Лайни Смитерс - День судьбы
– Сделаю, не сомневайтесь. – Он взял профессора за локоть. – Я не хочу срывать концерты Вивьен, поэтому буду ждать ее через неделю.
– Если сумею, я уговорю ее приехать, – после недолгого раздумья с трудом выговорил Крестон. – Но предупреждаю, Вивьен всегда была невероятно упрямой. В монастырской школе постоянно жаловались, что невозможно заставить ее сделать то, чего она не хочет. – Он встряхнул седой гривой и тревожно взглянул на Стивена. – Я постараюсь, но обещать не могу.
Ответ показался Стивену неубедительным. Крестон явно не понял, насколько его репутация и возможность продолжать работу в университете зависят от согласия Вивьен. Поэтому Стивен, хотя в глубине души и сострадал попытке профессора защитить дочь, холодно уточнил свои требования:
– И опять-таки, дорогой профессор, мы в разном положении. Я даю вам твердое обещание: если Вивьен не приедет через неделю, ваша карьера навсегда закончится.
Не говоря ни слова, Роджер Крестон поплелся к ожидающей его машине. Стивен, глядя на его поникшие плечи, гадал, что больше удручает профессора – возможный бесславный закат карьеры или судьба дочери.
Так и не решив для себя этого вопроса, Стивен смотрел вслед удаляющемуся автомобилю с непривычным чувством почти злобного удовлетворения. Прошлое было отмщено.
Перед его глазами возник нежный образ Вивьен Крестон, ее бархатные золотистые глаза, нежно-розовые пухлые губы…
Забыв о прошлом, Стивен погрузился в ожидание будущего.
Вивьен не верила собственным ушам.
– Я правильно поняла? – Она откинула назад пышные каштановые волосы и недоуменно посмотрела на отца. – Через столько лет Стивен Фосс пригласил тебя в свой дом только для того, чтобы шантажировать?
– Это не человек, а дьявол, – прорычал Роджер Крестон, отправляя в рот очередную порцию неразбавленного виски.
– Судя по тому, что ты мне рассказал, это так.
Вивьен не могла смириться с тем, что услышала от отца. Она допускала, что ее представление о Стивене Фоссе затянуто розовой дымкой юношеских романтических воспоминаний, но рассказ отца о визите к Стивену рисовал крайне унизительную и неприглядную картину.
Что-то тут не так. Что-то отец не договаривает. Беспокойство Вивьен нарастало. Она никогда еще не видела отца таким взбудораженным.
– Но, папа, чего тебе бояться? Ты известен в научном мире. Как может Стивен опорочить твою репутацию?
Огонь в камине полыхнул неожиданно ярко, фыркнув пучком раскаленных искр. Роджер Крестон выбрался из массивного кожаного кресла и, заметно обрадовавшись возможности отвлечься от неприятного вопроса, стал кочергой разгребать угли.
Но Вивьен не позволила ему увильнуть.
– Я задала тебе вопрос. Стивен знает что-то такое, что желательно оставить в тайне? Это касается вашей совместной работы в университете?
– Мы никогда не работали вместе! – И без того красные щеки профессора стали пылающе пунцовыми. – Стивен Фосс был обыкновенным ассистентом в моей лаборатории. И ничем не отличался от всех других, которые работали со мной в разные годы.
– Он был заметно умнее, – возразила Вивьен. – Как я недавно читала в газетах, в научных кругах Стивен пользуется огромным авторитетом, кое-кто даже считает его гением.
Вивьен удивлялась сама себе. До сих пор она как робкая школьница чувствовала слабость и дрожь в коленях, когда встречала статьи о Стивене Фоссе. Полная отвращения к себе, Вивьен тем не менее прочитывала их. Дважды, а то и трижды.
История о взрыве в лаборатории, который чуть не отправил Стивена на тот свет, широко освещалась в прессе. Журналисты дружно высказывали предположение, что таким жестоким образом хотели сорвать важное исследование, заказанное правительством, работу над которым успешно заканчивал Стивен.
Один из журналистов сообщал, что Стивен, который и раньше тщательно заботился о секретности своей работы, стал совершенным затворником и наотрез отказался давать интервью. Это, впрочем, для Вивьен не было сюрпризом, она помнила, что Стивен всегда держался обособленно.
– Он достаточно заметная фигура, – согласился Роджер Крестон. Его ворчливый, раздраженный голос вернул мысли Вивьен в русло неприятного разговора. – Ничего удивительного, он унаследовал способности родителей. Но и Анжелика Мередит и ее муж Герберт Фосс были настоящими учеными-мыслителями, с трезвым и логичным разумом. Стивен же, к несчастью, всегда был подвержен истерическим вспышкам эмоций. Еще в студенческие годы у него из-за этого было множество неприятностей. Да и позже, занимаясь исследовательской работой, он категорически отказывался следовать моим указаниям, считая, что знает все лучше. И держался на удивление независимо. Его упрямство прямо-таки бросалось в глаза. Вот почему я не смог отказать ему в этой странной просьбе.
– И все? Это единственная причина?
В памяти Вивьен занозой сидело воспоминание о последней встрече со Стивеном возле кабинета отца. Несмотря на минувшие десять лет, она до мельчайших подробностей помнила эту картину – Стивен пулей вылетел из кабинета, чуть не задев ее распахнутой дверью, его глаза полны болью, обидой и гневом… И он не заметил ее!
Вивьен поправила тонкую цветастую юбку, совсем не подходящую для морозного зимнего утра. Ее так испугал непривычный истерический тон отца, что она, бросив все, помчалась в парижский аэропорт и через несколько часов ворвалась в кабинет Роджера Крестона.
– Если для угрозы нет серьезных оснований, то почему ты все-таки согласился на его оскорбительное требование? – поинтересовалась Вивьен.
– Могут пойти ненужные сплетни. – Крестон налил в бокал еще немного виски и залпом опорожнил его. – Стивен всегда мало считался с нормами приличий. Одним словом, нарушитель спокойствия. И если он захочет пустить под откос мою репутацию…
– Твои страхи нелепы. – Вивьен вкладывала в игру на рояле уйму эмоций, но при этом всегда гордилась своей непоколебимой логикой. – Ты достиг своего положения еще до того, как я родилась. Я просто не представляю, каким образом твою репутацию можно «пустить под откос», как ты выразился, и…
Вивьен умолкла, не окончив фразы. Где-то в подсознании неожиданно мелькнула невероятная, ужасающая догадка.
Нет, сказала она себе. Этого не может быть. Насколько она помнила, отец всего себя вкладывал в работу. Ни коллеги, ни студенты, ни жена, ни дочь не вызвали бы у него такой истерики. Вивьен не один год пыталась добиться от него хотя бы капли любви и тепла, но ей это не удалось.
Поэтому она всегда считала, что к своей любимой науке отец относится ревностно и занимается ею достойно.
