Дмитрий Щеглов - Жиголо
– Я Федор Боровиков.
– Я вас не звала.
– Правильно! Вы, Вика Петровна, испугались, что я пляжный плейбой, а потом еще подумали, похож на сотрудника сыскного агентства. Но теперь можете убедиться, что это не так. Я вам даже паспорт могу показать.
– Зачем мне ваш паспорт? Убирайтесь или я позову охрану отеля.
Федор удивленно глядел на нее.
– Но вы только что, когда открыли дверь, были приятно удивлены и нисколько не испугались. И еще подумали, что у вас в спальне не убрано, а в гостиной пепельница с окурками.
– Вы не могли знать о том, что я думаю.
Федор снисходительно улыбнулся.
– Не будем же мы с вами спорить в холле. Неудобно как-то. Я, как порядочный человек выполняю все ваши желания, а вы меня держите за изгоя. Водопроводчик и тот бы удостоился большего внимания.
– Но вы не водопроводчик.
Федор улыбнулся.
– С водопроводчиком вы не позволили бы себе ничего подобного, даже в мыслях. А я к вашему сведению экстрасенс, обладаю даром телепатии и ясновидения. Пока я ел яичницу, вы меня как коня рассматривали исподтишка, и мечтали, извините, уложить с собой в постель. Мысли я улавливаю картинками. Вы не пугайтесь. Даже у самых ответственных и великих людей, голова забита таким мусором, что просто диву даешься. Я ведь запросто мысли людей читаю. А к вам я пришел, потому что вы очень расстроились, когда я проводил вас лишь взглядом.
Виктория расхохоталась, приглашая Федора пройти в гостиную.
– Ну, положим, чтобы догадаться, что думает одинокая женщина на отдыхе много ума не надо, и не надо быть экстрасенсом. Вот, например, о чем я сейчас подумала?
Федор внимательно на нее посмотрел.
– Вы подумали о том, что я никогда не угадаю, о чем вы подумали!
Виктория удивленно на него глянула.
– Гмм. Вы и цифру мной задуманную можете угадать?
Федор утвердительно кивнул головой.
– Могу увидеть, но не угадать, и то, если она арабскими цифрами написана. С десятка и до ста. Загадывайте, арабскими цифрами.
Виктория на минуту задумалась.
– Загадала.
Федор посмотрел ей прямо в глаза.
– Вы только не моргайте. Одной рукой я должен взять вас за руку, а вторую положить вам на колено или на оголенную грудь.
– Ну, знаете ли?
– Знаю, вижу. Первая цифра буква «Х», десятка. А дальше вы сморгнули. Я не могу дальше увидеть цифру, вы плохо сохраняете ее в зрительной памяти.
– Это фокус какой-то, – недовольно заявила Виктория, – никакой вы не экстрасенс. Вы шарлатан и проходимец.
– А вы сексуальная маньячка. У вас слишком буйные эротические фантазии.
– Что вы можете о них знать? – нервно спросила Виктория.
– Я знаю о них все. Но вас в данный момент беспокоит не это, – снисходительно заявил Федор. – У вас голова забита обрывками мыслей. Одна, тем, что на кровати разбросана одежда, и если дело все-таки дойдет до постели…, а вторая мысль – вы подспудно боитесь, что взяли слишком резкий тон в разговоре, и я могу обидеться и уйти. Еще вы начали сомневаться, верить мне или нет. Но главная мысль, которая путает все остальные, которая прессом давит на весь клубок, на весь рой ваших мыслей, это мысль о том, что вам нельзя ни в коем случае думать о сексе, а он выпирает у вас уже из ушей. Вика Петровна, давайте проведем с вами простой эксперимент. Я буду все делать исключительно по вашему желанию и с вашего молчаливого согласия. Если вы посчитаете, что я уклоняюсь от вашей воли, вы меня остановите. Эксперимент будет самый безобидный, по сравнению с тем, что вы представляли. Согласны?
– А если я скажу, нет?
– Вы мысленно уже сказали, да! И поставили себя в самые жесткие рамки. За пределы тех пограничных столбов, что вы сами для себя обозначили, я не выйду. Можете даже не просить. Исключительно только ваша воля, в этом эксперименте имеет значение. Согласны?
Виктория хоть и чувствовала подвох, но согласилась.
– Согласна.
Федор торжественно встал и объявил.
– А раз у нас достигнут консенсус до конца эротического эксперимента, я умолкаю, и беспрекословно подчиняюсь вашей воле. Делайте со мной что хотите. Раздевайте, одевайте, только в горшок не сажайте и в печь не пихайте. А так, я на все ваши фантазии согласен. Но сам ничего делать не буду. Вы мне ничего не позволяете, и я себе не позволю. Только вы и своими руками.
Виктория, видимо, начала давать установку. Потом, видя, что он не реагирует, расхохоталась.
– Ох, и прохиндей ты, Федор. Ну же, ответь мне, о чем я сейчас думаю?
Федор патетически вознес руки к небу.
– Пусть соберутся тысячи присяжных заседателей. Пусть будут одни женщины. Уверяю тебя моя дорогая, они подтвердят, что я угадал твое желание. Можешь раздеть меня и увидишь сама, совпадает ли оно с твоим желанием. А если мне скажешь, притворное – нет, любовь потеряет свой солнечный свет.
– Нахал! Ой, нахал! Все экстрасенсы такие прохиндеи? Это же чистая психология.
Через пять минут они снова мяли белые простыни. Виктория сама его раздела, а он снял с нее лишь последнюю деталь.
Время в такие прекрасные мгновения летит стремительно. С утра прошло четыре часа. Оба вспомнили, что давно пора заморить червячка. Виктория предложила заказать еду из ресторана.
– Мне кажется, я килограмма три сбросила. Есть и жить хочется. Ты, Федя – чудо!
– Хочешь сказать – чудо в перьях?
– Так интересно я еще никогда не отдыхала.
– А я прекраснее женщины не встречал!
– Пожалуй, я тебя никуда из номера не отпущу! – задумчиво сказала Виктория. Тень смутного сомнения вновь легла на ее чело. – Ты, по-моему, не тот, за кого себя выдаешь.
Федор ушел от ответа.
– Но ты же загар должна привести. Я вообще-то ничего не имею против. Номер мне твой нравится. Можно неделю безвылазно здесь прожить. Боюсь я, наскучим мы быстро друг другу.
– А что ты предлагаешь? – быстро спросила Виктория.
– Давай уедем подальше от этого отеля, чтобы тебя не светить. Ты будешь загорать, а я подойду к тебе знакомиться. И если у нас сладится, мы вместе вернемся.
– А если нет! Если мне твои притязания не понравятся?
Федор самодовольно улыбнулся.
– Ты только быстро не сдавайся.
– Нахал.
Виктория его обняла. В Федоре молодого запала, оленьего весеннего гона хватило бы на стадо таких ненасытных самок. Пятнадцать минут молодой олень с замутненными глазами раздувал ноздри. Еще минуты через три скомандовал:
– Одеваемся. У нас вся ночь впереди.
– Феденька, мне какой купальник взять?
– Такой, чтобы интрига была. Самый закрытый.
– Но ты же знаешь теперь меня всю!
– Я тебя, Викуша, только начал изучать.
– Есть у меня купальник моды шестидесятых годов.
Виктория порывшись в чемодане показала купальник Федору. Он благосклонно отозвался.
