Кейт Коскарелли - Право на счастье
— Нет, я преподаю в балетных классах Анны Бари.
— Так ты на двух работах? Тогда неудивительно, что тебя сморил сон, — сказал он в ответ, прикидывая в уме, сколько же ей может быть лет.
— Простите, но я действительно должна уходить.
— Прошу вас, не уходите. Не волнуйтесь о ваших работах. Я Дрейк Малони и обо всем позабочусь.
Упоминание имени никак не отразилось на ее лице и не вызвало столь хорошо знакомого ему жадного блеска в глазах. Его имя девушке было неизвестно. Очевидно было лишь то, что она очень нуждалась в деньгах.
— Юная леди, я не знаю, кто вы и как вас зовут, но прошу вас перед тем, как уйти, расскажите, что с вами случилось. Мы побеседуем в гостиной за завтраком.
Его уверенный тон заставил Китти принять приглашение и послушно последовать в гостиную, где они, сев рядом, принялись за завтрак. Китти ничего не утаила, поведав и о болезни матери, и о том горе, в каком пребывали они обе после смерти отца. Малони оказался внимательным слушателем, с интересом вникающим во все. В его присутствии Китти чувствовала себя, как ни странно, очень свободно, словно собеседник перекладывал на свои плечи все то, что она уже не выдерживала.
Наконец Китти поднялась, чтобы уходить, хотя ей совершенно не хотелось покидать его и эти красивые апартаменты. Что за волшебная встреча!
— Сейчас, когда одну работу я уже потеряла, мне лучше приложить усилия к тому, чтобы не расстаться и со второй. Спасибо вам большое за участие. И еще раз простите за то, что я уснула в вашей комнате.
Дрейк вдруг испугался, что это хрупкое дитя навсегда исчезнет из его жизни:
— Вы пообедаете со мной?
— Увы, я закончу не раньше девяти.
— Тогда у нас будет весьма изысканный поздний ужин. Куда мне за вами заехать?
— В танцевальную студию Анны Бари на Олив-стрит. Это известное место.
Уже в дверях Дрейк нежно погладил ее по щеке и прошептал:
— Персик.
— Что… Что вы сказали?
— Я говорю о твоих щеках. Они нежные, как спелые персики.
— Но у персиков внутри очень твердая косточка, а не сердце, — улыбаясь, возразила она.
— Я искренне надеюсь, что это не так. — На секунду он задумался. — Знаешь, я буду называть тебя Пич — сладкий изысканный персик.
Китти застенчиво улыбнулась и вышла из номера. Она ничего не смогла придумать в ответ, но чувствовала себя довольной, польщенной и… счастливой.
Дрейк остался один, испытывая одновременно и чувство потери, и сильнейшее возбуждение. Он был достаточно страстным мужчиной и давно уже никого так не желал. А ее нежность, мягкость, невинность и явное бескорыстие только подогревали страсть этого избалованного человека. Но как человек, проживший на этом свете в два раза больше, чем она, Дрейк понимал, что его чувство может изменить судьбу девушки, и был благодарен своей судьбе за то, что имел достаточно денег, власти, обаяния, чтобы воплотить в жизнь самые смелые мечты этого удивительного создания.
Вскоре автобус привез ее в студию Анны. Китти находилась в состоянии восторженной экзальтации. Она еще не встречала такую яркую личность — с таким напором и энергией. Дрейк властный и вместе с тем нежный и добрый, и, что самое главное, она сердцем чувствовала, что он — даже страшно подумать — уже любит ее.
Во время перерыва между занятиями Китти попросила Анну об одолжении:
— Меня пригласили на ужин после занятий. Как вы думаете, могу ли я попросить Марию заменить меня в последние полчаса восьмичасового урока?
— Мария не придет. Сегодня день рождения у ее мамы. Когда приедет твой приятель?
Китти никак не могла назвать Дрейк Малони своим приятелем. Ей это показалось просто кощунственным.
— Анна, он не мальчик. Это очень приятный мужчина, с которым я сегодня утром встретилась в отеле.
Преподавательница забеспокоилась: молоденькая девушка может попасть в беду. Не стоило ей работать в отеле.
— И кто он, этот незнакомец? Могу я спросить, сколько ему лет?
— Его зовут Дрейк Малони, и он очень интересный мужчина. Я точно не знаю, сколько ему лет, но думаю, около сорока.
— Дрейк Малони? Тот самый Малони? Ты, должно быть, ошиблась. Расскажи, при каких обстоятельствах вы встретились.
Китти поведала обо всем. Анна вникала в каждую деталь с растущим чувством надвигающейся беды. Когда Китти закончила, Анна уже готова была ринуться в бой.
— Милое дитя, ты хоть знаешь, кто такой Дрейк Малони?
— Я знаю, он очень приятный и ласковый…
— Он один из самых богатых людей мира, вот кто он такой! Ему самое меньшее сорок пять лет, и ему нравятся хорошенькие женщины. Ты меня поняла? — Голос Анны дрожал от негодования.
— Я тоже так думаю, но…
— Никаких «но»! Ты не должна встречаться с ним. Твоя репутация будет испорчена… И это еще мягко сказано.
— Только из-за ужина? — в недоумении спросила Китти.
— Именно! Вряд ли Дрейк ограничится только ужином с тобой. У него другие планы. И если ты появишься с ним на людях, завтра твои фотографии будут в газетах. Весь мир в курсе того, что он приехал в наш город.
В первый момент услышанная информация заставила Китти засомневаться в намерениях Дрейка, но мысль о том, чтобы отказаться от вечера с человеком, который был так добр к ней, показалась невыносимой.
— Анна, я знаю, что вы желаете мне только добра, но вы ни разу его не видели. Поверьте, он не имеет ничего общего с тем человеком, образ которого вы мне нарисовали.
Анна поняла, что следует отступить, и, пожав плечами, сказала:
— Поступай как знаешь, маленькая глупышка. Но имей в виду: следует верить лишь половине того, что увидишь, и ничему из того, что услышишь.
— Как насчет моего восьмичасового урока?
— Я проведу вместо тебя.
Китти посмотрела вслед прямой стройной фигурке и улыбнулась. Она очень любила Анну и понимала, что, какими бы резкими ни были слова учительницы, они были вызваны любовью и неведением. Что бы там ни говорили другие, Китти твердо знала, что Дрейк прекрасный, заботливый человек. И Анна скоро в этом убедится.
Для Китти день пролетел быстро, но для Дрейка он тянулся, как никогда, медленно. Обычно резкий и требовательный, сегодня он был мягок и чрезвычайно предупредителен, сотрудники поражались его великодушию. Люди, с которыми Дрейк встречался сегодня впервые, были уверены в том, что его репутация жесткого, негибкого и самодовольного человека не соответствует действительности.
К семи Дрейк отпустил всех по домам. Он с нетерпением ждал свидания. Стоя в ванной нагим перед зеркалом, в которое этим утром смотрелась Китти, Дрейк внимательно оглядел себя и остался доволен. Фигура была стройной, мышцы налиты силой, словно ему не сорок пять, а двадцать пять лет. Кожа его огрубела от частого пребывания на солнце — много лет он увлекался игрой в теннис и гольф, — но морщин не было; брови черные и густые и пронзительные голубые глаза, как у многих ирландцев; крепкие, от природы белые зубы делали его улыбку неотразимой. Однако когда он сердился и хмурился, окружающие сразу же чувствовали дикую необузданную силу, готовую в любой момент вырваться в совершенно нецивилизованной форме.
