Кей Грегори - Невесты Шерраби
— Спасибо, Диана, — кисло ответил Саймон. — Вижу, наблюдательность тебе не изменила. Но если ты дорожишь своей работой, то сделай усилие и постарайся держать свои проклятые наблюдения при себе. — Он взял со стола коробочку со скотчем и канцелярскую скрепку и швырнул их в Дианино ползучее растение.
— Не попали, — сказала Диана и бегом припустилась на свое место.
Эмма лежала в знакомой кровати и прислушивалась к завыванию ветра за окном. Через несколько недель наступит Рождество. Но настроение у нее было отнюдь не рождественское, наверное, потому, что к тому времени ее здесь не будет. Она вернется к родителям в Лонг-Айленд и окажется за миллион миль от Зака Кента.
Она беспокойно повертела головой. Безнадежно. С чего она взяла, что сможет уснуть? Она не спала уже несколько недель. Может, если лечь на живот… Нет, все без толку. Что-то буркнув себе под нос, Эмма отбросила одеяло и спустила ноги на пол.
Бррр… Она забыла про нелюбовь британцев к центральному отоплению. Саймон говорил, что родители провели его несколько лет назад, наверное, просто морочил ей голову. Она встала и потянулась за халатом, но вдруг передумала и почувствовала острое желание подышать свежим, холодным воздухом. Зная, что это глупо, но не в силах остановиться, она подошла к окну и распахнула его настежь.
В комнату ворвался ветер, захлопал шторами, чуть не сбросил с места серебряную вазу в форме бутона и сдул на пол пачку почтовых открыток. Эмма ахнула, закрыла окно и стала подбирать их.
Она что, с ума сошла? Что заставило ее открыть окно? Она действительно что-то услышала сквозь шум ветра или это ей только почудилось?
Когда последняя открытка легла на место, Эмма наконец поняла, что за послание передал ей ветер, на несколько секунд влетевший в ее комнату.
Ни о чем больше не думая, она сбросила халат и ночную рубашку, натянула теплые брюки, плотный серый свитер и голубой анорак, привезенные с собой из Штатов. Потом она спустилась по лестнице, прошла по тихому коридору и оказалась в гардеробной. Включив свет, она обнаружила сапоги всех мыслимых фасонов и размеров, рядами стоявшие на выскобленном деревянном полу. Эмма влезла в ближайшую более менее подходящую пару, бегом устремилась на кухню и через черный ход вышла на улицу.
К ее удивлению, ветер стих, а мороз ослабел. Она остановилась и прислушалась.
Да, так и есть. Ей пели серенаду.
Сердце бешено заколотилось, нервы напряглись как струна, и Эмма со всех ног припустилась к лесу. Еще не добравшись до опушки, она уже знала, кто ее ждет.
Зак сидел на том же замшелом пне, к которому она пришла много лет назад. Но на этот раз он играл "Зеленые рукава".
"Увы, любимая моя жестоко прогнала меня…" — всплыли в памяти давно забытые слова. Эмма притаилась в тени. Луна светила еле-еле, и в темноте лицо Зака казалось бледным пятном.
"Я так давно тебя люблю…"
Нет, он не любит ее. И она не прогоняла его. Или прогоняла? Нет, когда она вернулась, его уже не было.
Но ты хотела его прогнать, напомнила она себе. А он наказал тебя за это, вот и все.
— Зак… — позвала она. — Зак, что ты делаешь? Почему ты здесь? В самый разгар ночи…
— "И все же нет тебя милей, леди Зеленых Рукавов".
Зак закончил мелодию и спрятал губную гармошку в карман.
— Хотел проверить, придешь ли ты, — сказал он, как будто это разумелось само собой.
— Но я могла не услышать тебя.
— Я знал, что ты услышишь.
Ну что ей оставалось?
— Ты был прав. Я здесь.
— Да. — Он протянул руку. — Иди сюда.
Эмма двинулась к нему, как будто Зак был магнитом, а она иголкой. Когда она подошла достаточно близко, Кент взял ее за запястье, притянул к себе и поставил между коленями.
— Ну, крошка Эмма, — спросил он, — ты простила меня?
— Простила?
— За то, что я лишил тебя этой совершенно неподходящей работы?
— Да. — Она проглотила комок в горле. Тепло его бедер согревало ей кровь. — Я бы все равно лишилась ее. Они сказали, что я им мешаю, — лишенным эмоций голосом пояснила Эмма.
— Отлично. Ты тосковала по мне?
— Сам знаешь, что да, — прошептала она, осторожно касаясь его волос.
— Я ничего не знаю. Кроме того, что ты ушла от меня в страшном гневе.
— Я вернулась. Но ты уже ушел.
Зак просунул руки под голубую парку и сжал ягодицы Эммы.
— Нужно было дать тебе успокоиться. И решить, чего ты хочешь.
— Но ты знал, чего я хочу. Знал с первого дня.
— В тот день тебе было всего шестнадцать. Люди меняются. Могло оказаться, что ты одна из тех женщин, которые неутомимо преследуют жертву, но теряют к ней интерес, как только получат приз, — не могу подобрать другого слова. По крайней мере, так мне казалось.
— Как ты мог так думать? Это неправда!
— В самом деле? Я сделал тебе предложение. Наконец-то. А ты отказала мне.
Ухнула сова, и что-то мягкое коснулось лица Эммы.
— Я не могла по-другому, — сказала она. — Ты должен был понять.
— Но не понял. Я не морочу женщинам голову, как делает твой омерзительный кузен Джералд. — Его руки продвинулись еще дальше.
Эмма задрожала, но не от холода.
— О, я знала, что ты говорил серьезно, — с трудом вымолвила она. — Но не знала почему. И не уверена, что знаю сейчас.
— Правда? Ну что ж, не буду скрывать. Я сам не был уверен в этом вплоть до того утра, когда ты ушла от меня. И тут я представил себе ужасную картину, что проведу остаток своих дней без крошки Эммы. Кто же будет сводить меня с ума?
Если бы она видела его лицо… Проклятая темнота!
— Что ты хочешь этим сказать? — прошептала Эмма. Она не смогла бы говорить громче даже под страхом смертной казни.
— Когда ты отказала мне в первый раз, я решил, что, возможно, это и к лучшему. Но во второй раз все было по-другому. Я не поверил тебе и заманил в постель.
— Нечестный прием, — пробормотала Эмма.
— Нечестный? — Зубы Зака блеснули в темноте, а рука скользнула между ее ног.
Эмма задохнулась.
— Не надо, — взмолилась она.
Зак засмеялся, но руку не убрал.
— Почему? Тебе не нравится?
— Сам знаешь, что нравится. Зак, пожалуйста, я не могу так думать…
— А я и не хочу, чтобы ты думала. Хочу, чтобы ты сказала: "Да, Зак, я выйду за тебя". А потом мы отметим это как полагается.
— Почему? — простонала Эмма, отодвигая его колено и делая шаг назад. — Зак, почему ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?
— А как ты думаешь, смешная женщина? — Его голос стал низким и протяжным. — Черт побери, потому что я люблю тебя. И, кажется, любил всегда.
— Ох, Зак… — Ощущая радость и невероятное облегчение, Эмма наклонилась и взяла его лицо в ладони. — Ты уверен?
