Эвелина Пиженко - Когда осенние печали. Часть 3.
— Ты даже не представляешь, что такое — настоящая семья!.. — судя по тону, она находилась в крайне эмоциональном возбуждении. — Ты не видел никогда настоящей семьи, поэтому и живёшь так, как будто тебе никто не нужен!.. Баба есть, и ладно, правда, Мясников?! Баба — это же не жена!.. Тем более — товарищ по работе… правда, Миша?.. Я же для тебя просто — товарищ по работе, с которым ты время от времени спишь, разве — нет?! Удобно, и никакой ответственности!.. Только это, Миша, не семья!.. Это — служебные отношения, одновременно удовлетворяющие физиологические потребности!
…Уже в следующий момент Злата пожалела, что в запале выдала Михаилу то, о чём молчала всё это время… но она предпочла не подавать виду, и обиженно отвернулась к окну.
— Зачем ты так?.. — чуть поджав губы, он смотрел куда–то вперёд и вниз.
— А ты — зачем?! — если бы он сейчас взглянул ей в глаза, то не увидел бы в них ничего, кроме боли. — Семья… ты больнее не мог ударить?!
Обычно сдержанная, рассудительная, обладающая твёрдым характером Злата в этот раз изменила сама себе. Такой возбуждённой и одновременно растерянной, Михаил её ещё никогда не видел.
…Несмотря на обидные слова, он не мог с ними не согласиться. Сколько помнил себя Миша, единственным местом, где он видел искренние любовь и уважение, был дом его деда Семёна Ильича Дзюбы. Несмотря на тяжёлый характер, тот очень любил свою Верочку, и она до самой его кончины отвечала супругу взаимностью. В своей же семье Миша никогда не замечал ни малейших проявлений нежности и заботы между родителями, когда они ещё жили вместе. Это же касалось и его самого: с единственным сыном Виталий вёл себя довольно сдержанно, несмотря на то, что маленький Миша тянулся к нему и по–детски прощал отцовскую холодность… Что касалось Александры, то все свои материнские чувства она утопила на дне стакана, и, если бы не бабушка с дедом, Миша никогда бы не узнал, что такое настоящая родительская любовь…
…Нет, Злата, конечно, погорячилась… Он видел, что такое — настоящая семья… Просто до сих не знает, как её построить самому. Да и некогда… Чёртова работа — Злата верно сказала.
…Он вдруг вспомнил, что собирался сделать ей предложение… но забыл купить цветы.
— Да… — услышав сигнал телефона, Михаил нажал на кнопку ответа. — Хорошо… — отключившись, перевёл взгляд на Злату. — Там тебя терпила дожидается в допросной… говорит, на десять назначено…
— Уже иду… — ещё раз проведя ладонями по всё ещё влажным щекам, Злата торопливо направилась к выходу. Михаилу показалось, что она хотела задержаться возле него, но передумала. Он тоже не стал её останавливать, хотя ему — снова — показалось, что она этого ждала…
* * *Неожиданный звонок с номера Леонида Лапина раздался буквально через десять минут.
— Помогите… — голос пятидесятиоднолетнего Леонида Борисовича больше смахивал на голос убитого горем старика. — Моя дочь пропала…
Из дальнейшего разговора стало ясно, что вчера, не послушавшись совета Мясникова, Кристина Лапина всё же покинула родительский дом, в который до сих пор так и не вернулась. По словам отца, девушка поехала в гости к подруге, от которой ушла во втором часу ночи. Отзвонившись отцу, сказала, что направляется домой, и на связь больше не выходила… Прошло менее трёх дней с момента исчезновения, поэтому объявлять розыск было ещё рано… Лапину ничего не оставалось, как оповестить свою бывшую супругу — мать Кристины, и обратиться за помощью всё к тому же следователю Мясникову, пообещав при этом любое вознаграждение за спасение дочери.
…Вознаграждение Михаила не интересовало… но все события и переживания сегодняшнего утра моментально ушли на второй план. Войдя в кабинет оперов, он тут же отдал поручение проверить больницы и морги на предмет присутствия там Лапиной Кристины Леонидовны, заодно разослать ориентировки с её фотографией — негласно, как бывало не раз, если дело касалось нужных людей, а законный розыск объявлять было ещё рано.
— Злат, выйди… — через пару минут он уже заглядывал в допросную. — Это срочно.
— Что случилось? — выйдя за дверь, Злата подняла на него чуть покрасневшие после утренних слёз глаза.
— Ты дело Ковалёва уже отправила в архив?
— Да… а что?
— Чёрт!.. — подперев бока, Михаил нахмурился и закусил губу. — Не успел…
— А что ты хотел?
— Хотел ещё раз характеристики посмотреть. Мне нужен его психологический портрет…
— Ты — опять?! — несмотря на ссору, Злата смотрела на него с осуждающим участием. — Мясников… мы завязали с этим делом!.. Ты забыл?!
— Лапин звонил… Ночью дочь пропала. У меня кое–какие подозрения есть, именно в связи с её исчезновением…
— Подожди меня… я уже скоро.
— Да ладно… — Миша махнул рукой. — Просто я хотел одну версию отработать… тем более, случай подвернулся. Попробую так вспомнить…
— Есть у меня его характеристики… — Злата бросила исподлобья многозначительный взгляд. — Я на флэшку кое–что себе скинула из его дела, думала, пригодится.
— Серьёзно?! — в порыве благодарности Миша прямо в коридоре схватил её в охапку и, приподняв над полом, чмокнул куда–то в ухо. — Умница ты моя!..
…Вернувшись в общий кабинет, Михаил уселся за компьютер Златы. Мысли роем вились в его голове… Если исчезновение Лапиной не было связано с её личными, интимными делами или с каким–нибудь трагическим случаем, то на девяносто девять процентов можно было быть уверенным, что здесь замешан Игорь Ковалёв, а если так, то время шло уже не на часы, и даже не на минуты…
…Златы всё ещё не было, и Михаил решил сам найти нужные документы. В столе Златы флэшки не оказалось, но этого и следовало ожидать. Сняв со спинки стула её сумочку, Миша решительно потянул за молнию…
Вопреки общему мнению о женских привычках, в сумке Златы всегда царил порядок. Пудреница и помада лежали в отведённом им отделении, паспорт и прочие документы — в боковом кармашке… Расчёска, зарядное от телефона, кошелёк… Вот, пожалуй, и всё содержимое. Впрочем, для Златы такой порядок был характерен…
…Ни в одном карманчике флэшки не обнаружилось, и Миша решил открыть последний «отсек», едва заметный невооружённому глазу — вшитый в центральную перегородку… Обшаривая внутреннее пространство тайника, пальцы наткнулись на небольшую, узкую и длинную коробочку, лежащую на самом дне. На флэшку этот предмет не был похож, но Михаил на всякий случай извлёк его на свет. Взглянув, удивлённо прочитал название…
«Clearblue»…
Там были ещё какие–то иностранные слова и рисунок, но зрение выхватило именно это слово… Разглядеть остальное ему не удалось: в кабинет стремительно вошла Злата. Увидев в руках Мясникова свою сумку, а заодно — коробку, на секунду изменилась в лице.
