Стейси Браун - Сбежавшая невеста
Карина пряталась в своей убогой комнатке до тех пор, пока не уверилась, что презренный грубиян уже покинул трактир. Робко спустившись по скрипучей деревянной лестнице, она вошла в общий зал. Все глаза обратились на нее. Через мгновение она поняла значение такого внимания. Они явно подозревали, что в комнатке наверху произошло что-то неподобающее. И они, конечно, правы! Кровь бросилась ей в лицо. О небо, подумала Карина, поспешно отводя взгляд, она стала падшей женщиной!
Да кто они такие, чтобы осуждать ее? Добрая половина давно потеряла все зубы. Остальные отчаянно нуждались в мыле и щетке. Гордо вздернув подбородок, она проследовала к миссис Хатчинс. И застыла.
Менее чем в десяти футах от нее негодяй, удобно устроившись у стола, с аппетитом поедал яичницу с сосисками. Он взглянул на нее через плечо. Беззастенчивый взгляд снова жадно скользнул по ее телу. Он, что, вообще лишен чувства приличия? Когда он наконец взглянул ей в глаза, она увидела, что ситуация его забавляет. Лицо ее вновь загорелось, она торопливо опустила глаза. Прочистив горло, Кара неуверенно улыбнулась миссис Хатчинс.
— Я должна двигаться. Может кто-нибудь отвезти меня в Грантли?
— Грантли? — сказала миссис Хатчинс и метнула любопытный взгляд в сторону негодяя.
Искорка узнавания мелькнула в его темно-карих глазах. Он откинулся на спинку стула и посмотрел на нее с самым странным выражением. Как если бы в ее нынешнем положении было что-то комичное.
Его взгляд заставил ее почувствовать себя еще более униженной.
— Да, в Грантли. Кто-нибудь может меня довезти? Я уже страшно опаздываю, — добавила она, бросая полный ненависти взгляд на презренного негодяя.
— Вообще-то я еду в том направлении, — сказал он легким тоном. — Я мог бы завезти вас туда.
Он положил нож и вилку на поднос. Карина бросила взгляд на его длинные изящные пальцы и не могла удержаться, чтобы не вспомнить ощущение этих пальцев на своей коже. Они касались меня повсюду! — подумала она, краснея до корней волос.
Стыда у этого человека нет ни на йоту. Если он думает, что она примет его предложение, он сильно ошибается. Сердито сжав кулаки, она сказала ему об этом в самых недвусмысленных выражениях.
— Вы, сэр, неисправимый негодяй. Вероятно, вы самый грубый человек, которого я имела несчастье встретить. И самый последний человек, с которым я куда-нибудь поеду!
Миссис Хатчинс ахнула.
— О, милочка, вы не должны так говорить с его светлостью!
Глаза Карины расширились, как у совы.
— Его светлость? — воскликнула она, не веря своим ушам. Этот грубиян лорд? — Если передо мной пример лорда этой страны, я и с королем не хотела бы знакомиться, — пробормотала она себе под нос.
К ее удивлению, он откинул голову назад и от души расхохотался.
— В сущности, вы правы. Но дело в том, что для вас есть только один способ попасть в Грантли. А именно, — подчеркнул он со значением, вставая, — со мной. — Искра вновь мелькнула в его орехово-карих глазах.
Она умоляюще поглядела на грязноватых посетителей трактира.
— Неужели никто из вас не может помочь? Я... я щедро вознагражу вас за труды... — Голос ее пресекся. Эти отвратительные люди рассматривали ее с открытым вожделением.
— Неужели, миледи? В таком случае мы будем более чем счастливы помочь, — ответили они нестройным хором, созерцая ее с похотливым удовольствием.
Карина сделала шаг назад. Что за ужасное положение! Значит, этот негодяй ее единственная возможность?
Господи, что же делать? Затерянная посреди Англии, она провела ночь в постели с презренным распутником. Теперь ее репутация, вероятно, безвозвратно утрачена.
Ущерб уже нанесен. Выхода нет. Придется согласиться на его предложение. Другие обитатели трактира кажутся еще менее надежными. При взгляде на надменное лицо негодяя она с неудовольствием поджала губы.
— Очень хорошо, — сказала она напряженным голосом. — Я согласна.
Он скрестил руки на груди, и медленная улыбка триумфа расползлась по его лицу.
— Я был уверен, что вы передумаете, — сухо заметил он.
— Я подожду вас у конюшен, — резко сказала она и, высоко подняв голову, вылетела из прокуренной комнаты на ледяной утренний воздух.
Он покачал головой. Очевидно, девчушка привыкла отдавать приказания. И платить за услуги! Любопытно. Посмеиваясь про себя, он бросил на стол несколько монет и вышел из трактира.
— Вы, должно быть, промерзли до костей, — сказал он, подходя к ней сзади. — Вот, возьмите мой плащ.
Он снял теплый плащ и попытался укутать ее, но она отступила, отрицательно качнув головой.
Пожав плечами, он набросил плащ себе на плечи. Затем вывел из конюшни своего громадного коня. Карина снова была поражена размером и — неохотно призналась она себе — красотой животного. Без малейшего напряжения сильные руки обхватили ее талию и мягко усадили в седло. Она торопливо поправила юбки, прикрывая ноги. Хихикнув над ее скромностью, он сел в седло позади нее. Прижав ее к себе, он пустил громадного жеребца рысью.
— Вы слишком крепко меня держите, — резко проговорила она.
— Я не хочу, чтобы вы упали, — ответил он тихим голосом. Горячее дыхание согревало ей ухо. — Вы, кажется, весьма подвержены несчастным случаям. Я, во всяком случае, уже по горло сыт вашими неприятностями.
Ее пробрала конвульсивная дрожь. Не от его подавляющей близости или теплоты его дыхания, уверила она себя. Она просто замерзла. Только и всего.
— Но вы как лед, — проговорил он, прижимаясь лицом к ее щеке.
И прежде чем она смогла возразить, он распахнул плащ и окутал ее мягким ласковым теплом. Жар его тела просачивался в нее. Она чувствовала его литые мускулистые бедра. Что за неловкая ситуация!
— Я искренне надеюсь, что вы знаете дорогу в Грантли, — сухо пробормотала она и поерзала в тщетной попытке отодвинуться от него подальше.
Он рассмеялся глубоким горловым смехом.
— О, я отлично ее знаю. Сидите на месте, — приказал он, прижимая ее к себе. — Или вы предпочитаете мерзнуть?
Тепло его дыхания бросало ее в дрожь. Она действительно мерзла. Рука ужасно болела, а его близость, хоть и нежеланная, согревала ее. Она закрыла глаза и откинула голову ему на грудь. Осталось немного, она еще самую малость потерпит его объятия, а потом освободится от негодяя. Навсегда.
Горечь стыда со временем рассеется, и все это покажется давним дурным сном. И чем скорее она забудет его теплые и влажные губы, тем лучше.
Поворачивая лошадь, он наклонился вперед, коснулся щекой щеки Карины, и ее сердце сразу забилось чаще.
— Вот Грантли, — проговорил он, указывая вперед сквозь туман.
