Грешники. Внебрачная дочь (СИ) - Николаева Елена

— Не слишком откровенно? — задаю вопрос и тут же вздрагиваю от внезапного стука в дверь.

— Кто там, Аня?

— Не знаю. Сейчас посмотрю. Наверное горничная. Дай мне минуту.

Не отключая видеосвязь, иду на стук, распахиваю дверь.

***

Итан

— Итан... — голос Мелиссы прогоняет дрёму. Распахиваю глаза.

Обнажённая любовница после сна забирается на меня верхом. Вытаскивает наушники из ушей. Убирает их на прикроватную тумбочку.

— Сколько можно слушать русских классиков? — ворчит. — Пойдём лучше на пляж? Поплаваем. М? А хочешь, — эротично закусив губу, пробегает акриловыми ноготками по моей груди к пупку, — можем потрахаться.

Я всё ещё сонный. Пытаюсь прийти в себя и понять, что ей конкретно от меня нужно. Потрахаться или поплавать с ней. Ни одно, ни другое мне сейчас не вставляет. Абсолютно.

Ночью мне так и не удалось поспать. Прокручивал в памяти чужой разговор. Пытался анализировать. Чем дольше это делал, тем больше сходил с ума. Отбросив безумные предположения, задремал ранним утром, вставив в уши наушники и включив первую попавшуюся в плейлисте аудиокнигу.

— Мэл… прекрати… — недовольно ворчу, бросая беглый взгляд на часы. Время завтрака давно закончилось. Но я бы выпил кофе и покурил.

— Ит… — девушка продолжает мурлыкать, выгибая спинку как кошка. Обнимает меня за шею. Её «троечка» опускается мне на лицо. Мелисса хочет ласки. Совершает несколько плавных движений бёдрами. Разведя ноги шире, вжимается промежностью в мой пах, елозит по члену булками, а затем и вовсе проскальзывает в трусы пальчиками.

— Эй, эй, Мэл, стоп! — останавливаю её, убирая от вялого члена руки.

До вчерашнего вечера мне всё нравилось. Сейчас же её потуги доставить мне удовольствие лишь напрягают.

— Хватит, крошка. У меня нет настроения. Возьми карту, что я тебе дал. Пошопься от всей души. Ладно? Купи себе ещё одно платье, туфли, парфюм… Не знаю, что ты там хочешь, только отцепись. Бога ради. Дай мне побыть одному.

— Ладно, — пожимает плечами Мэл. Слазит с меня. Идёт в ванную.

Я обратно втыкаю наушники. Включаю урок русского языка. Хочу отвлечься от всего. Устал как черт. Даже шлюха не заводит. Первый отпуск за четыре года, в котором хочется завыть от тоски.

Диктор начинает читать стих Есенина. Вникаю в слова и понимаю, что лучше включить плазму и посмотреть какой-нибудь триллер. Не потому что стих мне не нравится. Просто, куда не ткну пальцем, всегда нахожу какие-то знаки судьбы, указывающие на мои ошибки:

«Я помню, любимая, помню

Сиянье твоих волос.

Не радостно и не легко мне

Покинуть тебя привелось…

Я помню, ты мне говорила:

«Пройдут голубые года,

И ты позабудешь, мой милый,

С другою меня навсегда…»

И сердце, остыть не готовясь,

И грустно другую любя.

Как будто любимую повесть,

С другой вспоминает тебя…»

Дослушав, извлекаю наушники из ушей. Бросаю туда, куда недавно отправила их Мелисса. Прикрываю глаза и снова окунаюсь в мысли об Анне.

Вспоминаю её образ. Несколько раз порывался отправиться к ней на родину. Но каждый раз меня что-то останавливало. Что бы я ей сказал при встрече? Прости, я погорячился? Наговорил того, чего не стоило? Я её не любил. А когда потерял, понял, что кроме Эн не было у меня в жизни ничего лучше. Время утекло как вода. Анна должна была научиться жить без меня. И я не стал повторно ломать её судьбу.

Кэтрин тоже от нас сбежала. Проявила солидарность к племяннице. Мать к ней сильно привязалась. Долго переживала из-за её отъезда. Пыталась промыть мне мозг. Я запретил ей вмешиваться в мою личную жизнь. Если не ошибаюсь, мама всё ещё поддерживает с ней связь.

Думаю об этом, и меня будто кипятком обдаёт. Напрягаю мозг.

«…С тех пор, как уволилась с работы, с мудаком-царевичем больше не пересекалась. Редко созваниваемся с его матерью. Я для неё, что-то типа личного психоаналитика…»

— Твою мать!

Подрываюсь с кровати. Хватаю телефон. Скрываю номер в настройках телефона. Набираю Кэт.

К горлу подкатывает сумасшедшее волнение. В ушах гремит пульс. Несколько долгих гудков выворачивают душу наизнанку. А затем случается оглушительный взрыв:

— Алло.

Я молчу. Если бы и хотел что-то ответить — не смог бы. Спазм от нервов сковал мышцы шеи. Едва справляюсь с дыханием.

— Я слушаю вас. Говорите. Алло? Алло! Вы меня слышите? Кто это?

Вырубаю звонок. Долгое время втыкаю в одну точку. Пытаюсь ещё раз проанализировать каждую интонацию. Не знаю, сколько времени проходит с момента моего погружения в самого себя.

Блять, оказывается, за все эти годы голос Кэтрин я подзабыл.

По спине скатывается снежная лавина. На месте топтаться уже не выходит. Мне нужно убедиться. Только в чём? В чём, мать твою, Итан? Что тобой не овладела паранойя?

Вскочив в пижамные брюки и накинув на себя первый попавшийся свитер, как есть, нараспашку, вылетаю на балкон. Пытаюсь закурить. Успокоиться. Привести атомную смесь из крови и адреналина в норму. Ни хрена не выходит. Руки неконтролируемо трясутся. Тогда решаюсь на безумный шаг. Вылетаю из номера. Быстро достигаю соседнего. Сердце в груди превращается в омлет.

Рехнулся! Я, блять, совсем рехнулся! Какого черта творю?

Стучу в дверь.

Похер. Будь что будет. Утолю любопытство, если что, извинюсь. Скажу, перепутал номера.

А что если… там она..? За дверью? Которую уже хочется к черту вынести плечом.

Господи, а если её там нет?

Дверь распахивается и в этот момент вся жизнь у меня проносится перед глазами. Сердце, собрав себя из ошмётков в единый мышечный узел, принимается с утроенной силой качать кровь.

Эн…

Моя Энни…

Царевна…

Малышка…

Моё сладкое наваждение.

Моя стопроцентная погибель. Передо мной. В платье невесты…

Научные факты говорят о том, что человеческое тело умирает не в один момент, а постепенно. Опровергая этот факт, подыхаю сразу. Как и возрождаюсь, чтобы коснуться её и убедиться, что я всё ещё жив. Что она реальная. Что я не рехнулся. Всё ещё нахожусь в здравом уме и твёрдой памяти.

Глава 5. Мой персональный мучитель

Анна

— Аня? Детка, ты чего застыла как вкопанная? Кто пришёл? Аня?

Тётя пытается до меня достучаться, а я не могу ни сглотнуть, ни слова вымолвить.

Шок.

Причём такой силы, что все жизненно важные органы в один миг стопорятся.

Трижды умираю. Лёгкие обжигает адским пламенем. Теряю способность дышать.

Платье, что сидело на мне идеально, превращается в тиски. Сжимает моё тело, как консервную банку под прессом. Мир под ногами начинает расходиться трещинами, крошиться и рушится…

Итан? Господи, Итан! Откуда он здесь? Почему? Почему судьба снова столкнула нас лбами? Почти четыре года прошло! Я так усердно пыталась его забыть.

Зачем??? Господи, зачем???

Что ему снова от меня нужно? Сейчас, когда я наконец решила связать свою жизнь с другим человеком?

В глазах темнеет. Комната превращается в центрифугу для тренировки космонавтов.

Выскользнувший из руки телефон врезается в пол. Кажется, разлетается на кусочки.

В глазах расплывается картинка. Начинает меркнуть свет.

— Эн? Эн, что с тобой? — доносится издалека. Словно сквозь толщу воды, в которую меня затянуло и не отпускает.

Ничего не соображаю. Падаю. Ловят сильные руки. В следующий момент становится горячо. Тонкое платье не предотвращает ожог. Кожа к разгоряченной коже — разряд в двести двадцать вольт! Не спасает. Клиническая смерть…

— Эн! Эн!!! Малыш, очнись!

Так красиво и убийственно звучит его голос.

Хрипом окутывает. Теплотой. Парализует сознание.

Несколько бесконечных секунд я не подаю признаков жизни. Находясь в жарком коконе его рук, погружаюсь все глубже в агонию. Иду камнем ко дну.

Кажется, что-то сиплю, но явно не получается выдавить из себя чёткое желание.