Предатель. Не вижу нас вместе (СИ) - Дале Ари

На моем запястье смыкаются грубые пальцы. Руслан дергает меня на себя. Делаю рывок в другую сторону. Хватка Руслана ослабевает, а я… теряю равновесие. Хватаю ртом воздух. Тянусь к перилам, но не успеваю взяться за них. Лечу вниз.

Страх колючками пронзает сердце. Перед глазами вся жизнь проносится. Крик застревает в горле. А единственная мысль, которая вспыхивает в голове: “Господи, пусть с малышом будет все в порядке”.

Удар, и тьма накрывает меня.

— Ксюша… — звучит, словно издалека. Чувствую нежное прикосновение к щеке. — Ксюша, проснись! — узнаю мужской голос, который трогает сердце. Боль, такая же острая, как режет голову, пронзает плечо. — Ксения, я кому сказал! — рев Демида заполоняет сознание в тот самый, когда меня грубо встряхивают.

Резко открываю глаза, вижу мутный силуэт перед собой. Моргаю, пытаюсь прочистить зрение, и… погружаюсь в темноту.

Глава 6

— Я… — задыхаюсь, судорожно втягиваю воздух через резко сжавшееся горло, — я ничего не вижу, — выдавливаю слова.

Моргаю. Снова моргаю. И снова.

Но ничего не происходит. Перед глазами все также темно. Паника липкими щупальцами присасывается к коже, проникает в мозг. Дыхание спирает.

— Не вижу… ничего не вижу, — мой самый большой страх становится реальностью. Разве так бывает, что всего за один день я могу потерять зрение… потерять возможность видеть?

— Что значит не видишь? — в голосе мужа слышится рык, после чего наступает тишина. Легкий ветерок проносится по лицу, после чего раздается тихое: — Блядь.

— Демид, я правда не хотел, — где-то совсем близко улавливаю голос Руслана, вздрагиваю.

Сердце, которое и так билось быстро, теперь вообще вскачь пускаются. По привычке пытаюсь оглянуться, найти человека, из-за которого упала с лестницы, но… вижу лишь темноту.. Только сейчас понимаю, что до сих пор лежу на полу. Делаю глубокий вдох, собираясь подняться на ноги или хотя бы сесть. Но уже в следующее мгновение голову пронзает жуткая боль. Виски словно чем-то острым протыкают.

Стон срывается с губ.

Сквозь шум в ушах улавливаю тихое чертыхание. Не проходит и пары секунд, как кто-то ко мне прикасается, а я теряю опору под собой.

— Давайте, я вас отвезу, — даже не видя Руслана, подозреваю, он чувствует себя жутко виноватым. Скорее всего, смотрит на Демида глазами, в которых четко считывается: “я все сделаю, только скажи, как исправить случившееся”. Вот только кто-кто должен хорошо знать моего мужа, так это его лучший друг. Демид сейчас на взводе, это чувствуется по тому, с какой силой пальцы мужа впиваются в мою кожу. Поэтому я ни капли не удивляюсь, когда слышу грубое рычание:

​— Не приближайся к моей жене.

Спустя секунду Демид срывается с места, и мне приходится вцепиться в шею мужа, чтобы случайно не вывалиться из его рук.

Дергаюсь с каждым шагом мужа. Пугаюсь любого шороха. Что уж говорить про громкие звуки?

Сердце бьется где-то в горле. Заполненный ужасом мозг пытается уловить хоть что-то, кроме темноты перед глазами.

Скрежетание створок лифта.

Тяжелее шаги.

Завывание ветра.

Холод, проникающий сквозь толстую ткань платья.

Резко наступившее тепло, после которого раздается щелчок.

В шею впивается что-то острое. Боюсь даже лишний вдох сделать, чтобы случайно не ранить себя. Касаюсь странного предмета кончиками дрожащих пальцев и понимаю, что это ремень безопасности впивается в кожу. Выдыхаю. Вот только расслабиться не удается.

Снова раздается завывание ветра. Холод просачивается в салон, проникает под платье, окутывает кожу, из-за чего та покрывается пупырышками. Громкий хлопок заставляет меня вздрогнуть. Мышцы сталью наливаются от напряжения — ведь стоит сделать один глубокий вдох, как в нос тут же бьет хвойный аромат с нотками сандала. Так пахнет только один человек — мой муж.

Даже “во тьме” перед глазами встает картинка его измены. Сердце, которое гулко бьется в груди, снова начинает болеть. Горло сдавливает, а к глазам подкатывает слезы. Я не знаю, в чем их причина. Скорее всего, дело в диком ужасе, который скрывает тело. Если я не смогу видеть, то даже уйти от Демида буду не состоянии. А может, просто этот день решил меня добить.

Как бы я ни старалась, не могу сдержать слезинку, которая скатывается по щеке.

— Зрение не вернулось? — голос мужа сливается с урчанием двигателя.

Миг, и меня вдавливает в кресло. А в следующую секунду несет в сторону. Врезаюсь плечом в, скорее всего, дверцу. Шиплю. Это ведь резкого поворота, да?

Кое-как распрямляюсь. Цепляюсь обеими руками за сидушку кресла, пытаясь хоть как-то сохранить видимость контроля над ситуацией.

— Нет, — кое-как вылавливаю из себя. Разговаривать с Демидом — это последнее, чего мне хочется. Еще… Стоп, а сколько времени прошло после моего падения с лестницы? Как долго я валялась без сознания? Руслан же звонил мужу и говорил, что тому срочно нужно вернуться. Значит…

О господи, мой малыш! Как он? Почему я сразу не подумала о своем ребенке? Что я за мать такая?

Измена мужа, темнота перед глазами, страх перед неопределенном будущем — все отходит на задний план.

Прислушиваюсь к ощущениям: ноющая боль пульсирует в теле, по затылку словно тысячи молоточков бьют, но… в животе спокойно. Рези нет, вообще никаких неприятных ощущений. Только поясницу тянет. На этом все.

Неужели пронесло? Неужели хоть немного удачи оказалось на моей стороне?

Да, оканчательно выдохнуть не получается. Но, по крайней мере, одной заботой меньше. С ребенком вроде бы все в порядке. Моя беспечность не обернулась мне боком, и это главное. А я? Я как-нибудь справлюсь. Надеюсь, темнота перед глазами — это временное явление.

Не выдерживаю, все-таки накрываю живот ладонью и мысленно обращаюсь к ребенку, растущему внутри меня:

“Прости малыш. Больше такого не повторится. Мамочка больше не подвергнет тебя опасности. Я защищу тебя всеми возможными способами. Обещаю”.

Слезы отчаяния и радости подкатывают к ничего не видящим глазам. Даже не пытаюсь их сдерживать. Крупные капли льются по щекам, стараясь избавить меня хоть от доли разноплановых чувств, которые вихрем крутятся в груди.

Ничего не вижу, но все равно чувствую, что Демид смотрит на меня. От его пристального, пронзающего насквозь взгляда, всегда мурашки прокатывались по коже, а волоски на руках вставали дыбом. Этот раз не исключение.

Потерявшись в неприятных ощущениях и страшных размышлениях, не сразу замечаю, что машина больше не едет. Лишь хлопок двери, который доносится до меня словно издалека, заставляет очнуться. Не проходит много времени, прежде чем Демид вытаскивает меня из машины, снова куда-то несет.

Вокруг так много звуков, что невольно теряюсь. Пытаюсь хоть на чем-то сосредоточиться, но не удается. Лишь когда запах лекарств бьет в нос, осознаю, куда притащил меня Демид.

— Моя жена потеряла зрение. Мне нужен лучший офтальмолог, а еще нейрохирург. Сейчас же. Деньги не проблема, — чеканит муж, резко остановившись.

Не знаю, к кому он обращается, но в любом случае тот человек ничего не успевает сказать, ведь сзади раздается знакомый женский голос:

— Ксения Александровна? Вы уже потеряли зрение? Что-то быстро…

Не могу не узнать женщину, которая всего пару часов вынесла мне вердикт.

Демид всего пару секунд не двигается, после чего резко разворачивается.

— Кто вы? И что означает ваше “быстро”? — подозрительно цедит.

— Вы муж Ксении Александровны, верно? — секундная пауза. Скорее всего, Демид кивает. — Я ее гинеколог. Приятно познакомиться. Как я понимаю, ваша жена не сообщила вам о том, что из-за беременности может потерять зрение, да? — в голосе Виолетты Павловны прекрасно слышится самодовольство.

Дыхание застревает в груди.

Теряюсь всего на мгновение, а в следующее — ярость разливается по венам. Да как Виолетта Павловна смеет сообщать информацию обо мне посторонним людям?! Это, как минимум, непрофессионально. И скорее всего, незаконно!