Джейн Харри - Только ты
— Еще обратится — дай время. Я намерен стать весьма и весьма важным клиентом этого банка.
— Он в курсе, что ты — сын экономки? — Она с отчаяния бросила откровенную грубость ему в лицо и тут же мысленно раскаялась, потому что искренне любила миссис Блейк. Та всегда с теплом и нежностью относилась к Стефании, когда девочка с отцом приходила в Корнуэлл-Хаус в гости.
Ей вдруг вспомнился чисто выскобленный кухонный стол, на котором вот только что лежало тесто, а вскоре, и полчаса не прошло, уже стоял поднос с еще горячим печеньем.
— Представления не имею, — холодно ответил он. — Впрочем, это не имеет никакого значения, потому что деньги говорят сами за себя, затыкая старомодное фырканье всяких снобов.
Стефания покраснела, но и не думала отступать.
— Так ты пробился в высший свет! До чего же странно, даже трудно поверить!
— Я работал как проклятый, однажды это начало приносить деньги. И намерен работать и дальше, чтобы получить то, о чем я мечтал всю жизнь.
— Например, Корнуэлл-Хаус?
— В том числе и его, если угодно.
— И, тем не менее, я не верю, — сказала она. — Армандо ни за что на свете не продал бы унаследованный дом. Особенно — тебе.
— Армандо продал бы мать родную, чтобы выпутаться из передряги, в которую влип.
— Как ты смеешь! — хрипло сказала она. — Впрочем, ты всегда ненавидел его и безумно ему завидовал...
— Действительно, у меня нет оснований любить его. — Серые глаза Блейка сверкнули. — Но зависть?.. Нет! У него не было ничего из того, чего не хватало мне — по крайней мере, тогда.
— А теперь тебе захотелось заполучить Корнуэлл-Хаус. И ты каким-то образом украл у него дом. — Стефания презрительно вскинула подбородок. — Что ж, вор всегда остается вором.
— Откуда в тебе такая тяга к ходячим штампам, Стеффи? — Он поморщился. — Должно быть, сказалось влияние мистера Манчини. Ничего, я уверен, ты еще изменишь свое мнение.
— Не собираюсь меняться, — парировала она. — Уж не думаешь ли ты, что я брошу Армандо только потому, что Корнуэлл-Хаус больше не принадлежит ему? — Она провела языком по губам. — Если так, то ты глубоко заблуждаешься. Мною руководили совсем иные побуждения. Армандо и я, намерены жить вместе независимо от материальных обстоятельств. Как только вернусь домой, я позвоню ему и...
— Очень удачный выбор времени для звонка, — Блейк ехидно бросил взгляд на наручные часы. — Там, в Италии, насколько я понимаю, сейчас полночь. И потом, я надеюсь, что ты не станешь тревожить своего кумира в разгар его медового месяца.
В комнате воцарилась почти осязаемая тишина. У Стефании поплыли красные круги перед глазами. Она посмотрела на Блейка — его фигура, казалось, отодвинулась куда-то вдаль.
— Сядь! — Услышала она откуда-то издалека неожиданно властный голос. — Положи голову на колени, и дыши как можно глубже.
Ей ничего не оставалось, кроме как подчиниться, потому что у нее подкосились ноги. Когда дурнота немного отпустила и Стефания вновь смогла заговорить, у нее вырвалось:
— Ты лжешь!
Блейк медленно ответил:
— Нет, это правда. Он сошелся с этой девицей в Италии, и она забеременела от него. Ее влиятельный отец настоял на женитьбе. Впрочем, Италия — самое подходящее место для него, гораздо более удобное, чем Мельбурн или Сидней. — Он на минуту прервался, а потом спросил: — Надеюсь, ты понимаешь, Стефания, что я не испытываю ни малейшего удовольствия сообщать тебе об этом?
— Я не верю тебе. — Она подняла на него глаза. — Ты долго ждал, чтобы отомстить, Гарри Блейк, за то, что когда-то я отвергла тебя. Жаль, что тогда тебя не упекли в тюрьму.
— Всего-навсего в тюрьму? А я думал, ты бы предпочла отправить меня к самому черту.
— Черт слишком хорош для тебя. — Она отбросила прядь волос со лба и вскочила на ноги, слегка покачиваясь, из-за все еще до конца не отступившей дурноты.
— Осторожно! — Гарри хотел поддержать ее под руку, но она отшатнулась.
— Не трогай меня! Никогда не смей приближаться ко мне!
— Сначала угрозы, обвинения, а теперь вызов. — Он насмешливо улыбался. — Какая жалость, что у меня нет ни времени, ни желания переубеждать тебя. По крайней мере, в настоящий момент. Насколько я понял, тебе не терпится закончить нашу встречу. Могу я узнать, что ты намереваешься делать?
— Да, — ответила Стефания. — Я хочу найти Армандо и переговорить с ним, чтобы уличить тебя во лжи и жульничестве.
— Не думаю, что стоит говорить о жульничестве, когда ты задолжала всей округе, — скривился Блейк. — И не вздумай отправиться в Италию, Стеффи. Вряд ли это понравится твоим кредиторам, а еще менее — жене Армандо. — Он открыл дверь, чтобы дать ей выйти: — До скорой встречи.
Стефания вышла из кабинета, не посмотрев в его сторону. Она слышала, как мистер Симпсон кричал ей вслед:
— Мисс Уодсворд, мисс Уодсворд! Мне нужно поговорить с вами.
Не обращая на его призывы никакого внимания, она чуть ли не бегом спустилась по ступенькам. Стефания думала только об одном: как можно скорее связаться с Армандо и убедиться в абсурдности сведений, сообщенных ей Гарри Блейком.
Следующие несколько часов, превратились в сплошной кошмар. Она пыталась дозвониться до Армандо в Италию, но поняла, что это невозможно — телефоны не отвечали. Ужас подступил к горлу, лишь пальцы механически продолжали один за другим набирать все номера телефонов, которые он ей оставил.
Наконец по одному из них ответили — мужчина говорил по-итальянски. Приглушенным голосом, явно прикрывая трубку ладонью, он пересмеивался с кем-то, кто диктовал ему, что сказать. Стефания прикусила губу до крови. В конце концов, на плохом английском ей объяснили, что Армандо куда-то уехал и в Италию больше не вернется. Нет, он не оставил никаких телефонов для контакта. На прощание голос насмешливо пожелал ей удачи.
Она положила трубку и невидящими глазами уставилась перед собой, слушая глухие удары своего сердца. Как бы ни было страшно, приходилось признать, что Гарри Блейк сказал правду: Армандо продал Корнуэлл-Хаус и скрылся. Ее тело болезненно ныло, но она не позволяла себе распуститься — сейчас не время для страданий, надо что-то предпринимать.
«Благодаря» Армандо она теперь должна тысячи долларов, что значительно превышает ее банковский кредит. Множество людей в округе вскоре потребуют от нее свои деньги, а ей нечем расплатиться с ними.
Стефания, оглядела свою уютную гостиную, обставленную фамильной мебелью и украшенную старинными коврами. Все это было частью ее жизни. И может быть, вскоре ей придется расстаться со всем привычным укладом своей жизни, со своим домом и с собственным бизнесом. У нее не было иллюзий относительно того, что ее ожидает. Банкротство больно ударит не только по ней. Анжела и Малыш снова останутся без своего угла. А швеи, которые поверили в надежность их предприятия и тоже вложили деньги в ее бизнес? И все только из-за того, что она влюбилась.
