Парень моей подруги. Запрет на любовь (СИ) - Теплова Юлия

Меньше всего мне сейчас хочется слушать о кубиках Соколова и его хоромах.

Марина замолкает и становится похожа на грустную куклу, которую закинули на чердак с кучей ненужных вещей. И никто не хочет с ней больше играть. Светлые брови образуют печальный домик, рука безвольно опадает вниз.

Я скольжу по ней глазами, прислонившись к противоположной стене. Взгляд натыкается на экран ее телефона. На дисплее открыт диалог с Соколовым.

– Ты что, ему свои голые фотки отправила? – Хватаюсь за виски, прямо как моя мама. – Да ты с ума сошла, Марина! Включи голову! – Пытаюсь выхватить у нее телефон, но она уворачивается, высоко подняв руку.

– И что? – Раздраженно спрашивает она и прячет телефон в сумку. – Мы не в девятнадцатом веке живем, Марго. Так все делают. Мы с Владом в отношениях. Я же не в интернет на всеобщее обозрение фотки выгрузила. Не думала, что ты такая святоша.

– А ты не боишься, что он их сольет куда-нибудь или пацанам своим покажет? С этих дегенератов станется.

– Не говори глупости, Марго! Я, вообще-то, думала, что ты за свободу женщин и их реализацию. Мы имеем право делать с нашим телом все, что захотим. – Марина краснеет и хватает сумку с раковины. – Иногда ты просто невыносима! — Обдает меня презрительным взглядом и выходит из туалета, громко хлопнув дверью.

Я не знаю, чего мне хочется больше - заплакать или выругаться. Швыряю свой рюкзак на пол и включаю ледяную воду. Держу кисти рук под струей, пока не начинает ломить кости. Меня трясет от злости и обиды. Открываю последнее, емкое сообщение от контакта «Мудак», текст которого гласит: «Не передумала?»

Я даже не задаюсь вопросом, откуда у него мой номер. Соколов получает любую информацию по щелчку пальцев. Вот такая ирония. Одни вынуждены пробивать себе путь головой, разбивая лоб в кровь, а другие с рождения имеют внешность, деньги и связи, открывающие им любые двери.

До этого момента я игнорировала его сообщения и общался он сам с собой. Видимо, ему это очень нравилось, потому что писал он часто и даже по ночам. Сейчас набираю свое первое, адресованное ему, сообщение: «Это Марго. Надо поговорить. Сейчас же!».

«О-у, я польщен))) Приходи в библиотеку. Я на втором этаже, в отделе экономики», – приходит мгновенный ответ.

Бросаю последний взгляд в зеркало: лицо бледное, глаза злые. Ну, как есть.

До следующей лекции еще полчаса. Успею.

Вхожу в здание библиотеки, прикладываю карточку и преодолеваю турникет под пристальным взглядом пожилой библиотекарши в старомодных очках.

В зале стоит тишина.

Студенты, в основном, сидят в компьютерном зале. Поднимаюсь на второй этаж и ищу отдел с литературой по экономике. Блуждаю по пустому залу между высокими стеллажами, пока не выхватываю в углу под мансардным окном высокую фигуру Соколова.

Он стоит между полками в полоборота. Лениво листает какой-то справочник и делает фото нескольких страниц на телефон.

Его светлые волосы стильно взъерошены. Он одет в кардиган песочного цвета и такие же брюки. К бабушке в гости что ли собрался в классике?

«Подлецу все к лицу», – шепчет внутренний голос, и я мысленно затыкаю его.

Подхожу ближе, подавляя в себе желание заехать ему ногой под зад. Он то ли не видит меня, то ли делает вид.

– Соколов, надо поговорить. – шиплю ему в район плеча.

Он отрывается от книги и поворачивается ко мне.

– Привет! Отлично выглядишь. – Бесцеремонно осматривает меня, закрывает книгу и откладывает ее в сторону. – Я даже как-то растерялся от твоего сообщения. Разволновался и чуточку смутился. Чем обязан? – Ерничает он.

Я делаю шаг, толкая его вглубь ряда. Он удивленно отступает и улыбается, как дурак. Сегодня у него гладко выбриты щеки и подбородок, я упираюсь взглядом в четкие углы челюсти. Невольно отмечаю, что у него высокие скулы и четко - очерченный рот. Надо же было такому засранцу получить от природы такую внешность.

Если бы демоны существовали в реальном мире, то выглядели бы они именно так. Не роковые брюнеты, а высокие блондины, не оставляющие шанса наивным девичьим сердцам.

– Слушай меня внимательно, если ты обидишь Марину или причинишь ей боль … – Он поднимает одну бровь, мол, и что будет, – я сотру тебя в порошок. Я не шучу, Соколов. – Сверлю его взглядом, он усмехается в ответ и молчит.

Опускаю взгляд и вижу, что вцепилась ему в предплечье.

– Я не тусуюсь больше ни с кем, кроме твоей подруги. Мы ходим на свидания, зависаем у меня дома под романтические комедии и проводим время вместе, как положено парочкам. Какие проблемы? Или ты хочешь, чтобы я ей предложение сделал, а? Чего ты хочешь, Ритуля?

– Меня зовут Марго. – Чеканю по слогам и впиваюсь ногтями ему в руку.

Он выдергивает ее и перехватывает меня за плечи. Больно сжимает.

– Почему тебя это вообще волнует? – Он разворачивает меня спиной к полке, упирается руками по бокам от меня и приближается слишком близко. Я чувствую исходящий от него жар. – Своей личной жизни нет, и ты суешь свой конопатый носик в чужую?

Запах его туалетной воды смешался с запахом его тела: снова пахнет соленым, свежим бризом. Против воли вбираю его в легкие.

Вокруг стоит оглушительная тишина, и я слышу стук своего сердца и тиканье его наручных часов рядом с ухом.

Он смотрит пристально, как кот разглядывает мышку, загнанную в угол. Упираюсь ладонью в его грудь, но это не помогает. Соколов приближается еще ближе, стирая собой все дозволенные границы.

У меня пересыхает во рту, и я совершаю большую ошибку – автоматически облизываю губы. Его зрачки стремительно расширяются, и он медленно приближает ко мне лицо. Смотрит в глаза и на губы, и снова – в глаза. Между нами остаются считанные миллиметры. Его рука скользит по моей талии. Я собираюсь отвернуться, но он, словно почувствовав это, удерживает меня за подбородок. Я чувствую его теплое дыхание на губах прежде, чем Соколов меня целует.

Меня пробирает предательская дрожь. Ничего не могу с собой поделать, она исходит изнутри и не поддается контролю.

Он прикрывает глаза и поглаживает подушечкой большого пальца мою скулу. Не углубляет поцелуй, как будто просто пробует мои губы на вкус. Изучает их изгиб и форму. Его сердце глухо стучит под моей ладонью.

Мозг выходит из чата, и я проваливаюсь в какое-то забытие.

Не знаю, сколько это длится, прежде, чем Соколов отстраняется. Его взгляд затуманен. Он продолжает рассматривать меня и нежно поглаживать подбородок.

Я ошарашенно смотрю на него и вытираю рот тыльной стороной ладони, а потом молча скидываю его руку с талии и делаю шаг в сторону. Он перехватывает меня за локоть и слегка тянет на себя.

– Марго … – шепчет со странной интонацией и выпрашивает свою заслуженную пощечину.

Хватается за щеку и удивленно смотрит на меня. Его глаза темнеют, не предвещая ничего хорошего.

Пользуясь его замешательством, я разворачиваюсь и быстрым шагом иду к лестнице. На ходу кусаю губы.

На меня сваливается неминуемое осознание, что я только что целовалась с парнем своей лучшей подруги. Пусть, это был даже не поцелуй, а легкое касание губ – факт остается фактом.

До этого он не распускал рук, и я потеряла бдительность в его присутствии.

Бегом спускаюсь по лестнице и на секунду поднимаю глаза. Соколов смотрит мне вслед, засунув руки в карманы брюк.

На выходе из библиотеки мне приходит сообщение:

«Пойдем на свидание? Тебе понравится, обещаю. P.S. согласишься, и твоей подруге не будет больно. Я расстанусь с ней».

6

– Блин, ну, почему нельзя было устроить пижамную вечеринку с шампанским и мелодрамами? – Хнычу я, завязывая шарик. Он не поддается и постоянно спускает. Бесит. – Зачем вся эта шумиха? Потом отскабливай квартиру и выноси тонны мусора за десять присестов. Твоя консьержка снова будет шептать вслед, что мы шаболды.

– Потому что у Маришки день рождения, а не у тебя. – Отвечает Тася, задумчиво рассматривая шведский стол. – На твой двадцатый день рождения, так и быть, устроим пенсионерские посиделки.