Луиза Бэгшоу - Высокие маки
Нина смутилась.
— С чем-то придется расстаться, — решительно заявил Питер Дэвид.
Нина встала, оттолкнув кресло, и протянула учителю руку. Сколько в ней достоинства, заметил Дэвид. Его сердце теплело, когда он смотрел на высокую, неуклюжую девочку-подростка с невероятно серьезным лицом.
Он крепко пожал ей руку.
— Я выслушала вас, сэр, — сказала Нина. — Я придумаю что-нибудь.
С этого момента, решила она мрачно, мать и отец должны справляться со своими делами сами. Без нее.
Начиная с того же дня Нина резко сократила время на семейную торговлю. Она сказала отцу, что теперь он сам будет вести счета, а матери сказала, что та должна больше стоять за прилавком. Родителям такое заявление не понравилось, и каждый день они давали ей это понять.
— Ты работаешь на стороне, когда нужна здесь, — ворчал отец.
Нина проследила за его взглядом. Сидя в кресле, он не отрывал глаз от «Колеса Фортуны»2.
— Я вовсе не нужна тебе, папа, ты прекрасно сам справишься с бухгалтерией. Ты разбираешься в ней не хуже меня.
— Я знаю это, мисс, нечего ехидничать. — Марк Рот считал, что у него великие мозги, и всегда цитировал Шекспира или Уитмена. Нина презирала отца еще сильнее именно из-за того, что он действительно не был дураком.
Отец гордился своим образованием, но никогда не пользовался им. — Я и так достаточно занят поставками…
— Поставки бывают только раз в неделю, папа, — пробовала убедить его Нина.
— Я должен выкладывать товар на полки. Это очень большая работа.
Нина ждала, что и мать подбросит уголек в разгоревшийся костер. Они всегда объединялись против нее. Вместе.
— Ты проводишь слишком много времени со своим оболтусом, — не преминула заметить мать.
— Он не оболтус, а спортсмен, — парировала Нина.
Ее лицо сметанно-белого цвета так и засветилось. Она ничего не могла с собой поделать. Само упоминание имени Джеффа было подобно лучу солнца, прорвавшемуся сквозь толстый слой сгустившихся над ней облаков. Сегодня вечером они встречаются в парке…
В животе у нее от возбуждения творилось что-то невероятное. Она жаждала его прикосновений. Иногда ей было стыдно перед собой за то, как он действует на нее.
Лежа в своей маленькой спальне, уставившись на потолок, покрытый трещинами, Нина думала о Джеффе, о его гладкой крепкой груди, о плоском животе с жесткими волосками, спускающимися ниже. Ее охватывало невероятное желание, доводившее почти до экстаза. Рука невольно оказывалась между ног, Нина терла там, желая получить облегчение. Она почувствовала себя лучше, когда однажды у нее что-то получилось. В своих мечтах Нина воображала, как Джефф языком ласкает ее соски, нежными ладонями гладит ягодицы, спину, доводит до экстаза… как сейчас она доводила себя сама. Нина гладила свое тело руками, она задыхалась, словно была с Джеффом, будто он сейчас целовал ее, говорил разные слова, овладевал ею… Сильнейший оргазм сотрясал ее…
На самом деле они с Джеффом занимались любовью не совсем так. Иногда Нина думала с чувством вины, что она сама способна доставить себе удовольствие, думая о Джеффе, потому что она очень его любит. Значит, все правильно.
— Девочка, да ты его совсем не интересуешь. Он просто забавляется с тобой, — проворчал отец.
— Джефф влюблен в меня! — с горячностью заявила Нина.
— Да неужели? — Жирное лицо отца презрительно сморщилось. — Он уже познакомил тебя с родителями?
Белая шваль — вот кто мы для них. Скажешь, он думает иначе? Не обманывай себя.
— Не правда! — закричала Нина, хватая пальто.
— Куда это ты направляешься, Нина Рот? Ты должна работать! — закричала мать.
— Иметь неблагодарного ребенка хуже, чем принять змеиный яд! — подхватил Мэтью.
— Я иду на свидание с Джеффом, — сказала Нина.
И, кивнув на бумаги, лежащие перед отцом, добавила:
— А тебе лучше заняться этим, папа. У меня нет времени.
Она хлопнула дверью и вылетела на лестницу.
Элен Рот посмотрела на закрытую дверь.
— Маленькая сучка думает, что она для нас слишком хороша, — с горечью проговорила она.
— Это точно, — пробормотал Марк.
Свежий холодный осенний ветер осыпал дорожки парка золотыми листьями. Нина наступала на них, торопясь к Длинной долине. Она глубоко вдыхала свежий воздух, вырвавшись из затхлой квартирки. Пара бегунов пропыхтели мимо, Нина одарила их сияющей улыбкой.
Сейчас ничто не важно — она с Джеффом, и жизнь прекрасна. Нина подставила ветру угольно-черные волосы.
Она увидела своего друга на скамейке под вязом: он сидел развалившись. Нинино сердце подпрыгнуло. Боже, какой он шикарный! Мускулы бугрятся под синим свитером, васильковые глаза устремлены на нее. На нем брюки для бега по самой последней моде. Черные, фирмы «Найк», и стальные часы «Роллекс». Нина одернула свой, простенький фланелевый костюмчик и сказала себе: одежда не имеет никакого значения.
— Привет, — сказал Джефф, когда она подошла к нему. Он с улыбкой окинул неспешным взглядом ее фигуру. — Куда ты запропастилась?
— Прости, что опоздала. Дома кое-какие проблемы. — Она знала, что он терпеть не может ждать. — Но как только смогла, я сразу удрала.
— Ну и замечательно.
Джефф встал и направился к западному выходу из парка, в сторону дешевого отеля на Восьмой улице, уже привычного для них.
Нина считала, что он поступает слишком предусмотрительно, снимая комнату на ночь, а не на пару часов.
— Чтобы не болтаться на улице, — объяснил он как-то, целуя ее в затылок.
Часто он заказывал в комнату еду, и у нее возникало ощущение, что ее балуют, что ради нее готовы на все, даже если речь шла лишь о чизбургерах и пиве. И секс, как всегда, был в полном порядке. Она испытывала желание, ей было до странности хорошо в самом начале, но после того, как Джефф падал на нее со сдавленным стоном, весь в поту, и казался совершенно измочаленным, у нее уже не было уверенности в том, что все хорошо и лучше быть не может. Конечно, всплески возбуждения и напряженности, которые она чувствовала, наверно, и были оргазмом. И если ты не сама себе это делаешь, то так и должно быть?.. В общем, Нина не была уверена, но что-то ей подсказывало не задавать Джеффу вопросов. Быть наедине с ним, целоваться, гладить друг друга, слушать его слова про то, какая она красивая, для Нины невероятное удовольствие. В постели с Джеффом ее принимали. Ее желали. Это стоило всего остального.
Но сегодня у Нины в ушах звучал придирчивый голос матери. И вдруг ей не захотелось в отель… Он показался ей слишком дешевым и слишком жалким.
— Эй, Джефф, — она догнала его и подхватила под руку. — Может, сегодня как-нибудь по-другому?
