Мэри Маккомас - Милое дитя
— Какая ты приятная собеседница, а? — ему определенно нравились ее выдержка и сила духа, но ей было наплевать на это.
— Если вам, мистер, нужна приятная беседа, то вы тянете за хвост не ту кошку. У меня есть занятие получше, так что оставь меня в покое.
— Знаешь, я того же мнения, — просто сказал он. — Не люблю иметь дело со злючками. И мне не улыбается терпеть от тебя все тычки и пинки, которыми ты, кажется, собираешься меня наградить. На мой взгляд, я ничего такого не делаю. Думаю, что проще сказать шерифу, чтобы он отправил тебя в кутузку на эту ночь.
— Ты не сможешь! Я не сделала ничего плохого, и ты сам сказал, что этой дорогой никто не пользуется.
— Ты слышала когда-нибудь о бродяжничестве?
— Я не бродяга.
— Тогда, значит, у тебя все-таки есть деньги?
— У меня есть работа, — твердо сказала Эллис, своим ответом давая понять, что точно знает содержание законов о бродяжничестве.
Он опять замолчал, и девушка удовлетворенно улыбнулась, скрестила руки на груди и стала ждать, что будет дальше. Она скорее услышала, чем увидела его следующее движение. Брис наклонился к приборной доске и зажег свет в кабине. У нее внутри все перевернулось. Господи Всевышний! Он самый красивый мужчина на свете! И снова у нее появилось то же самое чувство, которое она уже испытала один раз в его присутствии.
— Ты мне посадишь аккумулятор, — сказала она, стараясь говорить спокойно.
— Я тебя подтолкну, — ответил Брис и внезапно замолчал, когда до него дошло, что у его слов может быть другое значение. Посмотрев на девушку пристальнее, он с удовольствием отметил золотой нимб волос вокруг ее головы, который поразил его еще в таверне и придавал ее лицу ангельское выражение.
Эллис вздрогнула под своим одеялом, увидев странный свет в его глазах. Ей было незнакомо такое выражение мужских глаз, но, несомненно, что оно означало желание и чувственность.
Брис мысленно одернул себя и, кашлянув, добавил:
— Я не смогу найти причину поговорить с тобой, если мы не сможем видеться.
— А кто тебя просит искать? Мужчина нахмурился, но оставил ее выпад без ответа.
— Где твоя пушка?
— У меня нет оружия.
Медленно кивнув, он принялся задумчиво рассматривать ее, не говоря ни слова. Но теперь его молчание нервировало Эллис.
— Зато у меня есть нож, — ее тон показался неубедительным даже ей самой.
— Покажи, — попросил Брис.
— Попробуй резко пошевелиться, и сразу увидишь! — сказала она, начиная чувствовать противную слабость в голосе и во всем теле.
Брис вздохнул.
— Что ты делаешь в Вебстере?
— Работаю.
— Если я пообещаю, что не стяну твои деньги, ты скажешь мне, есть они у тебя или нет?
— Не скажу.
Он снова тяжело вздохнул и сурово посмотрел на девушку.
— Проклятье! Ты упряма, как мул. Неужели твоя матушка не говорила тебе, что не стоит отталкивать руку помощи?
— Я никогда не видела свою мать и не нуждаюсь ни в чьей помощи.
Брис устало закрыл глаза, отчаянно пытаясь сохранить самообладание. Эллис задержала свое дыхание и поразилась, когда увидела, что, открыв глаза, он вновь спокоен и выдержан.
— О'кей. Давай предположим, что у тебя будет достаточно монет, чтобы снять комнату в городе. Ты переедешь туда?
— Нет.
— Почему нет?
— Зачем тратить деньги, когда я могу спать в своем грузовике?
Он посмотрел куда-то мимо нее.
— А если бы у тебя был миллион долларов, ты бы сняла комнату в мотеле? — снова спросил Брис, резко повернувшись к ней.
— Конечно. Если бы был миллион, — растерянно ответила Эллис, удивленная неожиданным вопросом и его абсурдностью.
— Итак, — заключил он, — ты спишь здесь не потому, что это доставляет тебе удовольствие, — Конечно, не потому, — Эллис никак не могла понять, к чему он клонит.
— Значит, экономишь деньги. Если, понятно, есть, что экономить.
Она прикусила нижнюю губу, не зная, что ответить, чтобы не сознаться ему в том, в чем не хотела сознаваться. Потом кивнула.
— Так какого же дьявола ты не сказала мне об этом с самого начала?!
— Потому что это, ..
— Не мое дело, — закончил Брис за нее, используя наиболее любимое ею выражение.
Их глаза встретились, и что-то словно надломилось в них обоих — они рассмеялись.
Эллис еще не встречала никого похожего на него, с таким лицом, таким влекущим телом. Она точно знала, что, если бы этот мужчина и был весь из огня, даже тогда она могла бы не бояться, что обожжется; еще ни с кем она не чувствовала себя в большей безопасности. Мысль об этом внезапно удивила и шокировала ее.
— Что? — словно очнувшись, спросила девушка, когда увидела, каким странным, особенным взглядом он смотрит на нее.
— А ты хорошенькая, когда улыбаешься, — сказал он, и голос его был сочным и полным какой-то внутренней страстью.
Эллис выглядела такой юной, невинной.
От внезапно пришедшей ему в голову мысли Брис прищурился.
— Послушай, а тебе достаточно лет, чтобы работать в «Колесе»?
— Пусть мои лицо и внешний вид не обманывают вас, мистер.
Эллис все время огорчалась из-за того, что ее лицо выглядело слишком по-детски. Это составляло главное беспокойство и огорчение в ее жизни.
— Я достаточно взрослая для чего хочешь… кроме смерти и старости.
— И достаточно взрослая для того, чтобы пить спиртное в нашем штате? — Он все еще был полон подозрений.
— Почти. Ведь нет большого вреда, если я выпила немного ликера!
— Таг зашибет тебя, если тебе нет еще двадцати, — предупредил ее Брис. — Он очень дорожит своей лицензией.
— Мы же можем не говорить ему об этом, правда? — спросила девушка, глядя в темноту через окно и не имея сил честно посмотреть ему в глаза.
По закону подавать пиво в таверне она могла с восемнадцати лет. Более крепкие напитки можно было разносить, если тебе исполнилось двадцать. Покупать и потреблять спиртное в Кентукки разрешалось с двадцати одного года. «Жаль, — подумала Эллис, — что закон не принимает в расчет необходимость для человека найти хоть какую-нибудь работу независимо от возраста».
Молчание Бриса опять становилось для нее тягостным. Она бросила быстрый взгляд в его сторону и заметила, что он снова смотрит на нее.
— У меня есть утром кое-какие дела, так что… если бы ты не совал свой нос, — Эллис чувствовала страшную неловкость, говоря все это.
Он рассмеялся.
— Ты просишь меня выметаться, я так понимаю.
— Да.
— Пожалуй, пора, — согласился мужчина, продолжая улыбаться, и в его глазах продолжали прыгать озорные огоньки. Уже положив руку на дверную ручку, он снова повернулся к ней.
— Почему бы тебе не взять у меня денег на комнату? Никаких условий, отдашь, когда сможешь.
