Я не для тебя (ЛП) - Каримова Рина

— Так… вышло, — говорю и снова смотрю на него. — Случайно.

Звучит по-идиотски, но что еще я могу сказать?

— Ахмедова вы тоже поцеловали «случайно»? — его тон становится все прохладнее, жестче.

Киваю.

Чувствую себя полной дурой.

— Тогда вам лучше не допускать новых «случайностей», — он выделяет последнее слово особенно мрачно. — Если хотите получить наш диплом.

— Я… понимаю, — отвечаю тихо.

— Ахмедов получил запрет, — продолжает ректор. — Две недели он не сможет покидать свой корпус. Исключение — тренировки.

Не верится.

Сначала мне кажется, что я ослышалась или как-то не так поняла ректора, ведь элита получает наказания и запреты в исключительных случаях. Считай, что никогда.

— Держитесь подальше от Северного корпуса, — заключает ректор. — И от закрытого стадиона.

Согласно киваю.

Задание для посвящения выполнено. И теперь меня даже силой к Северному корпусу не загнать. И к тому стадиону, где проходят тренировки Ахмедова, тоже. Значит есть две спокойные недели.

А дальше?..

Подумаю потом.

— Без случайностей, Миронова, — чеканит ректор.

— Д-да, — голос слегка срывается.

— Можете идти.

Прощаюсь и выхожу из кабинета.

Взгляд падает на большие настенные часы в приемной. Надо поторопиться, если не хочу опоздать на лекцию.

Однако в коридоре меня перехватывает староста.

— Ты что здесь устроила? — шипит Виола, угрожающе сузив глаза. — Ректору нас сдала?

— Что? — выдаю с недоумением. — Нет, конечно. Я не…

— Тогда зачем он тебя вызывал?

— Хотел обсудить мое заявление.

— Какое еще заявление? — хмурится.

— Насчет подработки.

Стоит лишь начать пояснять, как Виола заметно теряет интерес к моим словам и отмахивается.

— Все, стоп. Он только это с тобой обсуждал? — спрашивает староста. — Больше ничего?

— Ну да.

Это не вполне правда. Но с другой стороны я и слова ректору не сказала про задание.

— Ладно, мне пора, — бросает Виола, отворачиваясь. — Увидимся позже.

А у меня в заднем кармане джинсов вибрирует телефон. Достаю мобильный, смотрю на экран.

Похоже, придется мне опоздать на лекцию.

На этот звонок не могу не ответить.

+++

— Да, — принимаю вызов, найдя уединенное место за одной из колонн.

Пара уже начинается. В коридоре пусто.

— Ну что там? — протягивает Милана. — Когда скинешь фотки?

— Какие фотки?

— Аська, не тупи так, — фыркает. — Фотки твоего универа. Интересно же, что там и как. Можешь еще парней пофоткать. Надеюсь, ты уже нашла какого-то мажора? У него есть приятели?

Двоюродная сестра продолжает расспрашивать меня про академию.

— Как дядя? — выдаю, когда повисает короткая пауза между ее очередными вопросами. — Есть новости из больницы?

— Никак, — бросает Милана. — Что за новости могут быть? Так, ты тему-то не переводи. Когда фотки отправишь?

— Ты же знаешь, тут нельзя снимать.

— И что?

— Нам выдали такие телефоны, что на них фото не сделать.

В академии запрещены продвинутые смартфоны. Ты сдаешь свой мобильный и получаешь самый обычный кнопочный телефон. Как из прошлого века.

В принципе там есть камера. Фото можно сделать. Однако я не буду нарушать правила ради того, чтобы Милане было о чем посплетничать с подружками.

Съемки здесь запрещены не без причины.

Тут учатся самые разные студенты. Из таких семей, которые не хотят слива компромата.

Например, будь здесь полная свобода с телефонами, вчера кто-то бы наверняка заснял и мой поцелуй с Ахмедовым. И то, как он меня потащил в свою комнату.

А так — конфиденциальность. Все остается за кадром.

— Ась, ты что, меня совсем за дуру держишь? — раздраженно спрашивает Милана. — Хочешь, чтобы я поверила, будто мажоры без нормальных телефонов там торчат?

Для элиты свои правила. Они не рискуют вылететь за малейший проступок. Конечно, у кого-то есть мобильные.

У Ахмедова — так точно.

Вчера я пыталась от него отбиться именно беспроводной зарядкой. Вот что тогда с тумбы схватила. Только сейчас доходит.

Стоп. Почему этот псих постоянно в моей голове?

Морщусь, отгоняя непрошенные мысли.

— Аська, ты чего на морозе? — шипит Милана.

И говорит еще что-то, однако ее слова тонут в диких воплях моей тетки, которые сливаются с криками второй моей сестры — Ярины.

— Что там такое? — спрашиваю.

— Да ничего, — нехотя отвечает Милана.

Но вообще, это странно.

На своих дочек тетка не орет. Только на меня. Или из-за того, что меня больше нет под боком, ей приходится это иначе выплескивать?

— В общем, что по мажорам? — деловито интересуется Милана. — Когда ты меня с кем-то познакомишь?

Морщусь из-за очередной порции резких возгласов на фоне.

— Нет, Ярина, отвали… ай, ты чего? — слышится голос Миланы. — Нет, нет! Дай мне договорить.

Судя по звукам, Ярина отбирает у нее телефон.

— Ася, — цедит она так, что кровь толчком ударяет мне в затылок. — Это ты во всем виновата. Это все… из-за тебя. Поняла?

— Ты про что?

— Слушай сюда, сучка, — продолжает Ярина. — Ты должна достать деньги. Срочно. Для нового платежа. Мне плевать, как ты это сделаешь, но… ты должна оплатить лечение отца. Мать больше не собирается ничего платить в клинику. Значит, теперь твоя очередь. Смотри. Если что-то случится с отцом, если его отключат от аппаратов. Я тебя никогда не прощу. Поняла?! Будь ты проклята, дрянь. Это все… все из-за тебя!

8

Сердце обрывается от слов Ярины.

Она обращается ко мне так, будто это я была за рулем того грузовика, который влетел в автомобиль моего дяди.

Лихорадочно соображаю.

Тетка обещала, что подождет с платежами. Еще квартал. Да, она постоянно грозилась, что перестанет платить. Но…

Этот месяц? Так быстро?

— Дай, пожалуйста, трубку матери, — говорю. — Мне надо с ней все обсудить. Мы же иначе договаривались.

— Ты меня слышала! — визжит Ярина. — Слышала!

Больше ничего добиться от нее не выходит.

Вскоре Милана забирает телефон у сестры, а дальше раздается грохот закрываемой двери.

— Колись, — говорит. — С кем ты успела познакомится?

— Милан, насчет дяди…

— Даже говорить про это не хочу.

— Милана.

— Нет, Ася, ты мое мнение знаешь. Его надо было отключить еще несколько лет назад. Нет смысла втупую сливать деньги.

— Это же, — сглатываю с трудом. — Твой отец.

— И что? Врачи не давали хороших прогнозов. Не знаю, почему мать так долго с этим тянула. Он же… ну он же и так считай мертв.

Голос у нее прохладный, равнодушный. И когда Милана привычным образом переводит разговор обратно к «мажорам», мне кажется, меня накрывает тихая истерика.

Пусть Ярина обвиняет во всех смертных грехах, но она хотя бы не рассуждает вот так, цинично, прохладно.

— Как ты можешь? — вырывается у меня невольно.

— Что?

— Если есть шанс, даже незначительный…

— Нет никаких шансов! — взрывается Милана. — Врачи только деньги из матери тянули. И знаешь, я правда не понимаю, почему мне вдруг должно быть не наплевать. Отец класть на меня хотел. Это с тобой он носился. Все твои прихоти выполнял.

— Что за бред ты несешь?

— Как есть! Я все отлично помню. Вы с Яринкой младше были, вот и забыли. Но у меня проблем с памятью нет. Иногда вообще казалось, это ты ему родная дочка. А мы так… ни о чем.

— Глупости, — вылетает.

— Да ладно, — хмыкает. — А кто знает? Может он тебя с любовницей нагулял. Потом притянул домой. Вот мамка и бесилась. Каждый день видеть память про то, как муженек рога наставил. Ты никогда не задумывалась о том, почему она тебя настолько ненавидит?

Повисает напряженная пауза.

И я не могу не думать о том, что в словах Миланы есть доля истины. Тетка меня не выносит. Только я и правда не помню, чтобы дядя хоть как-то выделял меня в прошлом. Особенно на фоне родных дочерей. Но после того, как он оказался в коме, моя жизнь резко перевернулась.