе, – солгала она. – Впереди еще столько работы, а у меня постоянно не хватает времени. – «Да еще все мысли заняты одним – как бы заставить родителей не уезжать из Ласковой Долины», – добавила она про себя.
– У тебя получится отличная пьеса, – уверенно сказал Тодд. – Когда дашь почитать?
– Как только закончу, – пообещала Элизабет. – Знаешь, Тодд, – произнесла она печально, пока они парковали машину, – боюсь, что Билл Чейз напишет что-то действительно стоящее. Он здорово поднаторел в драматургии с тех пор, как познакомился с отцом Диди.
Пару месяцев назад Билла не интересовало ничего, кроме серфинга. Но потом он получил роль в школьном спектакле. Во время премьеры его взял на заметку отец Диди, театральный агент, который собирался отправить юношу в Голливуд на кинопробы. И хотя Билл не сделался звездой в мгновение ока, он всерьез собирался стать профессиональным актером.
– Твоя пьеса все равно будет лучше, – убеждал ее Тодд. – Эй, выше нос! Не грусти!
– Извини меня. – Элизабет попыталась улыбнуться. – Я просто переработала. – Она взяла Тодда под руку, и они вошли в кафе.
– Вот и Роджер. – Тодд повел ее к столику в углу.
– Привет! – крикнул Роджер Пэтмен и помахал им рукой. – Оливия пошла заказать нам что-нибудь. – Он указал в сторону стойки, где кудрявая девушка ставила на поднос стаканы с молочным коктейлем.
