Люсинда Кэррингтон - Девяносто дней Женевьевы
— Подождите минутку, — сказала Женевьева. — Насколько я помню, завтра у меня очень загруженный день, и я не смогу никуда поехать. У меня две важные встречи и…
— Вам придется найти время, — сказал Синклер довольно резко.
— А если мне это не удастся? — холодно поинтересовалась Женевьева.
— Тогда наша сделка будет аннулирована, — ответил он.
— Послушайте… — произнесла она.
— Нет, — прервал он ее, — это вы меня послушайте. Мы с вами не в офисе. Это сугубо личное дело, которое касается только меня и вас, и распоряжаться буду я. Если вам это не нравится, вы можете отказаться прямо сейчас.
Почувствовав, что его голос стал мягче и спокойнее, Женевьева представила, как его губы расплываются в улыбке. Эта улыбка скорее похожа на язвительную усмешку…
— Попробуйте играть по моим правилам, — предложил Синклер мягким, вкрадчивым голосом, как бы уговаривая ее. — Вам ведь самой не терпится узнать, что вас ожидает.
Да, это была чистая правда. Женевьеве очень хотелось увидеть вещицы, в которых ей придется предстать перед ним. Интересно, что это? Расшитые оборками и рюшами панталоны? Во все времена мужчинам очень нравился именно этот предмет дамского туалета. А может быть, это будет пояс с подвязками или чулки со швом? Или трусики без ластовицы? Или бюстгальтер с вырезами для сосков?
Женевьева едва сдержалась, чтобы не прыснуть от смеха. Конечно же нет. Ей почему-то казалось, что Синклеру нужно что-то более замысловато-изощренное. Подобные пикантные штучки могут завести только желторотого юнца, а Синклер элегантен, у него изысканный вкус. К тому же он прекрасно владеет собой. Хотя кто его знает? Женщина еще глубже погрузилась в воду. Пена доходила ей до самого подбородка. Она совершенно расслабилась, окутанная мягкой, источающей приятный аромат водой.
— Хорошо, я согласна, — сказала Женевьева, стараясь говорить так, чтобы по ее тону Синклер понял: она делает ему одолжение. — Если, конечно, туда можно будет поехать вечером.
— Вы можете поехать в любое время, — сказал он. — А послезавтра мы с вами встретимся в «Гарнет» в восемь часов вечера. — И после короткой паузы добавил: — И как я уже сказал вам, леди, сверху вы можете надеть все, что захотите, а вот нижнее белье для вас выбираю я.
Женевьева знала, что «Гарнет» — дорогой, престижный ресторан. Туда так просто не попасть, поэтому столик нужно бронировать заранее. Даже если ей придется надеть черные чулки и трусики без ластовицы, для того чтобы доставить удовольствие Синклеру, изысканная еда станет достойной компенсацией за это неудобство.
Выйдя из ванной, Женевьева завернулась в шелковое кимоно и взяла справочник «Лондон от А до Я». Улица, которую назвал ей Синклер, находилась где-то на окраине города, в одном из «спальных», прямо скажем, далеко не фешенебельных районов. Это еще больше заинтриговало ее. В Лондоне есть множество магазинов, начиная от шикарных бутиков и заканчивая скромными лавчонками, торгующими дешевым тряпьем. Интересно, что такого особенного продают в магазине, который находится на Хармонд-стрит, сорок три?
На следующий день за обедом Женевьева продолжала обдумывать инструкции, данные ей Синклером. В летнее время она часто сбегала от своих коллег, уединяясь в маленьком пабе, о существовании которого еще не знали работники местных офисов. Там она обычно покупала себе мясной рулет. Не то чтобы Женевьеве не нравилось болтать с коллегами, обсуждая текущие дела, просто иногда хотелось пообедать в тишине.
Женевьева сидела задумавшись, продолжая ломать голову над тем, что находится в доме номер сорок три по Хармонд-стрит (возможно, там живет обыкновенная домохозяйка, дама средних лет, которая шьет экстравагантные панталончики для любителей пошалить; из всех придуманных вариантов этот понравился Женевьеве больше всего). Вдруг ей в лицо сунули папку формата А4.
— Ты обязательно должна на это взглянуть! — произнес чей-то голос.
От неожиданности Женевьева едва не подавилась рулетом. Разозлившись, она вскинула голову. Голос был ей хорошо знаком, и поэтому она точно знала, кого сейчас увидит. Это был Рики Крофт, небритый, с растрепанными, свисавшими до плеч волосами, которые закрывали воротник его рубашки. На нем были джинсы и поношенный пиджак фирмы «Леви». «По-моему, в другой одежде я его никогда не видела», — подумала Женевьева. Те, кого он считал своими врагами, говорили, что он даже спит в джинсах и пиджаке. Впрочем, его друзья придерживались того же мнения.
— Ну давай же, смотри скорее. — Рики сел напротив и пододвинул к ней папку.
— Нет, — произнесла Женевьева.
— Ручаюсь, ты еще никогда такого не видела.
— Рики, — сказала Женевьева, положив рулет на тарелку, — в «Баррингтонс» для тебя работы нет.
— О-о, я это знаю, — ответил он. — Я для вас недостаточно хорош, да? Я не вписываюсь в общепринятые стандарты. Скажи мне, что сейчас носят графические дизайнеры, которые имеют возможность купить себе дорогие шмотки?
— Ты же знаешь, что я сужу о людях не по тому, во что они одеты, — раздраженно произнесла Женевьева. — Просто ты ненадежный человек. Для тебя такое понятие, как срок сдачи проекта, — пустой звук.
— Я художник, — сказал Рики, — а художники не работают по расписанию.
— В «Баррингтонс» нанимают исключительно профессионалов, — сказала Женевьева. — К тому же мне больше не хочется рассматривать красивые логотипы несуществующих фирм.
Однако Рики не обиделся и продолжал настаивать на своем.
— Ты только посмотри, — предложил он, постучав пальцем по папке. — Это копии. Оригиналы значительно крупнее.
Женевьева нехотя взяла папку и открыла ее. Она хорошо знала работы Рики Крофта. Один раз она уже заключила с ним контракт как с внештатным сотрудником. Он сделал несколько великолепных рисунков, но на шесть недель позже установленного срока.
В первом прозрачном пластиковом чехле лежал набросок, сделанный карандашом. Детализированный предметный эскиз был одним из жанров, в которых работал Рики. Однако Женевьеву поразило не мастерство художника, который передал мельчайшие детали с такой точностью, что рисунок был похож на фотографию, а сюжет этого рисунка.
На двух листах были изображены солдат, одетый в форму, которую носили военные в восемнадцатом веке, и девушка. Они занимались любовью. У девушки была полностью обнажена грудь, а отделанная оборками юбка была поднята до самой талии. На ногах у красавицы были черные чулки, державшиеся на подвязках, прикрепленных к завязанному на бедрах поясу. Мужчина стоял на коленях между ее широко раздвинутыми пухленькими, однако имевшими довольно красивую форму ножками и держал девушку за лодыжки. Его мундир и рубашка были расстегнуты. Несмотря на то что его возбужденный член буквально выпирал из брюк, сшитых из плотной ткани, солдат, похоже, вместо того, чтобы овладеть девушкой, собирался доставить ей оральное удовольствие.
