Развод. Ты пожалеешь (СИ) - Блио Элен

Ну что, Мария Михайловская, начинаем новую жизнь?

Но это не точно…

На работе стараюсь сразу пройти в кабинет, там в уборную – видок у меня еще тот. Не надо было рыдать. Но что сделаешь?

Хорошо, в холодильнике всегда есть лёд. Прикладываю к векам, протираю щеки, сейчас чуть спадёт опухоль и надо заниматься делами.

И дочке перезвонить.

- Алло, привет кисюня, как дела?

- Привет, ма, можно я не пойду к тёте Лене заниматься? Живот болит…

Тётя Лена – моя подруга и мама подруги Кирюши, они вместе ходили в детский сад, там мы и подружились. Лена математик, преподаёт в колледже, ну и репетиторствует. И моя коза с ней занимается, потому что в нашей не самой плохой школе с математикой напряг. Ну или, скорее, у моей звезды напряг.

- Кир, несерьёзно, слушай.

- Ма, ну конец года уже, какая математика? МЦКО я написала.

- Напомнить, на какой балл?

- Ну, ма…

- Что с животом, опять полдня на сухом пайке?

- Я готовила макароны с болоньезе.

Да, моя старшенькая любит готовить, лет с двенадцать уже сама себе обеды стряпает, да еще и выбирает разные деликатесы, то вок с курицей, то лазанью, то болоньезе.

- И живот болит?

- Ма-ам…

Ясно, ничего не болит, лень-матушка одолела.

- Кир, давай сходи сегодня, и потом на следующей неделе. И всё, на лето вопрос закроем, хорошо?

- Угу… только я пойду гулять, ладно? Оттуда сразу на занятие.

- Как хочешь, погуляй, погода хорошая.

- Ладно. – говорит более радостно, но потом резко переключается, - Мам, всё нормально у тебя?

Так. У дочки, конечно, хорошая интуиция, но не настолько.

- Нормально, а что?

- Ничего, просто папа звонил, мне показалось, что-то случилось.

- Он что-то сказал? – чёрт, не надо было спрашивать, но…

- Сказал, что любит нас, ну, как всегда. Но мне показалось.

- Когда кажется – креститься надо. Иди гуляй, но к шести чтобы была у Лены!

- Йес, мэм…

Вот же… коза!

Улыбаюсь, а потом вижу своё отражение в зеркале.

Чёрт.

Что будет с девчонками? Что будет с нами?

Господи, Стас… как же ты мог…

Всё развалилось. Утекает сквозь пальцы. И снова слезы из глаз.

И я просто не понимаю, как мне дальше жить.

Пытаюсь работать, быстро понимаю, что просто ничего не соображаю. Голова гудит. Но я мужественно досиживаю до конца рабочего дня. Медленно собираюсь, еду домой.

Телефон молчит. Стас не звонил. Не писал.

Мне бы и не хотелось, чтобы он обрывал телефон. С одной стороны. С другой… Мог бы и прислать сообщение. Может и не одно. Сколько я слышала, в кино, или от подруг, как мужики начинают унижаться, на всё готовы ради прощения. Тогда казалось – фу, какие тряпки! Если уж имел смелось кобелировать – имей смелость отвечать за поступки, а не вымаливать прощение! Да, казалось, что это верно.

Сейчас хочется этих несчастных покаянных «эсэмэсок»…

Тишина.

Ну, в любом случае, я знаю, что он приедет домой, и дома будет пытаться поговорить.

О чем?

Приезжаю домой, открываю дверь и наталкиваюсь на перепуганный взгляд дочери.

- Мам… папа…

Глава 7

В больницу приезжаю на взводе. Зла на себя. Зачем поехала? Был бы ему урок! Придурку…

Но как объяснить детям, что мама папу в такой ситуации бросила?

Давление у него, видите ли…

Чёрт, да, конечно, я испугалась! Разумеется!

Потому что нельзя взять и за несколько часов просто вычеркнуть из жизни человека, которого любишь. Нельзя отменить эти чувства. Стереть нельзя. Как бы обидно, больно, погано не было, но просто выбросить всё из памяти не получается.

Если бы кто-то придумал для этого волшебную таблетку! Был бы первый кандидат на Нобелевскую премию. Это же круче, чем вечный двигатель! Любимый муж изменил, выпила таблеточку, и вот он уже тебе никто и звать его никак. Так просто! Свобода!

Увы, мне об этом пока только мечтать.

Потому что после моего эмоционального выплеска, после ярости, гнева, злости, обиды, ненависти, пришёл откат.

Пришло понимание, что жизнь может измениться безвозвратно. Может. Если я пойду до конца. Если я реально пойду на развод.

А я на него пойду – в этом я не сомневаюсь. Я просто не смогу по-другому.

Может, в этом моя фатальная ошибка, но это так.

Жить с лжецом, с мужчиной, который меня унизил как женщину, я не смогу.

Но и перестать чувствовать не могу тоже.

Это же мой Стас! Мой!

Тот, с кем у меня был первый раз. Тот, с кем мы ждали первую нашу малышку, который боялся тогда на роды пойти, а потом жалел и второй раз решился и так гордился собой!

Мужчина, рядом с которым я чувствовала себя женщиной, принцессой, королевой. У меня была стена, за которой я могла скрыться от невзгод. Я была ему крепким тылом.

И я была уверена! Да, да, на сто процентов уверена, что так будет всегда!

Мы же хорошо жили! Всё устраивало!

Нет, ну, конечно, не всё…

Когда я заговорила о третьем ребёнке Стас обрадовался. Ему так хотелось сына. Эту беременность я планировала, ждала, все анализы сдала, всё чётко, здоровый образ жизни, витамины, спокойствие. Новость о том, что беременность замерла стала ударом. Я сама не ожидала, что меня так накроет.

Стас поддерживал, помогал, уговаривал, обещая, что всё будет хорошо.

А потом мы дико разругались, когда он посмел сказать, что я слишком сильно убиваюсь по ребёнку, который еще и ребёнком-то не был, просто набор хромосом.

Набор хромосом? У него уже сердечко билось! Какой набор?

Был страшный скандал, мы неделю не разговаривали. Мне казалось, он меня просто убил этими словами. Он про нашего ребенка так сказал! Про ребенка, который уже был! Которого я ждала!

Это уже потом мне и подруги, и психолог объяснили, что я реально была не права.

Мол, Стас хотел как лучше.

Только вот получилось как всегда.

Да, наверное, тогда мы стали отдаляться друг от друга.

Нет, потом помирились, страсть разгорелась с новой силой, мы даже вместе поехали отдыхать, вдвоём, без детей. Устроили себе второй медовый месяц.

Это ведь было всего около полугода назад!

И нам так хорошо было вместе, там…

Какая же он всё-таки сволочь!

И как мне вести себя с ним сейчас? Когда он лежит на больничной койке?

Как выясняется – не один лежит.

Сука!

Захожу в палату, а там они… воркуют, как голубки.

И опять перепуганный взгляд Стаса.

- Маша?

Где-то я уже это слышала…

- Вижу, я и тут уже лишняя? Зачем ты тогда дочери позвонил?

- Катя, выйди… - Стас говорит жёстко, слышу, как матерится сквозь зубы.

- Стас, я…

- Выйди, твою мать! Я непонятно говорю?

- Не кричи, тебе нельзя нервничать.

Встаёт, слезки вытирает, на меня смотрит, губки дрожат. Ну, просто образец благочестия и скромности, и страдания.

- Мария Станиславовна, ему нельзя нервничать, у него пульс… и давление.

- Это потому, что ты его, бедного, заставила трахаться на столе, поняла? Если помрёт, я на тебя заявление напишу.

- Вы… вы что? – боже мой, мы еще и юмора не понимаем!

- Мария, хватит, Катя, уйди.

- Божечки-кошечки, какая прелесть! Ты как султан в гареме, Тихонов. Мария стой, Катя уйди. Браво!

- Маша…

- Как вы можете! У вашего мужа серьёзные проблемы, а вы…

- У него сейчас одна серьёзная проблема, развод, и раздел имущества, так что ты на многое не рассчитывай, я его с голым задом оставлю.

- Мария!

- Если вы думаете, что мне нужны деньги…

- А что? Что тебе надо, девочка? Взрослого дяденьку? Почему же не сантехника дядю Васю? Почему же сразу руководителя компании, миллионера? На сантехника не встало?

- Какая вы циничная! Я была о вас лучшего мнения!

- Екатерина! – Стас шипит на свою подстилку, а мне просто смешно.

- Давай, давай, ругай жену, еще скажи, что я старая, плохо выгляжу, и трахаться не умею. О, еще это – не заглатываю как надо, не сосу как ты умеешь.