Кэти Эванс - Настоящий (ЛП)
— Просто уйди, — сказал он мягко другому мужчине.
Мужчина, которого я опознала, как Молот, больше не смотрел на меня. Вместо этого, он смотрел над моей головой немного в сторону. И мне показалось, что рядом с Ремингтоном, он больше не выглядит таким большим.
— Она твоя? — спросил он, прищурив свои глаза-бусинки.
Мои бедра стали влажными, когда отвечающий голос прошелся по оболочке моего уха, одновременно бархатный и жутко решительный:
— Могу гарантировать, что она не твоя.
Молот удалился, и долгое время Ремингтон стоял, его мускулы почти касались меня, тепло его тела обволакивало меня. Я опустила голову и пробормотала:
— Спасибо, — и быстро ушла, и я хочу умереть потому, что клянусь Богом, он наклонил голову просто, чтобы почувствовать мой запах.
Глава 2
Внезапно
Он только собирается взобраться на ринг, как толпа начинает сходить с ума, и его имя уже звучит из микрофона: ― Еще раз, дамы и господа, Разрывной!
Я еще под впечатлением от того, что он стоял так близко, и в моей крови проносилось что-то странное, кипящее и горячее. В тот момент, когда он пробежал трусцой по широкому залу между стендами в этой красной накидке с капюшоном, мой пульс участился, желудок сжался, и появилось ужасное отчаянное желание убежать домой.
В парне просто слишком. Слишком много мужчины. В нем слишком много мужественности и чисто грубого животного. Взять все вместе, и он просто как секс на палочке, и каждая женщина здесь кричит во все легкие, как она хочет его лизнуть.
Ремингтон поднялся на ринг и ушел в свой угол. Он снимает с себя накидку, обнажая при этом все свои изгибы мышц, и передает ее молодому блондину, который, кажется, является помощником его лысого тренера.
― И сейчас, я представляю вам, Молот!
Молот отправился занять свое место на ринге, и Ремингтон лениво улыбнулся сам себе. Его взгляд метнулся прямо ко мне, и я поняла, что он знает точно место, где я сижу сегодня. Все еще улыбаясь я-весь-такой улыбкой, он ткнул пальцем на Молота, и потом указал на меня, как будто говоря, "это для тебя".
У меня упал желудок.
― Дерьмо, он меня убивает. Каково вообще он так делает? Он такой чертовски властный, я его терпеть не могу!
― Мелани, возьми себя в руки! ― зашипела я, и затем села, сложа руки, в свое кресло, потому что меня он тоже убивает. Я не знаю, чего он от меня хочет, но у меня связаны руки потому, что я никогда не ожидала, что тоже захочу чего-то очень сексуального и очень личного от него.
Вихрь памяти о его близости ко мне всего минуту назад нахлынул на меня, но раздался гонг начала борьбы, который выдернул меня из этих воспоминаний. Бойцы шли нога в ногу, и Реми направлял удары в одну сторону, в то время, как Молот тупо уклонялся, следуя за издевательским движением. Как только сторона Молота кажется открытой, Ремингтон нападает на него с левой, ударяя его в по ребрам.
Они отскакивали друг от друга, и Ремингтон действовал дерзко и хитро, раздражая Молота. Он повернулся ко мне, указал на Молота, и потом опять на меня, прежде чем ударить его так сильно, что парень отлетел на тенета позади него, упал на колени и встряхнул головой, чтобы встать снова. Мышцы между моими бедрами сжимались каждый раз, когда он ударял своего противника, и сердце подскакивало каждый раз, когда противник отвечал на удар.
В течении ночи он дерется с несколькими боксёрами таким же образом. Каждый раз, когда его объявляют победителем, он смотрит на меня с такой самодовольной улыбкой, будто он хочет, чтобы я поняла, кто здесь доминирует. Мое тело дрожит, когда я смотрю на то, как он двигается, и не могу перестать фантазировать. Я представляю его бедра надо мной, его тело в моем, эти большие руки, касающиеся меня, плоть к плоти. В течение последних несколько раундов его лицо приобрело сконцентрированный вид, и грудь напряженно вздымается и блестит от пота.
Внезапно я поняла, что ничего не хотела так сильно в своей жизни.
Мне хотелось сходить с ума. Прыжки банджи. Бег на короткой дистанции, даже если только в буквальном смысле. У меня никогда не было всех этих свиданий потому, что я тренировалась для того, чему не суждено было случиться. Я никогда не ездила верхом из-за страха сломать кость, которую сломала бы в любом случае. Никогда не выпивала. Старалась улучшать свои показатели, чтобы я смогла пробежать дистанцию. Ремингтон Тэйт является всем тем, чего я никогда в жизни не делала; у меня в сумке есть презерватив, и внезапно я точно поняла, зачем его туда положила. Этот парень ― боксёр. Я хочу дотронуться до красивой груди и поцеловать эти губы. Я хочу, чтобы его руки были на мне. Когда представляю эти руки на мне, вероятно, начинаю представлять то, как он входит в меня.
Это наиболее насыщенная прелюдия, которую я когда-либо чувствовала, и внезапно захотелось большего. Я захотела, чтобы это случилось сегодня.
Когда он выиграл в десятый и последний раз, я опять почувствовала его взгляд на себе, и могла только и сделать, что смотреть на него в ответ, желая, чтобы он узнал, чего я хочу. Он улыбался мне, весь потный и самоуверенный, сверкая своими голубыми глазами и показывая свои ямочки. Схватив верхний трос ринга, он легко передвинулся через него и изящно опустился в проходе передо мной.
Мелани замерла при виде того, как ко мне приблизилось его прекрасно сформированное загорелое тело.
Не было никаких сомнений, куда он направлялся.
Затаив дыхание до такой степени, что показалось мои легкие, лопнут, я стояла на дрожащих ногах потому, что я действительно не знала, что еще мне делать. Толпа заревела, и женщины позади меня начали кричать:
― Поцелуй его до потери сознания, женщина!
― Ты не заслуживаешь его, сука!
― Вперед, девочка!
Он сверкнул своими ямочками, и когда он наклонился, я продолжала ожидать его рук. Я почти чувствую то, как ощущала его руки в прошлый раз: большие, незнакомые, и немного изумительные, когда они практически охватили мое лицо. Я уже умираю. Умираю от желания. От безрассудства. От предвкушения.
Вместо этого он склонил голову к моему виску и, касаясь меня своим тёплым дыханием, прошептал грубым голосом мне на ухо:
― Никуда не уходи, я пришлю кого-нибудь за тобой.
Толпа продолжала кричать, когда он улыбнулся, отступил и взобрался назад на ринг, оставляя меня глазеть на него. Одна женщина возле меня целую минуту тряслась и учащенно дышала:
― О, боже мой, о, боже мой, обожебожебожебоже, его локоть коснулся меня, его локоть коснулся меня!
― УВАЖАЕМЫЕ ЗРИТЕЛИ, РАЗРЫВНОЙ! ― раздался голос диктора.
