Первая любовь (СИ) - Бек Кора

На зарплату бюджетника и даже директора школы вряд ли можно позволить себе дорогие итальянские костюмы и галстуки, которые он меняет с завидной регулярностью.

Представив Бориса Петровича с метлой в руках, я не сдержалась и тихо прыснула в кулак. У завуча лицо пошло красными пятнами.

Я понадеялась, что сейчас Ираида Дмитриевна скажет своё веское слово. Ведь на разных педсоветах и совещаниях ей палец в рот не клади, дай только повыступать. Но завуч упорно молчала, предоставив мне самой выпутываться из щекотливой ситуации. Хотя положа руку на сердце, я должна была признать, что Руслан прав.

Таиров тем временем продолжил рассуждать:

— Ладно, со слов моего папы, у губернатора нашего края нет времени принимать участие в субботниках. В принципе, учитывая, как часто у нас случаются разные аварии на теплосети, в системе водоснабжения, подачи электроэнергии, я могу ещё поверить в его занятость…

Ученики захохотали. Я догадалась, что они вспомнили про аварии на ТЭЦ, из-за которых минувшей зимой сразу в нескольких городах нашего края случились порывы теплосетей.

Но губернатор сделал вид, будто он здесь вообще ни при чём. Он выступил по местному телевидению и сказал что-то вроде того, мол, держитесь, ребята, всех виновных я накажу.

— А-а, значит, я не одна, своих родителей Руслан тоже достаёт! — у меня отлегло от сердца. Всё-таки есть в мире справедливость!

— Но почему бы Борису Петровичу не подать нам, школьникам, хороший пример? — спросил Руслан с серьёзным лицом. — Ведь даже Ленин носил брёвна на субботниках! Скажите, где же справедливость?

— Не знаю, — пролепетала я растерянно.

Я и вправду никогда не думала об этом. Возможно, у моего поколения просто зашоренные глаза. Мы привыкли не думать, а принимать, как должное, что любое начальство — это кто-то вроде наместника бога на земле. А вот современные детки мыслят совсем иначе.

После моего ответа класс разразился диким хохотом. Ираида Дмитриевна с покрасневшим от гнева лицом пулей вылетела из кабинета. Я попыталась взять себя в руки и сказала:

— Наверно, Борис Петрович тоже очень занят, ведь у директора школы много обязанностей.

— Простите, Людмила Сергеевна, а вы сами в это верите? — спросил Руслан сочувственным тоном.

— Нет, — ответила я от неожиданности.

Мои ученики от хохота полегли на столы. Увы, эта история имела продолжение…

Руслан прав!

Мне крупно не повезло. Классный час, посвящённый завтрашнему субботнику, сорвался. Но оказалось, это ещё полбеды. Сказав на прощание ученикам, что работы по уборке города никто не отменял, что каждый из нас должен внести в это дело свою лепту, я отпустила их по домам.

Затем я заполнила классный журнал, внесла в него отметки за сочинение и уже собралась уходить, как в кабинет заглянула моя коллега Вероника Николаевна.

Она, как и я, пришла работать в школу год назад, преподавала у моего класса географию, поэтому мы с ней поддерживали общение. Подругами, конечно же, не стали, но отношения у нас были нормальные.

А тут смотрю: у Вероники на губах ехидная ухмылочка. Я насторожилась, и не зря.

— Людмила Сергеевна, вас можно поздравить?

— С чем? — спросила я сухо. А в честь чего бы я ей улыбалась, если у Вероники на лице было написано, что она хочет сказать мне что-то неприятное? Но что именно, я не представляла.

— С тем, что вы у нас — звезда интернета!

— Не поняла? — я нахмурилась, давая всем своим видом понять, что занята делом, и мне не до шуток.

Вместо ответа Вероника протянула мне свой телефон. Оказалось, кто-то из учеников снял на видео мой диалог с Русланом Таировым и выложил его в соцсетях. Всего лишь меньше чем за час этот ролик набрал кучу просмотров, лайков и комментариев.

Между прочим, в другое время я тоже поставила бы лайк под этим видео. Потому что, без ложной скромности, в тот день я выглядела очень даже ничего.

Но ролик-то стал популярен совсем по другой причине! Из того, что я успела прочитать, народ был в восторге от моей искренности.

Руслана в комментариях называли красавчиком, а меня (?!) милашкой. Некоторые писали, что школе, как воздух, нужны такие честные люди, как я.

Хотя положа руку на сердце, если бы Таиров не застал меня врасплох, я вряд ли решилась это сказать. Ведь в школе иметь собственное мнение запрещено. Я попала, как кур во щи. А теперь за правду придётся расплачиваться. Вон, как Вероника-то обрадовалась!

Конечно, я не могла оставить гадкий поступок “посланницы доброй воли” безнаказанным. Будь моя воля, я вообще послала бы свою коллегу далеко-далеко. Но так нельзя. Профессия учителя к кое-чему всё-таки обязывает.

Поэтому я улыбнулась и дружелюбным тоном поинтересовалась:

— Похоже, Вероника Николаевна, вы мне завидуете?

Мой дипломатический удар достиг своей цели.

— Ещё чего! — вспыхнула Вероника. — Похоже, Людмила Сергеевна, вы не поняли, что у вас теперь могут быть проблемы?

— Да ну, серьёзно? — съёрничала я и безмятежно улыбнулась. — Благодаря вам я чувствую себя сейчас звездой! Столько лайков, комментов за короткое время — это однозначно успех!

Пока Вероника, а она ещё та тугодумка, пыталась сообразить, что мне ответить, в кабинет заглянула моя ученица из параллельного седьмого “б”.

— Людмила Сергеевна, а вас директор к себе вызывает! — выпалила она и поспешила уйти.

По её виноватому взгляду я догадалась, что девочка в курсе, по какому поводу меня желает видеть Борис Петрович.

Расправив плечи, я вышла из кабинета. Пока спускалась на второй этаж, я убедилась, что ролик со мной в главной роли посмотрела добрая часть учителей и учеников нашей школы.

Одни провожали меня сочувственными взглядами, другие старались скрыть усмешку, чтоб не нажить нечаянно в моём лице врага на случай, если гроза пройдёт мимо, и я захочу как-то им отомстить. Третьи заглядывали в моё лицо с жадным любопытством.

В кабинете директора меня ждали Борис Петрович и Ираида Дмитриевна.

Не успела я переступить порог, как завуч набросилась на меня с упрёками, что я подставила под удар честь и достоинство нашего дорогого Бориса Петровича. Директор скорбно кивал головой, выражая своё согласие с позицией заместителя.

Я слушала их, слушала, а потом, когда мне всё надоело, сказала:

— Простите, что перебиваю. Мне всё понятно. Но теперь я могу идти?

Ну, действительно, сколько можно лить из пустого в порожнее? Неужели нельзя объявить мне сразу выговор и отправить восвояси? То, что эта история может закончиться для меня увольнением, мне даже не пришло в голову.

В ролике-то ничего особенного не было. Я честно ответила на вопрос, сказав, что не верю своим словам, будто директор школы так занят, что не может принять участие в субботнике.

Борис Петрович покраснел. Ираида Дмитриевна начала хватать ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег. И вдруг дверь кабинета распахнулась.

Из приёмной послышался сдавленный вопль секретаря:

— Туда нельзя!

— Я же вам говорю: вопрос серьёзный!

В кабинет вошёл Руслан. В руках он держал роскошный букет голландских роз. Ираида Дмитриевна удивлённо приподняла свои нарисованные брови. Борис Петрович закашлялся. Я с интересом посмотрела на своего ученика. Что означает этот демарш Таирова?

— Руслан?! — директор сначала покраснел, потом побледнел. Видимо, от подростка, чей отец являлся заместителем губернатора края, он не ожидал для себя ничего хорошего.

— Я думаю, Борис Петрович, что вы, как и все, видели ролик, который слили в сеть, — начал говорить Руслан. — Теперь, как я понимаю, вы хотите сделать Людмилу Сергеевну козлом отпущения? За что? За то, что она сказала правду, так получается?

Директор школы поморщился.

— Ну что значит — козлом отпущения?

— Можно сказать — виноватой, но суть дела от этого не меняется, — пожал плечами Таиров и с некоторой запальчивостью в голосе сказал: В таком случае накажите и меня!