Наследник для шейха (СИ) - Гур Анна
Что сделает шейх из правящей семьи за такое оскорбление?!
Я даже думать не хочу, потому что… кровь в жилах стынет от одной мысли…
– Мне так страшно, Мелина… – выдыхает сестра и цепляется в меня дрожащими пальцами, – так страшно… Аяз не пощадит… никого не пощадит… он страшен в гневе… о нем рассказывают такие жуткие вещи…
Сестра так рыдает, что задыхаться начинает, усаживаю ее, а сама иду к столу, на котором продолговатый графин с водой стоит, наливаю ей в бокал и помогаю выпить.
Каролину так трясет, что кромка бокала бьется о зубы.
– Аяз меня покарает… он отца покарает, и позор всему нашему роду будет…
Тру лицо и смотрю на сестру.
– Как ты могла такое дозволить?! – вновь спрашиваю.
Кара отвечает с грустью:
– Полюбила… поверила…
– Но… почему тогда не вышла замуж за того, с кем девственности лишилась?! Почему этот мужчина не взял тебя в жены?!
Я прекрасно понимаю, в какой стране нахожусь и какие законы здесь действуют. Тут может и родня заставить взять девушку в жены…
Все же Восток, со своими определенными нравами и устоями.
– Я не хочу об этом… Да и поздно уже… шейх выбрал меня… Никто против него не пойдет…
– Не пойдет…
– Я так боюсь, Мелли… надеюсь, что когда меня будут забивать камнями, первый же попадет в голову…
Вздрагиваю от слов сестры, голова кружиться начинает и сердце сдавливает.
– Кара… на дворе новое тысячелетие… я не думаю…
– Ты просто уехала жить в другой мир, сестра, а здесь… здесь действуют все древние законы, их никто не отменял…
Качаю головой. Пытаюсь в себя прийти. Но понимаю, что тоже задыхаюсь. Наливаю себе воды и осушаю бокал залпом.
Прикрываю веки. Пытаюсь дышать.
– Почему ты не попыталась убежать? – спрашиваю, но сама знаю ответ, который озвучивает сестра.
– От сильнейшего шейха Востока не убежать. И у меня семья. У нашего отца есть брат, семья большая… Убегу я – ответят они… Ты ведь жила здесь, Мелина, и прекрасно все знаешь, не мне тебе объяснять… просто… мне так страшно…
Разворачиваюсь и на сестру смотрю. Больше слов нет. Я даже не знаю, что именно могу сказать в такой ситуации, потому что выхода не вижу. Сестра убежать не может, а завтра… завтра в наш дом придет беда и ответят абсолютно все.
– Знаешь… – вдруг говорит, улыбаясь сквозь слезы, а я вижу, что это просто истерика утопающего, – я даже думала сделать операцию…
Хмурюсь. Не понимаю, о чем сестра говорит.
– Операцию по восстановлению девственности. В других странах ее делают…
Качаю головой.
– Ты бредишь, Кара… у тебя утром врач…
– Я просто к тому… что ты… когда ты уедешь, Мелина, ты можешь вернуть все и сделать как было… никто не узнает… или можешь не сделать эту операцию, в отличие от меня ты живешь в другой стране, где уже давно на такие вещи люди внимания не обращают…
Мне кажется, что у меня ломается мыслительный процесс. Я просто смотрю на сестру.
– Кара, ты бредишь?! – спрашиваю, не понимая ни слова из ее речи.
То есть слова понимаю, а вот смысл совсем не доходит. Каролина, видимо, осознает, что говорит путано, поэтому поднимается, подходит ко мне, заглядывает в глаза и говорит твердо:
– Ты мой единственный и последний шанс, сестра…
– Я не понимаю, о чем ты, – хмурюсь, вглядываясь в лицо сестры, которая перестает плакать и смотрит на меня твердо.
– Ты девственница, Мелина? – задает вопрос в лоб, и я чуть от шока челюсть на пол не роняю.
– Просто ответь мне: «да» или «нет»?
– Да, – отчего-то получается сипло.
– Значит, ты можешь меня спасти, – вновь выговаривает уверенно, – не просто меня, а всю нашу семью, весь род…
– Я тебя не понимаю, к чему ты клонишь?
– Ты моя сестра-близнец, Мелина. Нас никто отличить не может. Мы похожи как две капли воды…
– Ты хочешь, чтобы я тобой стала? – качаю головой, выдвигая бредовую идею.
Но Каролина кивает и отвечает:
– Ненадолго. Ты вместо меня поедешь с людьми шейха, и гинеколог проверит на наличие девственности тебя, а не меня…
– Но… как ты это себе представляешь?!
– Ты хочешь спасти меня от жестокой участи?! – спрашивает и вглядывается в мои глаза, – ты ведь можешь спасти всю нашу семью, Мелина… – выговаривает сестра, и вновь в глазах слезы сверкать начинают… а я в чистейшем шоке на нее смотрю и моргаю лишь, как рыба, выброшенная на горячий песок…
– Ладно… забудь, сестра! Считай, что я тебе ничего не говорила!
Не дождавшись от меня ответа, отворачивается, идет к постели и скидывает покрывало, пытается расстегнуть пуговицы на одежде, но ее пальцы трясутся, ничего не получается, а я на прямых, будто негнущихся ногах к Каролине иду и накрываю ее ледяные пальцы своими…
Поднимает на меня глаза и будто замирает. А я наше детство вспоминаю, как бегали по саду и прятались от Айши, как наша запыхавшаяся нянечка не могла нас найти, как мы смеялись и притворялись друг другом, сводя полненькую пышногрудую девушку с ума, доводя ее до нервного срыва. Дети иногда играют жестоко, особенно когда им удается обводить вокруг пальца взрослого…
Ведь мы с Карой похожи как две капли воды… только мама всегда чувствовала, кто есть кто…
Что-то больно колет в груди. Становится тяжело дышать. Я понимаю, что, будто бабочка, в паутину попала, и сколько крылышками ни бейся – все равно спасения нет, паук уже держит путь к своей жертве…
Синие глаза сестры мерцают подобно переливчатым сапфирам… а я смотрю на нее и понимаю, что не могу оставить Каролину в беде, всю семью бросить на произвол судьбы не могу, и страх перед тем, что шейх может поймать на подмене, уступает беспокойству за семью…
Сестра, мама, папа… дядя с семьей… весь род.
Все мы будем держать ответ перед шейхом, если вскроется, что невеста оказалась опороченной… Чем больше власти, тем более жесток человек. Я об этом знаю не на личном опыте, просто чувствую, что шейх не пощадит.
Ведь получится, что ему нанесут оскорбление… а такое не прощают.
– Ничего, Мелли, я все понимаю… Забудь все, о чем сказала…
Сестра улыбается дрожащими губами, она вся дрожит как осиновый лист, и я понимаю, что не могу. Ее бросить не могу. Всю семью на растерзание не отдам!
Поэтому я делаю глубокий вдох и выговариваю сухими губами:
– Я пойду завтра вместо тебя, Кара…
Сестра на мгновение замирает, а затем бросается мне на шею.
– Мелли! Сестра! Спасительница моя! Сестричка…
Вновь рыдает, а я ее обнимаю, прижимаю к себе и глаза закрываю. Как когда-то в далеком детстве.
– Ты да я, да мы с тобой… – шепчу наш детский стишок…
– Всевышний… ты спасешь меня, Мелина… спасешь… – шепчет сестра, отпускает меня и вновь в глаза мои смотрит. – Ты мне жизнь спасаешь. Всем нам.
А я задумываюсь, как сестра намерена провернуть эту подмену.
– Кара, – подаю голос, и сестричка отвечает:
– М-м-м?
– Если посторонних обмануть будет не слишком сложно, то что сделать с мамой?!
Спрашиваю и губу прикусываю. Наша мамочка всегда нас отличала… Всегда…
Качает головой, задумывается.
– Шейх все делает по традициям, и, исходя из них, невеста господина перед его людьми должна появляться в никабе. С этим проблем не будет. Ни один мужчина из охраны не осмелится посмотреть тебе в лицо. Они привезут тебя к гинекологу. Женщине. Ты пойдешь к ней с моими документами и предоставишь их. Дальше осмотр. Ее печать на документе – и свобода…
– То есть она проверит, что невеста – это невеста и что она чиста? – спрашиваю еще раз, и сестра просто кивает, как само собой разумеющееся, а я лишь радуюсь, что убежала от всего этого далеко-далеко.
– Хорошо, Кара, с людьми шейха понятно. А с домашними что будем делать?! Если они не поймут, то мама…
– Маме с утра будет не до нас. Отец ее повезет выбирать приданое. Золото, по традиции, должна одобрить мать невесты. Один из браслетов наденет мне на руку отец. Потом жених снимет отцовский браслет и наденет свой… Словом, мамы не будет, чтобы понять, кто есть кто, а я запрусь в комнате и не выйду, сошлюсь, что устала после перелета, вряд ли Фатима сюда сунется…
