Элизабет Лоуэлл - Сердце мое
— Это что — намек? — прокричала Шелли, но оа ей уже не ответил.
Единственное, что она услышала, был звук льющейся воды — Кейн, видимо, пустил струю во всю мощь…
«Да, пожалуй, с ним пока лучше не связываться, — решила про себя Шелли. — Ладно уж, если не тру ему спину, то пойду хотя бы приготовлю чего-нибудь поесть в качестве извинения… В ноиие концов, что ему оставалось делать? Представляю себе, как бы я сама рассвирепела, если бы, вернувшись домой после долгого отсутствия, обнаружила там Содом и Томорру вместо обещанных райских кущ…»
Шелли пошла на кухню и сделала несколько больших сандвичей с ветчиной. Потом, отжав лимонный сок, приготовила кувшин лимонада и тихонько, стараясь не шуметь, вернулась на лестницу. В ванной по-прежнему шумела вода. Кейн, должно быть, вовсе не спешил уходить оттуда — он явно наслаждался хорошим горячим душем.
Одной рукой удерживая поднос, Шелли неслышно открыла дверь в спальню. Потом, придерживая дверь плечом, вошла в комнату.
Воду в ванной выключили. Наступила тишина. Почти полная, неестественная тишина.
— Кхм! — прокашлялась Шелли, давая понять Кейну, что он больше не один в спальне. — Твои завтрак будет на туалетном столике…
Дверь ванной отворилась, и на поросе появился Кейн Ремингтон собственной персоной. Гладко выбритый, чистый, он медленно вошел в спальню. Сейчас на нем не было ровным счетом ничего, кроме полотенца, обвязанного вокруг бедер. В волосах блестели капельки воды.
Шелли хотела снова уйти.
Но Кейн, едва бросив на нее беглый взгляд, казалось, больше и вовсе не замечал ее присутствия. Он порылся в чемодане и достал оттуда чистые джинсы.
Только тогда он обратился к Шелли:
— Что, мне рассчитывать на то, что ты снова убежишь, если я начну, прости, надевать штаны?
— Рассчитывай! — Шелли была абсолютно серьезна.
— Ласка… — нежно произнес Кейн, тем самым как бы закрепляя за ней однажды выбранное прозвище. — Нежная, дикая ласка. И очень-очень робкая… Трусишка. Не убегай, ласка, прошу тебя!
Кейн ушел в ванную, закрыв за собой дверь. Шелли неподвижно стояла, готовая в любой момент снова убежать на лестницу. Но через несколько мгновений Кейн уже вышел из ванной. На нем были узкие старенькие джинсы, подчеркивающие его стройную, сильную фигуру.
«Господи, как же он красив? — подумала Шелли. — Ни один мужчина на свете не выглядел бы так в этих старых джинсах! Нет, он чертовски красив! Это даже нечестно, мужчины не должны быть такими красивыми…»
Ремень джинсов чуть-чуть не доходил ему до пояса, оставляя обнаженным пупок. Густые темные вьющиеся волосы курчавились на груди, тонким треугольником темнели на светлой коже живота. Чуть ниже пупка темный треугольник снова расширялся, по-видимому, переходя в густую растительность еще ниже; и по всему телу Кейна сверкали крохотные капельки водяной пыли, стекая и искрясь с каждым его вздохом, каждым движением грудной клетки. Словно великолепная скульптура гениального мастера, тело его одновременно пленяло мысли Шелли и будило ее чувства.
— Скажи на милость, а почему это ты дала подрядчикам двухнедельный срок? — спокойно спросил ее Кейн. — Я же, кажется, ясно сказал, что буду отсутствовать неделю, может, даже чуть меньше…
— Да, но… — И Шелли осеклась, не зная, что ему ответить. Она беспомощно пожала плечами, так и не отводя глаз от его прекрасного полуобнаженного влажного тела.
— Но что? — настаивал Кейн.
— Я… я просто подумала, что, хоть ты и сказал, что тебя не будет неделю, на самом деле это означало гораздо больший срок — по меньшей мере полмесяца, а то и целый месяц…
Кейн подождал, пока она наконец оторвется от созерцания его тела и посмотрит ему в глаза. Потом спокойно спросил:
— Он что, всегда так поступал?
— Кто — он? — непонимающе заморгала Шелли.
— Да твой бывший муж. — непринужденно пояснил Кейн. — Вот так говорил, что уезжает на день, а потом исчезал на неделю?
— Да, случалось, — призналась Шелли. Кейн приблизился к ней на несколько шагов.
— Нет, правда, в самом деле, прости меня, ладно? — Шелли снова разволновалась и говорила быстрее, чем обычно. — Пожалуйста, прости! У меня и в мыслях не было, что…
— Ну когда же ты наконец поймешь, — прервал ее излияния Кейн, подойдя к ней вплотную, — когда же ты наконец поймешь, что я совсем не такой, как твой бывший муж?
Он приблизил к ней лицо, и Шелли в который раз подумала, что у него самый красивый на свете рот. Резко очерченный и вместе с тем очень чувственный. Этот одновременно изящный и мужественный изгиб губ…
Кейн тихонько коснулся ее губ своими. Он даже и не пытался скрыть чувственное влечение к Шелли, которое за время их разлуки только усилилось.
Глядя в его серые глаза, Шелли вспомнила, как страстно он целовал ее — губы, шею, плечи, трепетные соски грудей. Ей захотелось испытать все это заново, пережить еще раз.
— О чем ты сейчас думаешь? — тихо спросил ее Кейн.
— О том, что умру, если ты не поцелуешь меня, — чуть слышно произнесла Шелли.
Услышав это признание, Кейн издал какой-то хриплый стон и поцеловал ее в губы.
Шелли всем телом подалась ему навстречу, словно зовя его к себе — еще глубже, еще дальше, обещая нежность и страсть. Его язык дрожал у нее во рту, чуть касаясь острых кончиков зубов. Тонкими пальцами Шелли гладила его волосы, а ладони Кейна, лаская ее тело, опускались все ниже, уже касаясь тонкого изгиба бедер…
И вот она уже вся в его объятиях! Ремингтон сжимал ее все крепче и крепче, задыхаясь от желания и наслаждения. Шелли хрипло застонала, и в этом приглушенном звуке Кейн услышал невероятное удовольствие и желание большего.
Медленными движениями языка он ласкал каждый уголок ее рта — мягкую, трепетную влажность под языком, скользящую сладковатую кожицу языка. Постанывая от наслаждения, Кейн устремлялся в нее все глубже, словно желая стать ее частичкой, раствориться в ней навсегда. С каждой минутой Шелли хотела его все больше и больше.
Вся она словно растеклась по его сильному мускулистому телу — как будто хотела повторить своими движениями все его формы, каждый изгиб, даря его телу тоже наслаждение, какое получали их губы, встречаясь в страстном поцелуе. Руки Кейна непрестанно ласкали ее бедра, и он прижимал ее все ближе, сжимал все крепче, даря восторг и еще большее желание. Ремингтон словно доказывал ей каждым мигом своей ласки, что он совсем не такой, как ее бывший муж.
Кейн хотел ее. Хотел до безумия, до неприличия, до умопомрачающего головокружения. И Шелли поняла это, почувствовала в каждом движении его бедер, тихом их покачивании, в ласкающем танце его пальцев на своем теле…
