Марина Елькина - Задачи из учебника
Ну что ж! Кто старое помянет… Татьяна была не против восстановить мир и постаралась быть поласковее с бывшими самыми нелюбимыми учениками.
Впрочем, Кременецкий особенно на контакт не шел, бычился, молчал или говорил какие-то глупости, зато Данилин проявил себя с неожиданно приятной стороны, даже пригласил ее на танец. Это, конечно, был его вынужденный шаг, но тем не менее. Правда, сразу после танца Данилин замкнулся и заговорил как-то неприязненно. Может, она чем-то обидела его?
Ну и пусть! Какая разница, даже если он обиделся? Встретились и расстались. У него своя жизнь, обиду как-нибудь переживет. Тем более что она не понимала, на что он обиделся. Да и обиделся ли?
Татьяна остановилась, подняла воротник пальто и зашагала еще быстрее. Интересно, сколько сейчас градусов? Не меньше двадцати, наверное. А до дома еще шагать и шагать. Лучше пойти по дворам, хоть там и темно, зато короче. Иначе она совсем замерзнет.
Татьяна решительно свернула в темный двор и пошла вдоль пятиэтажки. Кто это?
Татьяна не увидела, а скорее почувствовала, что кто-то отделился от крайнего подъезда и пошел за ней.
На улице ни души. Только без паники! Ну, идет какой-то человек по своим делам…
А зачем он ускоряет шаг, почти бежит? Что делать если он ее остановит?..
Татьяна пошла скорее.
Спокойно! Главное, не подавать виду, что боишься. Говорят, преступники чувствуют свою жертву и нападают только на тех, кто боится… Господи! Что за глупые мысли!
А человек сзади все-таки бежит и догоняет ее…
– Татьяна Евгеньевна!
Она резко оборачивается, еще не успев понять, что по имени может окликнуть только знакомый.
– Татьяна Евгеньевна! – Алик запыхался. – Едва догнал! Против ветра идти тяжело…
– Алик?! Что ты здесь делаешь?
– Живу… Я у подъезда курил. Гляжу, вы идете. Правда, засомневался – вы, не вы? Сразу не окликнул, боялся ошибиться, решил догнать.
– Зачем?
– Просто так. Темно уже…
Повисло неловкое молчание. Татьяна все еще не могла отойти от пережитого страха.
– Я вас провожу, – снова заговорил Алик. – Где вы живете?
– В седьмом микрорайоне.
– Далеко! А почему вы пешком пошли?
– Автобусы плохо ходят в это время. – Татьяна улыбнулась, приходя наконец в себя. – На остановке околеть можно, пока дождешься… Ты иди домой.
– Нет. – Алик решительно взял у нее из рук тяжелый пакет со школьными тетрадками. – Так далеко одной ходить вечерами опасно.
– Я не боюсь.
– А почему же от меня бежали?
Татьяна смутилась, почувствовав, что он насмешливо улыбается.
– Я думал, вы поближе к школе живете, – перевел разговор Алик, заметив ее смущение. – Обычно учителя живут недалеко.
Татьяна кивнула:
– Раньше мы жили недалеко. В однокомнатной. А года три назад получили двухкомнатную в седьмом.
– А почему в другую школу не ушли? Далеко же ездить.
– Уходила. – Татьяна вздохнула. – Год работала в другой школе, потом опять вернулась.
Значит, все-таки уходила. Лешка не соврал.
– Не сошлись характерами с учениками? – полюбопытствовал Алик.
– С коллегами, – поправила Татьяна. – Коллектив попался неважный. А с учениками… – Она хитро прищурилась: – После тебя и Кременецкого никакие ученики не страшны.
Алик рассмеялся:
– Вы уж нас извините за все!
– Извиняю.
– Сейчас-то я понимаю, что вел себя по-свински, а тогда… – Алик замолчал, не находя слов, боясь показаться слишком резким.
– Тогда мы друг друга ненавидели, – закончила за него Татьяна.
– Я рад, что сегодня пришел на вечер, – сказал он. – Будто камень с души упал.
– Я понимаю.
– А что, вечер уже закончился?
– Нет. Я ушла пораньше.
– Скучно?
– Скучно. Да и дел дома много.
– Семья?
Татьяна кивнула.
– Лешка говорил, что у вас дочка…
– Да.
– Маленькая?
– Двенадцать лет.
– Ну-у… Большая…
– Да. – Татьяна рассмеялась. – Дочь большая, значит, я старая.
– Я не про то… – Алик даже немного обиделся. – Какая же вы старая? Наоборот, раньше старше казались.
– Спасибо за комплимент!
– Это не комплимент. – Алик запутался и не знал, как закончить этот щекотливый разговор. – Просто детское восприятие… Вы не обижайтесь.
– Да я понимаю. И не обижаюсь. Спасибо, Алик, что проводил… Я уже пришла.
– Ну, до свидания. – Алик протянул Танечке пакет. – Тетради?
– Да. Контрольные. Нужно проверить до понедельника.
– В выходной? – удивился Алик.
– В выходной. Вечерами просто сил нет, – объяснила она.
– Ну ладно, я пошел. – Алик потоптался на месте. – Может, еще встретимся. В понедельник Валентина Васильевна устраивает классный час, нас с Лешкой пригласила.
– Ну что ж, заходи, буду рада. – Танечка на прощание улыбнулась.
Алик повернулся, зажмурился от порыва ветра, втянул голову в плечи и отправился домой, переваривая все случившееся за короткий вечер.
Почему он ее остановил? Зачем?
Потому что просто стало жалко одинокую женскую фигурку с поднятым воротником пальто? Или чтобы еще раз поговорить с ней?
Поговорить? Что за глупости! Конечно, он не жаждал разговора! Просто пожалел… Просто догнал…
Черт! Видел бы все это Лешка!
Глава 6
Воскресенье прошло в сплошных разговорах с Галкой, с родителями, с Лешкой. К вечеру Алику уже казалось, что он болтает целую вечность. Голова разламывалась, кружилась и, главное, пустела с каждой новой минутой.
Переизбыток общения, пожалуй, хуже, чем недостаток. Эта мысль немного удивила: у него еще были силы формулировать какие-то выводы.
Но общение и не собиралось заканчиваться: вечером Алик и Галка, как самые послушные дети, должны были сопровождать родителей на серебряную свадьбу их приятелей.
Свадьба проходила в солидном двухэтажном доме с огромными комнатами, но народу было так много, что даже эти огромные комнаты казались тесными. В двух смежных комнатах и холле был накрыт длиннющий стол, в других комнатах курили, танцевали, разговаривали. Скучища была страшная. Не для «молодоженов» и их друзей, а для Алика и Галки. Алик время от времени со смехом ловил взгляд Галки, и она корчила гримасы, ясно выражающие ее недовольство этим мероприятием.
Потом официальная часть приема с застольем закончилась, и Галка довольно быстро нашла себе партнеров для танцев, а Алик так и продолжал сидеть за столом и скучать. Папа с мамой тоже куда-то ушли, и у него была единственная мечта: увидеть их и поставить в известность, что он уходит домой. Он был вполне уверен, что его миссия давно завершилась.
