Лиля Брынза - Пари (сборник)
– Братец. Я за тебя, естественно, рада. Но, как твоей единокровной сестре, мне хотелось бы напомнить, что на дворе двадцать первый век, и по этому двору ходят разные заболевания. И к тому же я еще слишком неподготовлена, чтобы стать милой тетей какому-нибудь обкаканному типу.
– Ха! За лохов держишь, Хлорка! – Братец вытащил из кармана пачку презервативов и помахал ими у меня перед носом.
Я успокоилась. Реклама на ТВ иногда грамотно делает свое дело.
– Ну что ж, братец. Большому кораблю – большое плавание. С почином! А теперь, мой взрослый и опытный дружок, я иду баиньки. Завтра рано не будите. На работу тронусь около часа. Ясно?
– Сладурка, – бабуля поймала меня уже на пороге завала в сон, – тут все звонила Анжелика какая-то, оставила телефон. Ты уж ей перезвони, внука. Очень она переживала, – бабуля положила передо мной бумажку с накарябанными цифрами.
Я пригляделась. Ха! Андреев номер, номер, который я знала как «Отче наш».
– Не знаю никаких Анжелик, и телефон какой-то совсем не знакомый… Ошиблись, наверное.
Бабуля недоверчиво помотала лысинкой и укрыла меня одеялом. Пока она читала надо мной какую-то молитву, я заснула. Снились черти. Много. Все с хвостами. На хвостах были надеты презервативы (видимо, для красоты). А еще снился Андрей. Он толкал меня в плечо и шипел: «Все кончено». За его спиной виднелось кресло стоматолога и еще много чего.
Глава тридцатая
(Которую вы все это время ждали, не бойтесь – все будет хорошо.)
«Прекрасная белокурая девушка… Ее восхитительный синеглазый возлюбленный… Алые розы в саду… Бокал французского шампанского в тонкой, бледной руке… Я люблю тебя… Я не могу жить без тебя… Его страстные губы скользили… Она стояла у мраморной колонны… Все кончено… Все кончено… Все кончено…»
Он все-таки наступил. Вторник. Наступил, такой яркий и веселый. Такой жаркий и по-настоящему летний. В стекло билось солнце, и я, распахнув окно, с наслаждением вдохнула в себя московский пыльный июль.
– Привет, вторник, – сказала я, потянувшись. – Рада, что ты пришел, и буду еще больше рада, когда ты уйдешь.
– С кем это ты говоришь? – Бабуля заглянула ко мне.
– Сама с собой.
– Смотри, а то умок проглотишь, и так-то не особо он у тебя… – обнадежила меня бабуля.
– Бабуля, снились черти, мужики и еще много дерьма в коробочках.
– К деньгам, к деньгам, – бабуля копошилась на балконе, раздавая голубям корм.
– Что бы такое на себя надеть? – Я пересмотрела гардероб, но ничего приличествующего случаю не обнаружила.
– Бабуля, тут Женя приносила мне сумку, куда ты ее дела? – своевременно спохватилась я.
– Женя не заходила, заходил ее брат. Посмотри под диваном.
Хитроумный Женюлик прикинулся собственным братом, сообразила я. Вытащив из-под дивана чемодан размером с книжный шкаф, я начала копаться в вещах. Ээх, Женюлик! Столько денег угрохать на туалеты, и все напрасно… Я увидела этот очень белый и очень шелковый костюм от Лагерфельда и присвистнула. То что надо!
Закутав себя в шелка и сделав макияж по последним рекомендациям журналов мод (благо журналы и набор косметики лежали на дне чемодана), я подошла к зеркалу.
– Что ж, для финальной сцены совсем не худо. Время раздавать автографы пришло.
– Красавица ты моя, – запричитала бабуля. – Такую красавицу надо во дворцах выставлять. На педерастах (это она «пьедестал» хотела сказать). Только вот юбчонку бы подлиннее (в каждой бочке меда…).
Я тщательно пересчитала купюры, сложила их в белую сумочку, прилагаемую к костюму, и выплыла на улицу. Решив, что ехать на метро в таком виде было бы просто непристойно, а на «москвиче» – непрезентабельно, я занялась выборочным автостопом, пропуская недостаточно, на мой взгляд, роскошные машины. Я ждала и ждала белого «мерседеса» или хотя бы чего-нибудь белого, но, как назло, мимо ехали сплошь отечественные пыльные тарахтелки выпуска прошлого десятилетия. Я уж было решила тормознуть «запорожец», как из-за угла появилась она. Белая-белая, большая-большая и, наверное, дорогая-дорогая штуковина на колесах. Я просто выпрыгнула на дорогу, и штуковина остановилась.
– Куда вам, дэвушка? – Обращение «дэвушка» и усы водителя мне не понравились, но само средство передвижения!..
– В цэнтр! Пэжалста! – Я утонула в мягком сиденье, и штуковина на колесах плавно тронулась с места. Через полминуты усатый водитель включил СD-плеер, и салон заполнила романтическая музыка.
– Дэвушка, вы актриса? Я вас где-то видел, – начал приставать усатый.
– Я примадонна. И зовут меня Мэрилин Монро. Вы видели меня в кино, и я секс-символ Америки.
– Сэкс – очень хороший вещь, – усатый не успокаивался.
– Правда? Наверно. Вам лучше знать. Здесь налево, – мы почти проехали поворот.
– Хочешь вечером в рэсторан? – Усатый маслено глядел на мои колени.
– Хочу. Но я боюсь вас. Очень. Поэтому не пойду. Направо, – я одарила его взглядом испуганной газели, и он затрепетал.
– Не бойся, дэвушка. Можешь прийти не одна, а с подругой или с подругами. Я все оплачу. Ты мне очень понравилась, дэвушка. Ты очень сэксуальный.
– Вы мне тоже нравитесь, мужчина с усами. Вы тоже сексуальный! А можно я приду с подругами и друзьями? – Похоже, у меня появлялся шанс в последний раз немного пошалить.
– Канэшна, дэвушка. Веди кого хочешь, – обрадовался усатик.
– Тогда сегодня в девять у «Максима». Знаете где?
– Обижаешь, дэвушка. Я там каждый день кушаю шашлик.
– Договорились. Все, мы уже приехали. Надеюсь, вы не будете просить денег за проезд, – я сделала усатику ручкой и вышла из машины – нет, сначала вышли мои ноги, а затем я сама. Усатик послал мне смачный воздушный поцелуй и, пробасив «до вечера», умчался в даль. Осмотревшись, я обнаружила, что мой приезд был замечен. Коллеги в полном, как и предполагалось, составе прилепились к окну столовой. Я поднялась на крыльцо. В дверях стояли Серафима и шофер Федя, вдоль коридора выстроился прочий персонал. Войдя в столовую, я была приятно поражена. На всех столах стояли цветы, а при моем появлении разразились аплодисменты. Я вдруг ощутила себя настоящей дивой.
Народ расселся по местам. Шум потихоньку стих, и тридцать пар глаз уставились на меня. Слово взял Митрич. Он потряс в воздухе протоколом и произнес:
– Дамы и господа. Все вы прекрасно осведомлены о сути происходящего. Но все же позвольте напомнить, что ровно полтора месяца назад Лариса, – он показал на меня, и я сделала изящный реверанс, – заключила пари, что наш непосредственный босс, Андрей Николаевич, к сожалению на данный момент здесь отсутствующий, сегодня при всех в данном помещении сделает ей предложение руки и сердца. С нашей стороны сумма пари равнялась сорока тысячам долларов, – он поднял в воздух пухлый конверт, и у меня на глазах выступили невольные слезы, ведь этот конверт мог быть моим. – Лариса же поставила на кон ужин в ресторане «Максим» на сумму пять тысяч долларов, – с этим он многозначительно зыркнул в мою сторону, и я тоже поболтала над головой беленькой сумочкой.
