Ольга Егорова - Магический код
Убедив себя таким образом в том, что у него нет другого выхода, кроме как включить ноутбук, Иван уткнулся носом в монитор и выпал из окружающей действительности до семи часов вечера. С перерывом на обед, который пришлось заказать в номер, чтобы не дать себе возможности расслабиться.
Из номера он вышел с покрасневшими белками глаз, почти одуревший от работы и безмерно счастливый оттого, что наконец-то ее закончил, так удачно влепив последнее зеркало прямо напротив входа и покрасив гостиную в оранжевый Цвет. Оранжевый цвет должен был оказать на Брунгильду балансирующее действие, возродить ее вкус к жизни, а также укрепить решимость и волю. В чем она, как сильно подозревал Иван, не очень-то и нуждалась.
Отужинав в приятной компании аниматоров — русской студентки Ани и своего тезки, тоже русского студента, Ивана, выслушав их жалобы на тяжелую жизнь и маленькую зарплату, Иван по традиции и уже почти без капли надежды поискал глазами утреннюю девчонку. Девчонки в ресторане не оказалось. Что ж, по всей видимости, она вообще не завтракала, не обедала и не ужинала, предпочитая питаться солнечной энергией, святым духом или вообще бог знает чем. Или заказывала завтраки-обеды-ужины в номер. Или вообще уже уехала из отеля, поскольку у нее закончился срок путевки. Утром начался — и утром же закончился. Обзорный двухчасовой тур по побережью Средиземного моря. Для очень занятых людей. Такие туры бывают, интересно?
Любопытство настойчиво боролось с Иваном и в конце концов Ивана победило. Поднявшись из-за стола, он зашел в холл и двинулся к ресепшн. За стойкой скучал Шакир, обыкновенный турецкий полиглот, для которого пять языков — всего лишь легкая разминка. Турецкий полиглот Шакир, как выяснилось при ближайшем рассмотрении, за стойкой вовсе не скучал, а читал роман американского писателя Курта Воннегута, изданный в немецком переводе. «Posse» — красовалась надпись на обложке.
— «Балаган». — Шакир сразу же разгадал не высказанный Иваном вопрос о переводе названия.
— В оригинале читать, наверное, было бы лучше, — заметил Иван, опершись о стойку.
— В оригинале я уже читал, — вежливо улыбнулся Шакир, откладывая книгу в сторону. — Теперь сравниваю.
— И как?
— Не знаю, — задумчиво ответил Шакир. — Все разно сразу мысленно все на греческий перевожу. Автоматически.
— Почему на греческий? — удивился Иван, восхищаясь языковыми способностями турка и почти забыв о причине, которая его сюда привела.
— Потому что греческий — родной. Я ведь грек вообще-то. Просто родился и вырос в Турции. В общем, турецкий грек.
— А, — только и смог сказать Иван.
Турецкий грек Шакир снова вежливо улыбнулся, давая понять, что всегда готов поддержать беседу со скучающим русским туристом, но все же хотел бы знать предполагаемую тематику этой беседы.
— Я вот что спросить хотел. Сегодня утром… В общем… Новая вселилась в отель… гм… туристка. Вот. Вселилась же?
— Вселилась, — подтвердил Шакир вполне равнодушно, делая вид, что совсем не замечает замешательства скучающего русского туриста.
— И она… туристка эта… уже… уехала?
— Нет, не уехала. Она на десять дней, кажется, приехала.
— На десять? — почти облегченно вздохнул Иван, как-то совсем забыв о том, что сам-то он все равно завтра уезжает.
Портье в ответ сдержанно кивнул и снова вежливо улыбнулся.
— А она что же… туристка эта… ну, как сказать… вообще не ест?
Иван сквозь землю готов был провалиться. Во взгляде турецко-греческого Шакира легко читалась понимающая и всепрощающая улыбка индийского Будды. Или, может быть, показалось?
— Я так не думаю, — ответил он вполне серьезно. И снова замолчал.
Вот и поговорили.
Безупречный русский язык и безупречная вежливость портье начинали понемногу раздражать Ивана. С таким вот безупречным Шакиром было очень трудно разговаривать о простых и понятных любому простому и нормальному мужику вещах. Хотя улыбка Будды не оставляла сомнений, что Шакир прекрасно все понимает, просто показать этого не может, поскольку находится при исполнении обязанностей портье.
Иван вздохнул и дал себе передых, некоторое время разглядывая пальцы собственных ног, торчащие из сланцев. Пальцы были худыми и белыми, средний обогнал в росте своих собратьев, из которых большой был едва ли не самым маленьким. Даже собственная мама, как и все нормальные матери слегка преувеличивающая достоинства своего чада, всегда говорила Ивану о том, что пальцы на ногах у него немного некрасивые.
— Просто я ее не видел ни за завтраком, ни за обедом, ни за ужином, — вдохновившись созерцанием собственных немного некрасивых пальцев, вполне внятно произнес Иван.
Шакир облегченно вздохнул, в глубине души, видимо, порадовавшись за то, что Иван перестал наконец заикаться.
— Они сегодня на экскурсии, — пояснил Шакир. — В Памукалле на два дня уехали.
— Они — это кто?
— Они — это туристка, трое ее детей и муж.
— Трое детей? И муж?
Шакир снова сдержанно кивнул и покосился на немецкий перевод Курта Воннегута, скучающий на столе вниз разворотом.
Иван попытался представить себе утреннюю русалку в роли заботливой матери троих детей и мужней жены. Не смог почему-то.
— Это какая-то ошибка. У нее никак не может быть мужа и троих детей — тем более… Этого просто не может быть, понимаете?
Шакир конечно же все понимал. Он так и сказал:
— Понимаю.
И у Ивана в этот момент наконец лопнуло терпение.
— Да что вы мне здесь… вообще… лапшу на уши вешаете, да?
Шакир покачал головой. Значение устойчивого русского выражения про лапшу, видимо, было ему доподлинно известно.
— Она ж девчонка еще совсем. Ей семнадцать… ну, восемнадцать, не больше… какие дети?
На этот раз безэмоциональный Шакир не смог скрыть своего удивления:
— Семнадцать? Девчонка? Нет, Иван, вы, видимо, ошибаетесь или о другой женщине сейчас говорите. Этой француженке никак не меньше тридцати пяти…
— Француженке? Черт! — Иван прямо-таки расцеловать готов был этого славного Шакира за то, что тот так легко освободил несчастную девчонку-русалку от непосильной для ее нежного возраста роли жены и матери троих спиногрызов. — Шакир, я не про эту туристку спрашиваю! Я про другую! Про русскую! Про русскую молодую туристку без мужа и без детей!
— Но сегодня утром в наш отель вселилась только одна туристка. С детьми и с мужем, — возразил Шакир. При этом делая вид, что очень обрадовался тому, что предметом вожделенного интереса этого молодого и симпатичного русского является все же не та стокилограммовая громкоголосая особа, которая с утра пораньше устроила жуткий скандал на ресепшн. Из-за того, что у нее в номере телевизор ловит всего лишь четыре французских канала.
