Ты моя, детка! (СИ) - Политова Анетта Андреевна
ГЛАВА 10
Когда вернулась домой, как ни странно, все спали. И в самом деле, зачем волноваться за дочь, которая в принципе способна постоять за себя... В том то и дело, что теоретически можно все, а вот на практике в условиях, продиктованных жизнью, это не всегда получается.Обмыла израненные ступни, оплакала дорогие модные туфли, да всего навалилось... Долго полоскала горло и чистила зубы, но так и не избавилась от противного ощущения грязи. Лишь приняв душ с антибактериальным гелем, я почувствовала себя немного чище.Уснула только к утру. В голове всю ночь неугомонным роем жужжали беспокойные мысли, перед глазами калейдоскопом сменялись картинки, пугая меня тем, что все произошедшее со мной недавно — реальность и придется как-то с этим жить... и учиться.За выходные я немного успокоилась. Убедила себя, что последнее слово все равно останется за мной, и мне стало легче, гораздо легче. А еще я верила, что существует некое «правило бумеранга» как добра, так и зла. Даже если я в силу обстоятельств или статуса не сумею добраться до каждого, негодяям все вернется, пусть и не сейчас, но в ближайшем будущем точно. Зря они так...Я, конечно, понимаю, что понедельник — день тяжелый и вообще безрадостный, но чтобы настолько! Этот конкретно понедельник начался со страшного, а точнее с катастрофы — с моего отчисления из университета.Пришла я в университет, как обычно, настроенная на учебный процесс. И ничего не напоминало о событиях минувшего праздника, разве что однокурсники чаще смотрели в мою сторону и на повестке дня, похоже, стояло обсуждение исключительно меня и недавних сплетен, связанных опять же со мной. Но разговоры велись тихо, подальше от меня, да я и сама приняла решение не прислушиваться. Забудется со временем. Ожидаемая холодность новых подруг не сильно расстроила именно по той же самой причине — я ждала подобных взглядов и поджатых губ. Но они поздоровались, общались, даже немножко коснулись вечера посвящения. А услышав мою версию событий, сочувственно похлопали по плечу. Радовало, что девчата не повелись на спектакль, верили мне, а не Ирине. К тому же знакомство со старшекурсниками у них уже было и они помнили об их нахальстве и напоре.— Карина Нежная? — В лекционный зал вошел студент старшекурсник. Все внимание аудитории тут же переключилось на него. Ну а потом соответственно на меня.— Есть такая?Пришлось встать.— Я...— Ректор вызывает.Чего я только себе не придумывала в тот вечер посвящения, пытаясь заснуть, гадая о возможных последствиях событий, что мне пришлось пережить, но подобного размаха, разумеется, не ожидала.Мне минут сорок пришлось ожидать в приемной, так как к ректору успели зайти перед самым моим приходом. А ожидание казни, как известно, хуже самой казни. Сердце то замирало, то разгонялось с неистовой силой, венки на висках пульсировали, а руки заледенели, словно зимой. Я прямо-таки видела, как мой отец в своей военной форме заходит в этот кабинет, на дверь которого я уже так долго смотрю, проводит там некоторое время, а потом появляется с каменным лицом, хватает меня за шкирку, опрокидывает на свое колено, сдергивает ремень и устраивает настоящую взбучку. На самом деле меня никогда не пороли, но если что-либо дойдет до родителей, мне конец!— Студентка явилась? — В приемную выглянул сам хозяин кабинета, заодно выпуская своего посетителя. Осмотрев довольно полного мужчину невысокого роста, с залысинами, я кивнула и поднялась со стула, подчиняясь указующему на вход жесту: — Заходи!Стоило мне войти, следом вбежал декан нашего факультета и, поправляя серый пиджак, одарил всех присутствующих взволнованным взглядом.Виктор Владимирович Ветров, наш ректор, сдвинув брови, сел в свое кресло, полистал мое личное дело и сообщил:— Знакомы ли вы с уставом университета?— Д-да... — Нам его дали изучить при поступлении.— А известно ли вам, Карина Сергеевна, что ждет нарушителей этого документа, который не что иное, как свод законов нашего учреждения?— Известно... — Кажется, я забыла сделать вдох. Не верилось, что все происходит сейчас именно со мной.— Распитие спиртных напитков и устраивание пьяных оргий в мужском туалете, по-вашему, подобное поведение достойно будущего врача?— Нет. — Я подняла глаза на говорившего и поняла, что пора себя спасать, поэтому сделала удивленное лицо и вопросила: — Почему вы мне это сообщаете?Мне швырнули на край стола личное дело, в котором я сразу разглядела фото, сделанные Ириной. Вот же... собачка такая!— По-моему, что на снимках вы, сомнений не возникает. Садитесь в приемной и пишите объяснительную.Я опешила. Интересное дело! Как же я должна описать столь профессионально разыгранный спектакль? Против улик у меня ничего нет. Что бы я сейчас ни сказала, все будет использовано против меня же.Абсолютно не представляла, что написать в свое оправдание. По сути, ректор прав, я выпила спиртное...Постойте!По фото же нельзя определить степень опьянения человека?Хех!Постучав кончиком ручки по зубам, начала писать, спасать свою шкуру. Мол, мы культурно отдыхали, дурачились и кроме газировки ничего не пили.Прочитав мое объяснение, мужчина поджал губы и сообщил все еще стоявшему в его кабинете декану:— Завтра решу, что с этой нерадивой студенткой делать. Пригласите ее родителей. К одиннадцати утра.— Да. Конечно. — Одарив осуждающим взглядом, декан ухватил меня за локоть и подвел к выходу. — Ко мне в кабинет!Мне оставалось только кивнуть.— Карина Сергеевна, — начал мужчина, — я прекрасно знаю, кто ваш отец, и мне очень не хочется его расстраивать вашим отчислением.— А мне каково? — Состояние было — хуже некуда. — Все сказанное — неправда.— Теперь это уже не столь важно. Главное, с начальством договориться и в дальнейшем избегать подобных инцидентов с последующей оглаской.— Подобное я могу пообещать. Студентка я прилежная, учусь хорошо.— Да, я знаю... Аттестат с отличием, множество наград и спортивных достижений... Что же на вечеринке произошло-то, Карина?Наш декан был уже мужчиной солидного возраста, я ему во внучки годилась. Во времена его молодости не было инстаграма, сотовых телефонов и инстамини, да и много чего еще... Современной молодежи приходится за свою репутацию серьезно бороться, ибо вот одна компрометирующая фотография может заставить размеренную жизнь резко свернуть совершенно в ином направлении и сломать судьбу навсегда. И кулаками здесь не решишь проблему... Но на место нахалов я поставлю.— Сама хотела бы разобраться в ситуации. Ведь кто-то же успел сделать снимок и отнести его прямиком к самому главному профессору университета? Не в деканат... Нет. Кто-то меня недолюбливает, мягко говоря... — Я грустно хмыкнула, догадываясь о девушке, которая ко мне неровно дышит. Только Ира запечатлела нас в туалете. Собственно, она и подстроила пакость.— Будь осторожнее... Еще один скандал, и все. Боюсь, не избежать тогда исключения.— Разумеется, я это понимаю.— Вот и хорошо. Иди на занятия.Лекция, конечно же, давно закончилась.Я вернулась к началу практических занятий. Студенты шептались, тыкали в меня пальцами, некоторые спрашивали, интересуясь причинами посещения ректората, а в остальном все было как прежде. Разве что Ира старалась вообще не смотреть в мою сторону, всем видом всячески показывая, насколько я недостойна даже ее мимолетного внимания.Несколько дней я была сама не своя. Боялась, что в любой момент моих родителей пригласят в деканат и сообщат о выходке их любимой дочурки. Отец из меня не только грушу для биться сделает, он... он меня в кадетское училище определит! Глазом не успею моргнуть, как окажусь марширующей на плацу в форме.Через несколько дней мне позвонила секретарь декана и попросила зайти в кабинет. Оттуда мы вместе с профессором отправились к ректору. Казалось, что душа отделилась от тела и отдельно, со стороны наблюдает за телом, идущим по паркету на второй этаж.Вместо того чтобы учиться и активно записывать важный лекционный материал, я умираю тысячью смертей на приеме у руководства медицинского университета.Зайдя в просторный кабинет Виктора Владимировича, я застыла на месте с широко распахнутыми глазами — в кресле перед Ветровым восседал не кто иной, как Влад Горячев.Еле сдержалась, чтобы не спросить: «Что он здесь делает?» Внутренний голос подсказал, что, скорее всего, явился меня добить и поспособствовать исключению. Кто знал, что отпор «золотому мальчику» универа нельзя оказывать? Он что, бог? Король? Да кто он вообще такой?Негодование, вероятно, отразилось на моем лице, так как заметив, что мы с деканом пришли, парень довольно хмыкнул.Мой непосредственный руководитель о чем-то поговорил с ректором, кивнул остолбеневшей от непонимания происходящего мне и ... вышел.— Ну-с... Нежная Карина... Какая интересная фамилия...— А? — не сообразила я.— Фамилия, говорю, необычная, — повторил Ветров.— У кого? — Голова отказывалась воспринимать информацию. В мыслях пульсировала лишь одна строка, повторяющаяся по кругу: «Ну вот и все».— У вас.— Спасибо. — Я натянуто улыбнулась и, повинуясь указке, присела на кресло, соседствующее с креслом Горячева. Последний буквально полоснул меня острым взглядом, судя по всему, желая искромсать на кусочки. Правда, не знаю — за что? Ах, ну да... Я не захотела садиться в его навороченный «Порше», пренебрегла ухаживаниями.Не-е-е... Это я напрасно так поступила, за что теперь и расплачиваюсь. Те поцелуйки в мужском туалете ничто по сравнению с исключением без права на восстановление из их любимого высшего учебного заведения.
