Любовь по требованию и без... (СИ) - Ромм Дарина
Одной рукой он сжал мой затылок, не давая отвернуть лицо. И, не отводя темных, с чуть заметными золотистыми крапинками, глаз, негромко произнес:
- Эрик. Мое имя Эрик, Снежок. И я советую тебе хорошо подумать, прежде чем снова начнешь злить меня.
Подтянул мое лицо к себе, и пробормотав: - "Достала", - принялся требовательно, жестко, почти грубо целовать...
Глава 9
То, что произошло дальше, можно объяснить только стрессом и потрясениями последних часов, расшатавшими мою нервную систему и слегка повредившими психику.
Каюсь, была не в себе и ничего не соображала. Посему, ответственности за произошедшее нести не могу!
Нет, сначала все шло правильно: я возмущенно замычала, и попыталась оттолкнуть наглого придурка. Даже пару раз стукнула по каким-то частям его тела.
А потом вдруг обнаружила, что сижу верхом на его коленях и самозабвенно его целую.
Сама хватаюсь за крепкие плечи под черной футболкой, лезу под нее ладонями, чтобы прикоснуться к коже, оказавшейся гладкой и очень горячей, словно у Эрика жар.
Сама подставляюсь под твердые губы, впивающиеся в меня жгучими, почти болезненными поцелуями, и под жадные руки, беззастенчиво мнущие мое тело.
И кровь одуряюще бьет в виски, мощно, гулко, выбивая из нее любые мысли. Растворяя смущение и отголоски сомнений. Оставляя только жадное, не омраченное ничем желание заполучить себе этого мужчину.
И вот уже его раскаленные ладони на моей спине, голой и ждущей, нетерпеливо сминают ее. Тискают, гладят, и над ухом жаркий шепот, похожий на рычание: - "Сука..", – и смуглые руки перебираются к моей груди.
Обнимают ее, сдавливают. Зубы смыкаются на вершинке, прикусывая так, что я взвизгиваю, а перед глазами начинают рассыпаться искры...
- Горячая, Снежок. – сквозь набат в ушах слышу довольный голос и мычу от удовольствия, когда его пальцы касаются меня внизу, там, где все давно мокрое и трясется от жадного нетерпения.
- Будешь сверху. – меня сдвигают в сторону от распирающего его брюки бугра, об который я беззастенчиво трусь, и я разочарованно хнычу.
Звук расстегиваемой молнии. Меня приподнимают, снова усаживают, и распахнув глаза я длинно мычу от первой сладкой судороги, прошивающей тело:
- Боже, как хорошо…
Я держусь за его плечи, и начинаю двигаться – вверх, вниз. Снова вверх и вниз. И еще…
А потом только вверх, вверх... Все выше и выше...
На дно огненных черных зрачков, не отпускающих мой взгляд. Оставляющих жгучие следы на коже, вместе с его пальцами, до боли впивающимися в мои бедра. Такой сладкой, долгожданной, нужной мне боли…
Его хриплый стон, когда мое тело начинает скручиваться в острых судорогах.
Мое имя на его губах вперемешку с ругательствами, от которых в моей голове что-то тонко лопается, и я лечу в сверкающую пустоту…
После я долго приходила в себя, уткнувшись лбом в голое мужское плечо, не в состоянии вспомнить, когда успела его раздеть.
А потом этот придурок взял, и все испортил…
- Свари мне кофе, Снежок… - раздалось над ухом. – После хорошего секса мне всегда хочется кофе.
Вот что меня остановило от смертоубийства в тот момент? Может слова про секс, который был хорошим?
Но я все равно вспомнила свои принципы… Вспомнила, и плюнув на них, пошла варить кофе - почему-то и самой вдруг ужасно его захотелось...
И пока я ставила на маленькую плитку турку. Пока варила кофе, помешивая и глупо улыбаясь своим мыслям. Пока мы пили его с Эриком, расслабленным, взлохмаченным, и с гадостно-довольной небритой рожей, я приняла твердое решение, что это больше не повторится.
Никогда!
Поэтому представьте мое изумление, когда на следующее утро я проснулась с Эриком в одной постели. И на второе утро тоже… И на третье…
Каким-то волшебным образом, каждый вечер мы желали друг другу спокойной ночи, благопристойно расходились по своим комнатам, а утром просыпались в одной кровати, то в моей, то в его… И ни один из нас не помнил, как так получилось…
Не иначе, это карма, назначенная мне за какие-то грехи в прошлой жизни, - просыпаться с Эриком в одной постели...
- Сделай мне кофе, Снежок. – требовательный голос выдернул меня из воспоминаний о том первом поцелуе, и обо всем, что последовало за ним.
Или не первом… И не о поцелуе. Да не важно, о чем, главное, чтобы больше это не повторилось!
Поэтому я перевела взгляд на вконец обнаглевшего придурка в своей постели, и… вспомнила, что я тут нахожусь, вроде как, в качестве рабочей силы.
- Конечно, босс. – мило улыбнулась и стащила с него свое одеяло, стараясь не смотреть туда, где его… наглое безобразие все так же настойчиво целилось в мою сторону. - Только сначала свали из моей комнаты.
- Вообще-то, это моя комната, поэтому, свалишь из нее ты. Только сначала объясни, с какого ты здесь поселилась? Горничные живут в цокольном этаже, Снежо-ок, – и потянул одеяло на себя.
Вспомнив все, что видела на означенном пространстве, я искренне удивилась:
- В цоколе нет никаких жилых комнат. Есть пара каморок без окон, наверное, для инвентаря какого-нибудь. - Я снова попыталась забрать у него одеяло и прикрыться, а то уж очень настойчиво потемневший мужской взгляд изучал мою ночнушку, словно сканировал мое тело.
Только непонятно, на предмет чего, - у меня ведь там все, как у всех, сам сказал!
И потом еще много раз повторил, сдавливая мое стонущее тело жесткими ладонями, и, снова и снова вбиваясь в него так, что из меня дух вышибало.
Стоп, Снежка, нельзя этом думать! Тем более, что небритый гад никак не уймется. Глянул на меня прищурившись, и снисходительно сообщил:
- Умница. Инвентарь вроде тебя, в этих каморках и живет. Так что выбирай любую из них и перевози туда свои вещички – здесь тебе делать нечего, госпожа горничная.(*)
Так-с, он что, любитель сдобных булок Джей Ло?
Я с подозрением покосилась на небритую рожу, и мудро пропустив мимо ушей, что меня назвали рабочим инвентарем, с силой дернула одеяло:
- Эрик, дай сюда. И давай-ка выметайся из моей кровати.
- Что-то много я тебе должен давать, Снежок. Одеяло – дай. Из комнат выметаться – тоже давай. Это что, твоя потреблядская натура с утра пораньше на охоту вышла?
И рыкнул:
- Пошла вон отсюда.
Я устало закатила глаза – какая экспрессия, какая изобразительность мысли! Сколько образности в этих словах! Можно подумать, я у него хоть раз что-то просила.
У меня, вообще-то, железное правило – ничего ни у кого не просить, потому что давно поняла, что сами все дадут и сделают.
И не великий Булгаков меня тому научил, а собственная жизнь. Если бы я когда-нибудь по-другому жила, скорее всего даже до совершеннолетия бы не дотянула. (**)
Да только Эрик, - это не все, и похоже, повоевать с ним придется.
Для начала фиг я отдам ему свою комнатку, я к ней уже, между прочим, привыкла. Да мне пол дня только свою косметику в ванной собирать, если придется переезжать. И тогда мне работать вообще будет некогда.
А кстати, он сюда надолго заявился? Завтра как раз Катя должна прийти уборку делать, и лучше бы Эрику ее не видеть – пусть верит, что это я такая трудолюбивая фея чистоты, дом в порядке содержу…
Сообразив, что пора менять тактику, я покладисто сползла с кровати. Под прищуренным подозрительным взглядом накинула халатик и пошла на выход, бросив через плечо:
- Через десять минут кофе будет готов, босс.
Аккуратно прикрыла за собой дверь, успев с удовольствием заметить некоторую растерянность на небритой физиономии.
И, улыбаясь во весь рот, потопала на кухню варить кофе. Давай, Эрик, сыграем в твою игру, но чур, правила будут моими…
(*) "Госпожа горничная" - романтическая комедия с Дженифер Лопес в главной роли.
(**) «Никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами всё дадут!» (М. Булгаков, «Мастер и Маргарита»)
