Наташа Колесникова - Страсти в сентябре
— Спокойно, мужики, — сказал Барсуков. — Игоря сделаю заместителем, вы всегда хорошо работали в тандеме. А теперь о делах насущных. Я вам говорил, что мы здесь явно нежелательные гости. Я вам уже объяснял все. Но теперь, после нашего визита к задержанному директору школы, возможны проблемы. Поэтому вы спите в кухне, я попросил Ирину Васильевну, она устроила две постели — на диване во второй комнате, и на полу. Третьей нет, и это значит, что третий будет дежурить всю ночь. Не один человек, а по очереди, сменяйтесь через пару часов, как в армии, в карауле. Главное — держать в поле зрения улицу и огород. Извините за временные неудобства.
— А Саманта? — спросил Саша.
— Она с детьми директора школы. Вопросы есть?
— Все понятно, Борис Евгеньевич, — сказал Семен. — Мы вас не подведем. А после такого ужина и знакомства с такими замечательными стариками вдвойне не подведем.
— Надеюсь на вас, ребята. И вот еще что. Раз в два часа нужно съездить к дому Саманты, убедиться, что все там нормально. Машину Саманты выкатите на улицу, чтобы стариков особо не беспокоить. За ней тоже присматривайте, не то разберут по винтикам, народ тут ушлый.
Барсуков проводил их в кухню и вернулся в дом. Ирина Васильевна затопила печку, ночью-то прохладно стало, на чугунной плите вскипятила кастрюлю воды, а потом они с дочкой быстро вымыли посуду в эмалированном тазу. Поставили ее в буфет, раздвижной стол уменьшили в размерах, отодвинули к стене.
— Все, Боря, Светланка спит, мы тут управились… Я сбегаю помоюсь немного, — сказала Валентина, взяв с плиты кастрюлю с остатками горячей воды.
— Не надо, Валя. Это опасно.
— Ох, перестань, Боря. Не могу же я лечь в постель… Через пять минут вернусь.
— Да и вправду, что тут может случиться? — сказала Ирина Васильевна. — Сбегает в огород, в душ, и скоро вернется.
Барсуков хотел было сказать, что теперь может случиться все, что угодно, но промолчал. Сел на стул в прихожей и замер, ожидая возвращения жены.
Глава 27
Тяжко было на душе у Резо Канипадзе. Черви изнутри грызли, падлы! Дурацкий приказ получил от босса, но ведь по-другому нельзя. Идиотизм, что сам остался тут, и опять — по-другому нельзя, больно серьезная операция предстоит. Что тут можно думать? Ничего!
Он сидел на веранде хаты Влада, старого вора, который давно отошел отдел, и пытался понять, что тут можно сделать, чтобы уцелеть? По правде сказать, проще было убрать Горилко, единственного человека, который может заложить их с Василием. Но Горилко и до конца поминок не досидел, сказал, что у него срочная командировка, и свалил, хитрый, козел! Куда — непонятно, проследить нельзя, это ж не город, а станица, где все всех знают! Ладно, пусть живет пока.
Пять человек было с ним, чужие люди, если что — он их не знает, они — его. Василий сказал — ручается, братва надежная.
Ну так и поручил бы им все дела, зачем его оставил тут? Что следить, сделают — завтра по телевизору скажут. Он сделал все, чтобы его тут не засекли. После поминок уехал из станицы, долго колесил по округе, вернулся неожиданно, когда уже стемнело.
И сразу — к Владу. Люди уже были там. Запретил выходить во двор из бедной прокуренной хаты, чтоб не светились. Никого на хвосте вроде не было, когда ехал… А все ж таки тревожно и очень сильно хотелось сесть в машину и рвануть в Армавир.
Хочет следить Василий — пусть сам следит!
Но ослушаться всемогущего старикана нельзя. Он такие вещи не прощает.
Значит, нужно убрать наглую телку-москвичку? Понятно, что это разозлит московского «папика», бросит все силы на раскрытие этого дела, а главное — все бабки. Бабок у него до хрена, торговаться не станет. Но убрать ее можно, главное — тихо-мирно, без лишнего шума. А потом в Кубань километрах в десяти отсюда, да с кирпичами на ногах. Пускай ищут.
Не хотелось ему заниматься мокрухой, но что поделаешь, если влип в это дерьмовое дело? Насчет Лугового Василий ему ни слова не сказал, только попросил передать человеку деньги, якобы должок. Передал, а потом услышал о смерти хозяина винзавода и понял — он оплатил убийце заказ. Если возьмут киллера — скажет, кто платил, потом не отвертишься. И значит, нужно и дальше играть по правилам Василия.
Но вот убрать самого московского «папика» — дело другое.
Василий маху дал, когда приказал и это сделать. За такие дела ответ нужно держать, и не только перед краевыми ментами, которые нагрянут в Левобережную и Армавир, а и перед московскими.
Они церемониться не станут! Скажут «терроризм» и будут брать всех подряд. Нельзя его трогать, им здесь нельзя. И он не будет. По телефону не скажешь, может, прослушиваются и его мобильник, и Василия, не говоря уже про дома и офис. Они ж, суки, тоже не спят, работают, тем более что москвич, наверное, подмазал как следует.
На веранду вышел главный из пятерки подручных Василия, Крупный мужик лет сорока, рябой, по кличке Батон. В Грузии уважаемого человека называют «батоно», а этот отморозок, который убил Лугового, Батон. Смешно, да? Впрочем, настоящим грузином Канипадзе никогда себя не чувствовал, родился и вырос в Армавире, грузинского языка толком не знал, но старался говорить по-русски с акцентом, подражая бабушке из Кутаиси, у которой часто отдыхал в детстве.
— Что хочешь, Батон? — спросил он.
— Резо, у нас есть два заряда к «Мухе». Может, пальнем пару раз — и ноги! А? У них тут деревня, пока очухаются — Далеко будем. В Плавнинске, на хате у корешей. Ну, ты у своих остановишься покамест. Потом в свой Армавир махнешь, а мы — в Сочи. Окончательный расчет, как договорились.
— Два раза, да? Пальнуть из «Мухи»? — зло переспросил Резо.
— Ну. Можно из автоматов добавить.
— Дурак ты, Батон, зачем такое погоняло имеешь? Батон — хорошо, а ты дурак. У них тут телефоны есть, мобильники есть. После первого взрыва ментам позвонят. После второго все дороги будут блокированы. Куда поедешь? А тут оставаться нельзя.
— А если быстро пальнуть — и ходу!
— Слушай, Батон, там дети, старики. Мы что, звери, да? Что такое говоришь?
— Да мне плевать, кто там. Главное — дело сделать и бабки получить. И — в Сочи, там теперь бархатный сезон, телок навалом…
— Короче, так — в час ночи готовность. Телку вы должны убрать тихо, без единого звука. И — в Кубань. Все. Двигаем назад, в Армавир.
— Договор-то был на два дела, Резо!
— Василий заплатит за два. Но запомни главное и объясни своим людям — тихо, без единого звука. Знаешь, как сделать?
— Какие дела! — мрачно ухмыльнулся Батон. — Все будет в лучшем виде. Вытащим во двор и кончим, как овцу в твоем родном ауле.
