Наталия Миронина - Невеста Всадника без головы
– Олег, ты выйди на минуту. Я оденусь, – Аня кивнула на свою чистую, выглаженную одежду, которая была развешена на стуле. – Спасибо, что все привели в порядок.
– Нет-нет! Мне врач сказал, что вставать еще рано. Вчера у вас еще была температура, и в легких ему кое-что не очень нравится. Одним словом, я сейчас закрою дверь, чтобы нам не мешали, и мы спокойно обо всем поговорим.
Мужчина неторопливо снял куртку, аккуратно повесил ее в шкаф, затем придвинул кресло ближе к Аниной постели и нерешительно откашлялся:
– Позвольте сначала мне. Поскольку вы, так сказать, на моей территории, я вынужден задать несколько вопросов. Кстати, в кармане плаща мы нашли паспорт. Извините, я его посмотрел, а потому теперь знаю все ваши анкетные данные. Еще раз прошу простить, но сами понимаете…
Аня расхохоталась:
– Сомов! А без паспорта ты не знал моих анкетных данных?! Дорогой, ты неподражаем! Я тебя даже таким не помню – официальный, строгий, корректный. Нет, у тебя всегда была железная выдержка, но сейчас ты превзошел сам себя!
Олег смущенно улыбнулся:
– Ну, я стараюсь, хотя сейчас мне не очень легко это дается!
– Ох, если бы ты знал, как мне нелегко, – Аня обвела вокруг рукой, – если бы ты знал, как мне нелегко! А что я чувствовала тогда? Ты даже представить не можешь, что со мной было! И сейчас… Почему? Почему это должно было случиться с нами, со мной?! Почему? Если бы я знала ответ на этот вопрос! Если бы я хоть немного догадывалась о причинах твоего поступка! Если бы… Я бы не лежала сейчас здесь! Как все связалось в одну цепочку, а ты даже себе представляешь, что со мной было! – Аня почувствовала, что у нее закипают слезы. Она выхватила из-под подушки платок и сжала его в руке.
– Послушайте, – Олег в замешательстве развел руками, – не волнуйтесь, если что-то не так, я в чем-то виноват, то я готов… Одним словом, простите, все поступки можно объяснить, всегда можно постараться понять другого. Только для этого требуется время. Аня, я прошу, перестаньте сердиться. Обещаю, что я сделаю все, чтобы вы… Чтобы между нами…
– Нет, подожди. – Аня замотала головой. – Между нами… Сейчас я должна тебе кое-что сказать, только вот я не знаю, как, с чего начать…
– Очень просто, – с облегчением выдохнул Олег. – Во-первых, не надо горячиться, а во-вторых, я сам задам вопросы. Если какие-то из них вам покажутся неудобными – не отвечайте. Договорились?
– Да. – Аня устало вздохнула.
– Скажите, вам угрожает какая-то опасность?
– Угрожала. Теперь благодаря тебе, думаю, нет. Ты помнишь Максима?
– Нет, я не помню Максима, поскольку его не знаю.
– Сомов, перестань! Может, тебе и неприятно о нем сейчас слышать, но что поделаешь! Максим, тот самый, который ухаживал за мной, когда мы познакомились? Тот, у которого ты меня увел? – Аня внимательно посмотрела на Олега, но не уловила даже удивленного движения ресниц. – Я ведь вышла за него замуж. Давно. Во всяком случае, мне кажется, что прошла целая вечность. У нас трое мальчишек, сыновей. Сашка и близнецы – Митька и Витька. Вроде бы жили нормально. Но… Знаешь, есть такой термин – «болезнь первых цезарей»? Это когда человек пытается выяснить, каковы рамки дозволенного. Так вот, Максим заболел этой болезнью. Мне казалось, он меня провоцирует, потом казалось, что мстит, догадываясь, что я его по-прежнему не люблю. А потом… Видишь ли, он вздумал объявить меня сумасшедшей.
– Как?
– Так, как это показывают в кино. Ну, представь, что целый год всем, в том числе и мне, рассказывают, что я бью детей, что я их запираю и не выпускаю целый день, что я могу их жестоко наказать и каждый вечер проверяю, хорошо ли заперты окна в детской. Для того, чтобы они не сбежали. Целый год всех, включая меня, убеждают, что у меня провалы в памяти, что я совершаю поступки, которые противоречат здравому смыслу, и что я устраиваю истерики с катанием по полу. Целый год меня убеждают, что надо показаться психиатру, а когда мы туда приезжаем, то выясняется, что муж побывал там раньше, а мне только выписывают рецепт с успокоительным и осторожно рекомендуют полежать в стационаре. В конце концов, под видом детской няни в дом приглашают профессиональную сиделку, которая работала с буйными больными, да к тому же сейчас служит в военизированной охране.
– А вы? Вы никогда не пробовали обратиться к какому-то другому врачу, пожаловаться родственникам, если они у вас есть?
– Сомов, мне кажется, что весь мир с ума сошел. – Аня посмотрела на него с тоской: – Ты что, забыл, что у меня целых два брата? Которые, кстати, о тебе слышать не могут, и мама, которая обещала меня проклясть, если я перемолвлюсь с тобой хоть одним словом. Конечно, я пыталась намекнуть, но, видишь ли, Максим успел обработать маму, и с ней было очень сложно иметь дело. Каждое мое желание, например поесть в неурочное время, мама воспринимала с внимательной тревогой на лице. Я от этого бесилась и выставляла себя необузданной истеричкой. Братья постоянно в разъездах, в тех редких случаях, когда они приезжают, не хочется говорить о таких вещах. Да и, понимаешь, мне иногда казалось, что Максим придуривается, как придуриваются некоторые мужчины, которые возомнили себя богами. Понимаешь, он многого добился, занимает большой пост, мы жили на широкую ногу, но…
– Что-то случилось?
– Видишь ли, детали мне неизвестны. Он был очень скрытен, никогда не посвящал в свои дела. Как я понимаю, азарт, жажда денег, неумение остановиться, отсутствие чувства ответственности. Такого, глобального. Ну и, конечно, невезение. Он играл чужими деньгами, рисковал чужими акциями. И потерял все. Как он мне объяснил, сумма там астрономическая.
– Если у вас была недвижимость… – Олег нахмурился, размышляя. – Не хотелось бы давать советы в такой ситуации, но все же выход можно найти…
– Да, я тоже так думала, – закивала Аня. – Но ему дали понять, что в уплату долга примут только одно – нумизматическую коллекцию, которую я получила от отца.
– Видимо, сильно задолжал… Или его специально подставили, а цель была именно коллекция, – произнес Олег. – Так работают люди определенного толка.
– Да, может быть. Вот он и попытался меня устранить. Добровольно я бы никогда ему ни копейки не отдала, – решительно заявила Аня. – Это наследство отца, и я всегда хотела, чтобы оно перешло моим детям.
– Отец ваш был коллекционером?
– Сомов, я тебе рассказывала о своем отце. – Аня вздохнула: – Ты просто забыл. Отец всю жизнь проработал в партийных органах. Но коллекция ему досталась от деда. Ты не представляешь, как он нас всех удивил! – Аня замолчала, припоминая те события. – Если хочешь, я тебе расскажу.
