Отем Грей - Сияние
Аромат свежеиспеченных круассанов и кофе ударяет мне в голову, вынуждая пошатнуться и остановиться. Я и не осознавал, насколько голоден. Селена лежит на диване, а Хоуп Эстелла скачет у нее на животе. Адриан висит у Ремингтона на спине, он обхватил отца за шею своими маленькими ручонками и выглядывает из-за плеча моего брата.
Ремингтон разбивает яйца на сковородку, стоящую на плите, и разговаривает с сыном, не прерывая своих действий. Любому станет понятно, что так проходит каждое их утро.
Им комфортно и легко.
Внезапно Хоуп начинает хихикать. Я возвращаюсь взглядом к матери и дочери, расположившимся на диване, и в груди становится тепло просто от того, что я смотрю на Селену. Я быстренько вношу поправки в свои предыдущие мысли. Не все женщины источник проблем. Только рыжеволосые, с веснушками на носу.
Селена красивая и добрая. Мой брат заслуживает именно такую женщину после всего того, через что ему пришлось пройти с Колетт. С той чокнутой сукой.
— Так и будешь торчать там весь день, Ворчун?
Перевожу взгляд с Селены на Ремингтона, стоящего у обеденного стола с полотенцем, перекинутым через плечо. Адриан больше не цепляется за него, как маленькая обезьянка. Он занял свое любимое место, рядом с отцом.
Выгнув бровь, Ремингтон смотрит на меня и ухмыляется. Затем он переводит взгляд на жену, которая теперь уже сидит на диване и что-то бормочет дочери, и ее лицо светится теплом и любовью.
Мужчина совершенно сражен собственной женой.
Ремингтон переключает свое внимание на меня и ухмылка на его лице становится еще шире, словно говоря: женщины стоят всех проблем, причиной которых они могут стать. Я вспоминаю разговор, который состоялся у нас в ванной, и гадаю, не совершил ли ошибку, рассказав ему все. Я не впервые рассказываю ему о личном. Мы с Ремингтоном всегда были близки, пока росли. Для меня он и лучший друг, и брат. Он вытаскивал меня из таких передряг, в которых любой другой давно поставил бы на мне крест.
Я закатываю глаза, глядя на него и стараясь подавить улыбку. Я рисую в воздухе два сердечка и прикладываю их к глазам, говоря ему, что он смотрит на мир через «очки влюбленности», как он сам называл их ранее, когда мы шли развлекаться. Брат до безумия влюблен в Селену и не в состоянии заметить ничего, кроме ее убийственной фигуры.
Кровь у меня в жилах закипает. Черт. Я стараюсь не думать о Селене в таком ключе, но, Боже мой, ее тело пробуждает у меня в груди все эти чувства. Чувства, которые я не имею права испытывать. Ремингтон везучий ублюдок.
Рык Ремингтона прерывает поток моих мыслей. Ухмылка уже исчезла с его лица, сменившись хмурым взглядом.
— Люк.
В одном этом слове содержится предупреждение, дающее мне понять, что он в курсе, о чем я думал. Селена отпадная женщина, а я просто мужчина. Некоторыми вещами стоит наслаждаться на расстоянии. Хотя я немного влюблен в Селену, что, в крайнем случае, можно назвать односторонним страстным увлечением, я бы никогда не причинил брату боль таким образом. Я скорее воткну себе нож в грудь, нежели поддамся порыву чувств. Я не разлучник. Если узнаю, что женщина, с которой я занимаюсь сексом, замужем или состоит в каких-либо отношениях, я сразу же отсылаю ее прочь.
Обойдя вокруг стола, я сажусь рядом с Адрианом, прямо напротив Селены. Хоуп Эстелла сидит на своем высоком детском стульчике между матерью и стулом Ремингтона. Я устраиваюсь на стуле и смотрю на Ремингтона, чтобы немного вывести его из себя. Уже давненько я не видел эту его защитную позицию, поэтому в некоторой степени наслаждаюсь, наблюдая, как он превращается в неандертальца.
Брат качает головой, и тут в его кармане звонит мобильный. Он достает телефон, хмурится, глядя на экран, а затем переводит взгляд на Селену.
— Пойду поговорю в кабинете, — его голос звучит отстраненно, когда он снова смотрит на экран телефона.
Развернувшись, он быстро выходит из комнаты. Закусив губу, Селена с озадаченным выражением лица смотрит ему в след, пока он не исчезает в коридоре.
Кашлянув, она обращается к Адриану:
— Адриан, передай Люку круассаны, — ее голос звучит на два тона выше обычного.
Встав, она идет на кухню и возвращается с кофейником.
— Все в порядке, Селена?
— Ага, — отвечает она и бросает взгляд на Адриана. Высунув язык, он разламывает свой круассан напополам. Затем она снова переводит взгляд на меня. — Все в порядке.
Я хватаю ее за руку в тот момент, когда она заканчивает наливать кофе в мою чашку.
— Селена.
Она вздыхает, ставит кофейник на салфетку на столе и через плечо оглядывается в том направлении, куда ушел Ремингтон, а затем разворачивается к Адриану.
— Эй, Тигренок, сбегай наверх и принеси мне слюнявчик для Хоуп.
Адриан кладет нож для масла на стол и улыбается Селене.
— Да, мама, — он спрыгивает со стула, делает два шатких колеса, а затем бежит по лестнице наверх.
Селена улыбается и, покачав головой, смотрит на меня. Я вижу, как сильно она любит этого маленького мальчика; все это написано у нее на лице.
— Нам названивает Колетт.
— Что? — шепотом требую я объяснений.
— Она хочет видеть Адриана, — цедит она сквозь зубы, ее челюсть напряжена.
— Погоди, погоди. Пожалуйста, только не говори мне, что вы с Ремингтоном подумываете отвезти Адриана повидаться с ней.
Она роняет голову на руки.
— Не знаю, что и думать, Люк. Я знаю, что Колетт пыталась убить меня, но эта женщина — мать Адриана. Он имеет право видеть ее, хотя она бросила его и ушла. Иисусе, он же был совсем кроха.
Она тяжело вздыхает.
— Терапевт считает, что привлечение членов семьи может благотворно повлиять на нее, особенно с учетом того, что ее единственные члены семьи, помимо моей матери, сестры и меня, это ее сын. Но она не желает видеть нас. Только Адриана.
Селена поджимает губы, откидывает голову назад и часто-часто моргает, глядя в потолок, словно пытается не расплакаться. Адриан кричит, что он нашел слюнявчик, и на лестнице слышатся его шаги.
— А что сказал мой брат? — бормочу я, и часть моего внимания переключается на Адриана, который как раз показывается внизу лестницы.
— Он не хочет, но не думаю, что у нас есть выбор. Ее терапевт утверждает, что она стала более стабильна за последние несколько месяцев, после того, как ее поместили в больницу. Выпустят ее нескоро, не после того, что она сделала, но если дело дойдет до суда — она и ее врач угрожают обратиться в суд — нас могут заставить подчиниться. Мы не хотим подвергать Адриана всему этому. Он и так пребывал в замешательстве после того, как Колетт появилась в доме.
