Развод в 45. Любовь генерала (СИ) - Измайлова Полина

— Ой, да кто вас будет спрашивать? Хороший юрист всё сделает грамотно! Не надо нас пугать. И вообще… Раз уж не понимаете, скажу прямо…

— Эвочка! — в трубке вдруг раздается перепуганный голос Андрея.

Что ж, дорогой, теперь поговорим!

Глава 8

— Эвочка! Ты здесь? Послушай меня, ты всё не так поняла.

— Я всё поняла, Андрей. Давай без лишней лирики.

— Лирики? Секунду, Эва. Ляля, зачем ты трубку взяла?! Что ты ей сказала? — гневно ворчит на свою любовницу, голос глухой, явно зажимает динамик рукой, но я всё слышу.

Слышу, как она оправдывается перед ним, но вместе с тем наседает. Видимо, чувствует свою власть, права какие-то качает. Стерва малолетняя.

Перебранка длится пару секунд, потом снова слышу голос мужа.

— Что случилось, Эва?! Что там с мамой? Тут, понимаешь, такое дело… Я, в общем…

— Заблудился, да? — У меня его оправдания вызывают нервный смех. — И вместо того, чтобы к маме поехать, заглянул утешить Лялю?

— Я же сказал, что поеду утешить… Вернее, черт! Ты меня путаешь! Что там про сердечный приступ? Я не расслышал. Тебе плохо? Или маме? Мне приехать?

Приехать он собрался! Козел…

— Можешь приехать, Андрей, ты можешь приехать, — говорю замогильным голосом, — чтобы вещи забрать.

— Вещи? Какие вещи? Я не понимаю, так тебе плохо?

Мне плохо? О, нет, любимый, мне уже хорошо!

— Ты не беспокойся обо мне, дорогой, о Лялечке переживай, я как-нибудь сама о себе позабочусь. И с сердцем у меня тоже всё в порядке, если что. Я тебе позвонила всего лишь потому, что наш сын пропал!

— Пропал? С чего ты решила, что он пропал?

— У него телефон не отвечает, всё время автоответчик, — объясняю ему.

При этом успеваю подумать: и зачем вообще с ним разговариваю? Если бы не сын, и слова бы Андрею не сказала!

— Ну не хочет, значит, ни с кем разговаривать. Что ты с ним носишься? Он большой мальчик! Двадцать три года уже. Имеет право выключить телефон и побыть одному. Перепсихует и вернется! Нормально всё будет! — в голосе мужа прорезается металл, он явно хочет хотя бы где-то перехватить власть и показать свою инициативность, чтобы отвлечь меня от самого главного.

— Это из-за тебя он психует, гад ты такой! Еще и наврал мне, что Демид Ляльке изменил, а сам… Не стыдно было залезать на невесту сына? Других тебе баб было мало, а? — завожусь, потому что ну просто не могу сдержать своего возмущения!

— Эва, ну я же тебе говорю, господи помилуй, не было у нас ничего!

На эти слова его Лялька реагирует очередным кошачьим концертом, а мне сейчас даже не жалко мужа, который между нами оказался как между молотом и наковальней. Только одного не понимаю — ну нравится тебе другая, решил ты изменить, залез на малолетку, не погнушался у сына невесту увести, так я тебе зачем?!

Зачем жену, с которой столько лет прожил, унижать, обманывать, выкручиваться перед ней, как уж на сковородке?

— Уйми свою истеричку, — выдаю скупо, устав от этого разговора. — И приезжай домой. Найдем Андрея, и можешь отправляться восвояси. Не знаю уж, где вы там трахаетесь, меня это не касается.

— Да что ты меня всё отсылаешь?! Эва! Давай поговорим как нормальные взрослые люди, и не по телефону! Я приеду! И не трахаемся мы, давай без грубостей. Я тебе всё объясню.

Не успеваю ответить, как слышу шорох и вяканье, будто котенку на лапку наступили. Видимо, Ляля пытается удержать моего мужа, не желая, чтобы он ко мне ехал. Как быстро она научилась пользоваться правом вето. Сучка малолетняя.

— Ляля… Эва… — растерянно бормочет муж. — Да господи! Я… я приеду… я… Ляля, да отвали ты, сейчас, отвали, сказал! — он рычит, а мне смешно.

Ляля думала, это так просто? Дала ему — и он сразу растаял и весь твой?

Как бы не так.

Этих кобелей так просто не возьмешь на голое молодое тело.

Но это не моя забота, и вообще…

Плевать уже. Андрей сделал выбор. Вернее, я сделала этот выбор за него.

Нравится Лялечка? Пиздуй к Лялечке! Я больше не собираюсь рыдать, переживать, страдать по ублюдку, который оказался предателем.

Хватит! Настрадалась уже. Уже побыла всепрощающей.

Это ведь он тогда еще и плакал на моем плече! Прощения просил! Говорил, что бес его попутал.

Угу, бес, как же! У всех этих кобелей один бес, тот, что пониже пояса, в штанах. Они его еще ласково называют младшим братишкой. Идиоты хреновы.

Почему все мужики такие идиоты?

Чтобы я еще хоть с одним таким уродом связалась? Нет уж!

На хрен надо!

Дети выросли, слава богу, можно пожить для себя. Благо я это заслужила. И деньги у меня есть.

Да вот еще, о деньгах, об имуществе — надо позаботиться.

— Эвочка, ты меня слышишь? Я сейчас приеду!

— Приезжай, заодно чемодан заберешь.

— Чемодан? Какой чемодан? В смысле? А я куда пойду?! Это и моя квартира тоже! Ты решила себе ее оставить? — тоже закипает мгновенно, ничего, я его остужу.

— А знаешь, Лисицын, я передумала. Не приезжай домой. Найди Демида сначала. Найдешь — тогда можешь возвращаться. Понял меня?

— Эва, я…

— Я сказала, ты меня понял? — говорю голосом, которым никогда еще не разговаривала с мужем. Стальным и жестким. Да, да, я так умею!

— Понял, Эвочка, понял, да… я… Я найду, хорошо, я…

Эта мелкая гадюка еще что-то там подвякивает на заднем фоне, но мне точно наплевать. Кладу трубку.

Сажусь на диван.

Опускаю руки на голову.

Какая же мерзость.

Разве я это заслужила? Как же мне хочется сейчас дать мужу по морде, смачно так, хорошо, чтобы руки ныли от боли. Руки, а не сердце.

Всё равно ведь болит.

Как это ужасно — быть преданной! Снова преданной!

— Мам? Что там? Ты с папой говорила, да? Он там… Он где?

Дочка смотрит с сочувствием, понимаю, что она что-то слышала, но не всё. И я должна буду ей как-то рассказать. Но сейчас просто нет сил. Хлопаю по диванчику, чтобы села рядом, обнимаю.

— Да, с папой. Он у бабушки. Сейчас поедет искать Демида.

— Хорошо.

— Давай-ка, ложись уже спать, завтра в институт тебе.

— А ты?

— А я буду ждать отца твоего.

— Ладно, хорошо. Мам, всё же будет хорошо, да?

Пытаюсь кивнуть. А что я скажу? Что хорошо уже не будет?

Дочь уходит. Я глотаю чай. Противный, остыл уже. Нужно сделать новый, а лучше кофе, и плевать на давление. Мне полночи еще ждать.

На часах три, когда я слышу поворот ключа в замке.

Андрей растерянный, жалкий такой.

— Что? Что случилось? Где Демид?

— Он… он…

Глава 9

Кидаюсь к мужу. Вроде и видеть его не хочу, ненавижу, но только он единственный может мне сказать, что с моим сыном.

Прижимаю руки к груди. Сердце колотится на разрыв. Не могу унять его, так сильно стучит от жуткой тревоги за ребенка.

Да, да! Пусть ему двадцать три — он мой ребенок! И он сейчас обижен, убит, его предали самые близкие, ему плохо!

Я хочу знать, что с ним всё хорошо.

Но по лицу мужа понимаю, что “хорошо” там и не пахнет.

— Что? Что с ним, скажи мне! Говори уже, наконец!

— Он...

— Да говори ты, господи!

В бессильной злобе ударяю его по груди сжатым кулаком.

Он смотрит удивленно, словно не понимает, почему я дерусь.

А я уже сама ничего не понимаю.

Настолько растеряна, что не отслеживаю свои реакции.

Боюсь самое страшное услышать! У Андрея такой дикий вид, будто он из ада вернулся.

— Он… Я его не нашел.

— Что?

Головой трясу, ничего не понимаю, ощущение, что всё в тартарары катится.

Я этого идиота отправила искать ребенка! Просила найти! А он что? Где он тогда был всё это время?

— Не нашел? Где ты полночи шарохался?

— Искал!