(не)моё чудовище (СИ) - Фрост Деметра

Это в Москве я - руководитель нереально крупной строительной компании международного уровня. Миллиардер. Хозяин нескольких ресторанов и магазинов. Владелец недвижимости в нескольких странах и даже одного небольшого островка на Средиземье.

Тут же, в московской провинции, я - просто не бедный самодур, занимающийся фермерством и коневодством. Мало кто может связать этих двух мужиков, благо Смирновых в России - как собак нерезанных. Да и не свечусь я особенно в Москве, предпочитая действовать через верных представителей и посредников, благо финансовое положение и жизненный опыт располагают. Мне по душе уединение. И да, самодурство - каприз, который я оправдываю приближающейся старостью. Хотя мне всего-то 45. У мужиков - самый сок. Но то ли я пресытился больно бурными годами юности и молодости, то ли шизофрения подступила незаметно, но настойчиво. Люблю обособленность и одиночество. И сельская жизнь - вполне мне по душе.

И все-таки - от кого эта девка выведала мое реальное местонахождение? Кто из своих выдал меня за особо крупное вознаграждение? Узнаю - урою. Как пить дать - урою.

Коза выскочила из дома, как бешеная. И, чуть не ломая каблуки, вскочила в свою ярко-красную колесницу да дверью шандарахнула так, чтобы показать - в гневе дева неписанной красы. Только японка-то ее со стабилизатором - несмотря на старания, дверка прикрылась томно и мягко. Тут бы ей жигули подошли или копейка. Уж эти-то шедевры отечественного автопрома показали бы всю ярость и экспрессию неудавшейся госпожи Смирновой.

А то, что зарвавшаяся моделька пожелала стать моей благоверной - было понятно с первой же секунды ее появления на территории. Наврала с три короба охране, что, дескать, беремена от меня, желает видеть и поговорить о будущем. Разумеется, суровые мужики и глазом не моргнули. Но на телефон позвонили. Доложили. Я же решил повеселиться - приказал впустить.

Я действительно разок переспал с Ангелиной. Здоровья ради. Не совсем по трезвости, каюсь. Вот только за свою некороткую жизнь я привык быть предвзятым и подозрительным даже с градусом в крови. И хотя любой врач скажет, что никакие контрацептивы не могут быть стопроцентной гарантией, я знал точно - если девка и беременна, то точно не от меня. Видимо, она была под наркотой, раз не помнит, что трахать то я ее трахвл, вот только не кончил. Издержки возраста, наверное.

Да и подноготную всех своих даже случайных любовниц я привык рано или поздно узнавать. Так что историю Ангелины я знал прекрасно. И она была не из тех, кто мог бы хотя немного претендовать на, ха, мою руку и сердце с полагающимися к этим частям тела финансами и имуществом.

Выйдя на крыльцо и проводив взглядом девушку, я на чистом автомате достал из заднего кармана удобных, но полинявших спортивок пачку сигарет и, прислонившись к крылечной подпорке, неторопливо закурил. Выпустив вверх тугую струю дыма, краем глаза заметил приближающегося Степаныча. Старик был ночным сторожем у меня при участке, но больше номинально, чем фактически. На деле - был товарищем и отличным собеседником. Автором своей фирменной настойки. Да и так - по хозяйству там помочь, советом дельным подсказать. Одно дело ведь наемные рабочие и, казалось бы, профессионалы. Но другое - опыт повидавшего разные времена, советской закалки мужика, для которого деньги - не самое главное. Несмотря на приличный возраст, он по-прежнему был в строю и даже пытался научить меня, немолодого уже, уму и разуму. С упрямством старпера уговаривал бросить курить, жениться и обзавестись детишками. Как отец, ей-богу, которого в моей жизни, к счастью или нет, никогда не было.

- Опять дымишь, - недовольно пробурчал Степаныч, демонстративно громко плюхая возле моих ног плетеную корзину с яблоками. Махнул головой в сторону ворот. - Что, очередная краля? И её выкинул?

- Очередная, - едва кивнул я, не глядя на старика, - А выкидывать никого не пришлось. Сама ушла.

- Вот как… Кусачий ты, Лёвушка. Как есть, зверюга ты. Бесчувственная.

Мда, Степаныч… Зря жалеешь шалаву крашенную. Элитную, конечно, но все же - шалаву. Да и будет ли нормальная девчонка посреди ночи рваться в дом к взрослому мужику? Но я уже давно привык к стариковским бурчаниям. Более того - это стало неотъемлемой частью моей жизни. От них становится как-то… уютней, что ли. По-домашнему теплей. И потому совершенно не напрягало.

- Иди ты спать, Лев Маркович, - ласково говорит Степаныч.

- Ну да, ну да… даже зверюгам полагается отдых, не так ли? - ухмыляюсь я, получая в ответ хитрую улыбку старика.

- Кстати, к коникам своим завтра сходишь-то? - неожиданно интересуется он.

- Неа, - отзываюсь я лениво, делая последнюю длинную затяжку и туша окурок в стоящую на полу крыльца пепельницу, - Но гнедого все-таки оседлай. В Юрьево смотаюсь. Проветрюсь. Да Димку найду, пожалуй.

- Найди, Лев Маркович, найди, - довольно закряхтел старик, - Он сегодня с утра с армейским товарищем встретился. И раз он до сих пор не вернулся, значит, их встреча затянулась.

Ага, ну да, ну да… Взвалил на свои плечи ношу - вот и тяну.

Покровский был сыном моего одного старого товарища. Пару лет товарищ коньки отбросил - влез, дурень старый, в поножовщину, вот и получил под ребро. Скончался в больнице, я едва успел к нему в московсковскую больничку. Попросил за сыном его приглядеть, оболтусом великовозрастным. Да и сдох. А я что? Не в моих привычках помогать ущербным, но ведь это друга сын. Без мамки вырос. Друг все баб водил, женат был раз пять. Да вот ни одна мачеха Димке так и не приглянулась. Вырос взбалмошным и взрывоопасным идиотом. И даже армия его не перевоспитала. Еще к бутылке пристрастился. Вот и ношусь я с ним, как наседка. Бесит, конечно. Но мужское слово - кремень. Приходится присматривать.

Дом свой я построил здесь лет 15 назад. За это время обустроился, настоящим хозяйством обзавелся. Но фактически у меня был хутор - Смирновка под документам, и чтобы добраться до Юрьева, нужно преодолеть добрых три километра через лесок или все четыре по дороге. Поселок этот мелкий. Душ - каких-то неполных полторы сотни. Два магазинчика с минимальным набором. Ларек с алкашкой да сигаретами трех-четырех видов. Редко работающий банкомат. Да подсобное хозяйство в каждом дворе. Куры там, козы, коровы. При советах еще колхоз был. И конезавод. Пастбища тут хорошие, земля плодородная. Да и виды замечательные. Вот только в упадок в 80-90-е все пришло. Вот, поднял я своими силами чуток. Но не то, чтобы сильно. Не волонтер я и не благотворительный фонд, чтобы за “спасибо” жизнью чужих мне людей заниматься. Но если уж надо - помогаю. Одним из них был местный старожил - Виталий Самойлов. Вот только недавно окочурился старик. Хороший был дед. Бодрый такой, совсем как Степаныч. И за курево меня так же ругал. У него из семьи только сын в Германии да внучка в Москве. Спрашивается - пошто старика одного оставили? У него участок большой и дом приличный. Те деньги присылали, да на кой они деду, если тут помощь нужна, руки хозяйственные. Ну, помог я пару раз Самойлову - кухню отремонтировал, из техники, из мебели кое-что поменял. Ну и когда помер старик, организовал похороны. На лапу кое-кому дал, чтобы участок не пропал, а чин по чину донесли завещание деда до наследников. В подробности я, конечно, не вдавался - кому что достанется. Сами разберутся.

До Юрьева я, как правило, добираюсь верхом. Без охраны. Без телохранителей. Это не Москва, нужен я тут только как предмет слухов для скучающего населения. Да для пары великовозрастных дам, надеющихся на сказку про Золушку и принца. Хоть из них Золушка такая же, как и принц - из меня.

Если когда я и беру машину, то без водителя. И не из элитной категории. Рабочую “Шкоду” или “Рено” - из тех, на которых ездит кто-то из обслуживающего персонала, увы, крайне необходимого для такого большого, как у меня, дома.

Поселок встречает меня своей привычной, какой-то мертвой тишиной. Пару собак лениво гавкнули, одна бредущая по обочине старушенция, признав, кивнула, вот и вся активность. Повел я коняку аккурат к магазинчику. Если Димка и правда зависает с своим армейским дружком, значит, там мне информацию и дадут, в этом местном отделении гугла. Развлечений-то в поселке мало - в местный продуктовый не сколько за хлебом идут, сколько за новостями и за слухами да этими же этим самыми слухами поделиться. Никакие шпионы не нужны.