Даниэла Стил - Негодяй
— Почему ты отказываешься бросить работу? — говорил Блейк. — Ты тратишь на нее слишком много сил. Как было бы хорошо, если бы ты посвящала все свое время мне и детям! Мы могли бы нанять больше нянек и домработниц, и тогда у тебя появилась бы возможность путешествовать вместе со мной по миру.
Блейк сначала не воспринял всерьез ее слова о разводе. Они любили друг друга. Зачем же разводиться?
— Если я пойду у тебя на поводу, то наши дети останутся не только без отца, но и без матери, — прошептала Максин, прижавшись щекой к груди мужа. — Ты редко наведываешься домой. Когда в последний раз ты оставался с нами более чем на две недели?
Блейк глубоко задумался. Он действительно мало времени уделял воспитанию детей.
— Черт возьми, Максин, я не знаю, что сказать. Я никогда не думал об этом и не вел учет времени, проведенному дома.
— Вот именно! — Максин разрыдалась, а потом, немного успокоившись, высморкалась и продолжила: — Я никогда не знаю, где ты в данный момент находишься. Когда произошел несчастный случай с Сэмом, я несколько дней не могла тебя найти. А что, если бы он умер? Или я умерла? Ты даже не узнал бы об этом.
— Прости, малыш, я постараюсь всегда быть на связи. Мне казалось, ты все держишь под жестким контролем.
Он хотел свалить на нее всю ответственность за благополучие семьи, чтобы самому продолжать беззаботно развлекаться.
— Да, я забочусь о детях, но я устала тянуть эту лямку в одиночестве. Вместо того чтобы уговаривать меня бросить работу, ты лучше бы остепенился и прекратил скитаться по всему миру.
Максин не надеялась, что муж прислушается к ее словам, однако не могла не выразить свое возмущение.
— Но у нас несколько домов, расположенных в разных точках земного шара, и за ними надо присматривать. Кроме того, у меня много еще не реализованных проектов.
Блейк продюсировал в Лондоне постановку пьесы молодого драматурга, которого спонсировал уже на протяжении двух лет. Похоже, роль мецената нравилась Блейку куда больше, чем роль отца семейства. Он, конечно, любил жену и обожал детей, но ему было скучно безвыездно жить в Нью-Йорке. Максин восемь лет терпела выходки мужа, но ее терпению пришел конец. Ей требовались стабильность, душевное спокойствие, размеренный образ жизни, но Блейк ненавидел все это. Он не выносил никаких рамок и ограничений и всегда стремился раздвинуть любые горизонты. Блейк воплощал в себе понятие свободного духа, и Максин приходилось мириться с этим.
Постепенно она отвыкла от того, что у нее есть муж, на которого она может во всем положиться. Она уже не ждала от Блейка помощи и поддержки. Он любил Максин, небольшую часть времени отсутствовал. Максин, по-видимому, не вписывалась в интересы Блейка, его устремления, планы, в его жизнь, наконец.
Поэтому, пролив немало слез, Блейк и Максин пять лет назад развелись тихо и мирно, как подобает цивилизованным людям. Блейк оставил жене и детям квартиру в Нью-Йорке и дом в Саутгемптоне. Он оставил бы ей больше недвижимости, но Максин воспротивилась. Сумма денежной компенсации, которую Блейк добровольно предложил Максин при разводе, оказалась столь внушительной, что ошеломила бы любого.
Блейк в глубине души чувствовал себя виноватым в том, что в последнее время уделял семье мало внимания, однако он не желал признавать своей вины. Он не смог бы жить в замкнутом мирке — в этом подобии спичечного коробка. Им владела неуемная жажда свободы.
Максин отказалась от компенсационной суммы, согласившись получать от бывшего мужа только пособие на детей. Она хорошо зарабатывала и не желала ничего брать у Блейка для себя. В конце концов, это были его деньги, а не ее. Друзья Блейка не поверили, услышав, что Максин отказалась от предложенной ей астрономической суммы. Супруги не заключали добрачного контракта об имущественных отношениях, так как вступали в брак, не имея никакого имущества. В такой ситуации Максин могла бы претендовать на большую часть состояния мужа, но не стала этого делать. Она повела себя при разводе очень порядочно. Максин все еще любила Блейка и желала ему только счастья.
Ее порядочность еще больше расположила к ней Блейка. Они расстались друзьями. Максин говорила, что относится к бывшему мужу как к непутевому, взбалмошному брату. Когда Блейк начал встречаться с девушками вдвое моложе себя, она сначала пережила глубокое потрясение, но затем успокоилась, взглянув на вещи философски. Максин хотела только одного — чтобы пассии бывшего мужа хорошо относились к ее детям.
После расставания с мужем у Максин не было серьезных отношений. На работе она общалась с врачами и психиатрами, большинство которых были солидными женатыми людьми, свободное время проводила с детьми. Пару раз знакомилась с мужчинами, которые приглашали ее на свидания, но в душе ее не вспыхивало искры, и она прекращала общение с потенциальными женихами.
В сердце Максин все еще жила любовь к Блейку, которую она никак не могла вытравить. Максин не видела общего будущего с Блейком — безответственным, ненадежным, взбалмошным человеком, плохим отцом и мужем. Но вместе с тем для нее не было на свете более доброго, порядочного, великодушного и веселого мужчины, чем Блейк. Порой ей хотелось набраться храбрости и стать такой же отчаянно смелой и свободной, как он. Но Максин, как воздух, нужны были порядок, стабильность, ощущение твердой почвы под ногами. Она никогда не смогла бы жить так, как ее бывший муж. Ей не хватало отваги, чтобы исполнить свои самые безумные мечты, и поэтому она иногда даже завидовала Блейку.
Наделенный огромной силой духа, Блейк, не раздумывая, шел на крайний риск в бизнесе и жизни и добивался успеха. Максин казалась себе серой мышкой по сравнению с ним. И хотя она состоялась как личность, по ее убеждению, Блейк во многом превосходил ее. Она жалела об их распавшемся браке и радовалась, что у них были дети. Сыновья и дочь стали смыслом ее жизни. Максин в свои сорок два года уже не пыталась найти себе мужа. Она отдавала много времени и сил любимой работе и обожала детей, не чувствуя себя чем-то обделенной или ущербной.
Когда Максин вошла в здание на Парк-авеню, расположенное в пяти кварталах от ее офиса, швейцар коснулся головного убора в знак приветствия. Это была старая постройка, возведенная еще до Второй мировой войны и выглядевшая довольно солидно. Одежда Максин промокла от дождя. От порывов сильного ветра у нее сломался зонтик почти сразу же, как только она вышла из офиса, и Максин выбросила его по дороге. Плащ Максин был мокрым насквозь, а с собранных в конский хвост светло-русых волос струилась вода. В этот день Максин не стала делать макияж, ее лицо и без декоративной косметики выглядело молодым и свежим. Она была высокой тонкокостной женщиной с потрясающими ногами, как утверждал Блейк. Правда, Максин, несмотря на такую оценку, все равно редко надевала короткие юбки. Она всегда выглядела моложе своих лет.
