Сара Крейвен - Не играй с огнем
Пришел Адам не один. Тара не успела сказать еще и слова, как Бастер подскочил к ней с радостным лаем, проскользнул мимо и кинулся на кухню.
— Господи! — Она готова была завопить. — Он опять за кошкой. Он же убьет ее.
— Ничего подобного.
Она свирепо посмотрела на гостя.
— Проклятие, зачем вы его притащили с собой?
— Чтобы они научились ладить друг с другом. Они же собираются быть соседями.
Тара поспешила на кухню. Она с тревогой подумала, что Адам Бернард, кажется, планирует пробыть здесь долго. Но тут раздался возбужденный лай Бастера, яростное мяуканье Мелюсин и затем пронзительный визг. Тара забыла обо всем на свете. На кухне она увидела, что пес загнал кошку в угол, в узкую щель между стеной и стиральной машиной.
— Посмотрите, что вы наделали, — дрожащим голосом проговорила Тара. — Позовите его.
— Не надо, — отрывисто ответил Адам. — Даю слово, ничего не случится.
В этот момент кошка ударила Бастера по носу. Тот, взвыв, отпрыгнул и теперь сидел на безопасном расстоянии от обидчицы.
— На вашей Мелюсин ни царапинки, а у Бастера нос в крови.
Тут только Тара заметила, что собака действительно поранена. Бастер терпеливо перенес все ее врачебные манипуляции.
— Лучше я отнесу кошку в другую комнату, сказала Тара, вымыв руки.
— Оставьте их. Этой перепалки им хватит надолго. Думаю, теперь все будет нормально. — Адам неожиданно улыбнулся. — У вас такой вид, как будто вы и меня прогнали бы в другую комнату.
— Очень может быть. До сих пор не знаю, зачем я вас пригласила.
— Почему же, у вас были на то веские причины, — вежливо заметил гость. Тара сдержанно улыбнулась.
— Надеюсь, я выдержу. — Молодая женщина растерянным жестом указала на кухонный стол. — Прошу садиться.
— Если вы дадите штопор, я открою это. — И Адам поднял принесенную им бутылку вина.
— Он в ящике стола, — указала Тара и, повернувшись, засуетилась около плиты.
Она подумала, что впервые после Джека, не считая деловых встреч, принимает мужчину.
Новый Адам Бернард беспокоил ее по-другому. Одежда на нем была явно дорогая, так же как и бутылка кларета, которую он откупоривал.
А все приготовления Тары к этому вечеру свелись к умыванию. Она не накрасилась и даже не переоделась.
Только сейчас, когда Адам сменил свои лохмотья. Тара поняла, насколько он привлекателен; но тут же одернула себя: не для того она его пригласила. Ей нужно узнать немного о нем. Только и всего.
Расставляя блюда на столе, Тара увидела, что Адам нашел еще и свечи и теперь вставлял их в подсвечники.
— Надеюсь, вы не возражаете, — сказал он. — Чтобы было праздничнее.
Откровенно говоря, Тара даже очень возражала. Свечи придают обстановке скорее интимность, чем праздничность. А это ей в данный момент меньше всего было нужно. Но сейчас, когда свечи уже горели, возражать было бы глупо.
Адам, казалось, не заметил ее колебаний.
— Я причинил вам столько беспокойства.
— В основном все приготовила миссис Причард, — холодно напомнила Тара. Она отрезала большой кусок пирога и положила Адаму на тарелку.
— Тут слишком много, оставьте и себе.
— Мне хватит, — поспешно заверила Тара. — Я не голодна.
— В самом деле? — протянул он. — Надо подумать, что мы можем сделать, чтобы восстановить ваш аппетит. — И с этими словами взял тарелку Тары и положил туда мясо, картошку и кусок пирога.
Несмотря на свои протесты. Тара, попробовав всего понемногу, поняла, что в этот раз миссис Причард превзошла саму себя, настолько было вкусно. И вино было отличным. Бархатное с привкусом черной смородины.
Когда Адам хотел налить ей еще вина, Тара быстро накрыла бокал ладонью.
— Я, пожалуй, больше не буду.
— Почему? Завтра вы не работаете. И за руль садиться не собираетесь. По крайней мере, сегодня.
Тара опять услышала насмешливые нотки в его голосе. Он говорил так, как будто знал обо всех ее колебаниях предыдущих часов.
— Не собираюсь. Но у меня своя норма.
— Это хорошо, — сказал Адам, — до тех пор, пока вы уверены, что она не скрывает ваши скрытые возможности.
— Прошу вас. — Тара протянула ему тарелку с картошкой. — Вы случайно не пишете книг о самоусовершенствовании?
— Я вообще не пишу книг. — Он вежливо передал ей сельдерей. — Но извините, если это прозвучало чересчур назидательно.
Тара смутилась.
— Нет… я хотела сказать… я имела в виду… Растерявшись, она замолчала.
— Иногда прямой вопрос самый лучший, задумчиво произнес Адам.
— Не знаю, что вы имеете в виду, — проворчала Тара, уставившись в свою тарелку.
— Вы хотите узнать, чем я зарабатываю на жизнь. Почему бы так и не спросить?
Таре стало стыдно.
— Потому что это ваше личное дело. Меня это не касается.
— Да, — сказал Адам. — Но это не мешает вам сгорать от любопытства с того самого момента, как мы встретились. И у вас есть на то серьезная причина, — добавил он после короткой паузы. — Вы много времени проводите здесь одна?
— Думаю, миссис Причард уже сообщила вам об этом, — огрызнулась Тара.
— Так вас это беспокоит? Что я что-то о вас узнал?
— Конечно, нет. Все знают, что она специализируется на стряпне и сплетнях. — Тара запнулась и покраснела. Отложила нож и вилку в сторону. — О Господи, звучит так скверно.
— Есть немножко, — согласился Адам. Она посмотрела на него в ярости.
— Обычно я так не говорю.
— Значит, это мое дурное влияние, — дружелюбно предположил Адам. — Можно еще пирога? Если хотите, можете кинуть им в меня.
Тара принужденно рассмеялась и протянула ему нарезанный пирог. Она изо всех сил старалась, чтобы гость не заметил ее волнения.
— Пожалуйста. — Она подумала и добавила:
— Я не приготовила пудинг, но есть сыр и фрукты.
— И все для нежеланного гостя, — пробормотал Адам. — Как великодушно. А я рисовальщик.
— О! — воскликнула Тара, совершенно сбитая с толку.
Он приподнял бровь.
— Удивлены, что у меня вполне почтенное занятие?
— Вовсе нет, — быстро ответила Тара.
— Это адская жизнь, но некоторым она нравится. — Он улыбнулся. — Я успокоил вас? Нет, подумала она, и я не знаю почему.
— А вы к этому стремитесь? — спросила Тара. — Чтобы я успокоилась?
— Думаю, да. Хорошо это или плохо, но некоторое время мы будем соседями. — Он долил вина в ее бокал. — Выпьем за лучшее взаимопонимание.
Сейчас было самое время сказать, что она не останется здесь. Но Тара промолчала.
Адам поднял свой бокал, Тара — свой.
Одно бесконечное, безмолвное мгновение он смотрел на нее. Его голубые глаза поблескивали при свете свечей, а стол вдруг показался очень низким.
