Дорога к счастью (СИ) - Верон Ника

— Что ты хочешь услышать? — остановила его вопросом.

В красивых глазах блестели слезы. Однако голос, хоть и звучал тихо, вроде оставался ровным. Имелись все шансы спокойно, на сколько было возможно, поговорить. Тут, правда, еще собственные бы нервы под контролем удержать. Да, их мир не совершенен. Но вот когда родной отец, образно выражаясь, бросает родную дочь под танки…

— Правду произошедшего через несколько дней после твоего совершеннолетия, — ответил честно в надежде, что хоть так девчонка решится выговориться. — Эля, помнится, говорил, у меня сейчас идут переговоры с твоим отцом.

— То есть, ты хочешь…

Какие мысли сейчас мелькнули в очаровательной женской головке, черт его знает. Константин почувствовал легкое беспокойство. Если неверно истрактует его желание действительно просто помочь, вполне может возникнуть новая проблема.

— Нет, я не пользуюсь подобными методами для достижения поставленных целей. И не приемлю от других, — ответил максимально честно, с полной уверенностью в тоне. — Эля, я очень многим стою поперек дороги, — на сегодняшний день то было правдой. — В том числе и Рубальских. Тебя могут снова использовать, чего больше всего хотел бы избежать. Очень хочется, чтобы у нас с тобой было общее будущее. Пожалуйста, расскажи о том, чего нет в официальных документах по делу. Или, что сама считаешь нужным рассказать. Просто — расскажи, — повторил настойчиво.

Пауза. Как-то странно поёжившись, плотнее завернулась в одеяло. Психологически — непросто, догадывался. Но и делать теперь вид, что не в курсе всего случившегося тоже не получится. И в голове Эли черт знает, какая каша начнется. И без того с её нервами еще разбираться предстоит.

— Он был другом семьи, — заговорила по прежнему тихо, избегая даже случайно встречаться с ним взглядом. — Никогда не смотрела на него, как на мужчину. Никогда не чувствовала опасности. Вежливый, тактичный, сдержанный. Я в тот день из института возвращалась. Остановился. Предложил подвезти. Уже в машине, когда ехали, предложил на воздух выехать, по лесу прогуляться, после экзамена развеяться. Я тогда первый курс заканчивала… — очень длинная, кажется, бесконечная пауза. На какое-то мгновение зажмурилась, сдерживая слезы. — В лесу, в машине… — снова пауза. — Я справиться с ним не смогла. Пыталась и не смогла. Отвратительно. Мерзко. Больно. Мне кажется, до сих пор его козлиную бородку чувствую на лице, на теле. Он не один раз…

Да, о таком не рассказывают. Не просто рассказать. Даже самому близкому человеку.

— Показания почему изменила?

Вопрос, не дающий покоя. Логического объяснения поступку Эльвиры не видел. Пока. То, какие мысли возникали в голове, заставляли сильно сомневаться в собственном здравомыслии. Верить не хотелось.

— Отец воспитательный процесс провел, доходчиво объяснил, что, если перед мужиком взрослым в короткой юбке хвостом завертела, нечего виноватых искать.

— Эля, твоя внешность, случайно попавшая в объективы папарацци в момент очередного визита в участок несколько дней спустя, дело рук отца? — выпрямляясь и отходя к окну, высказал осторожно собственную догадку. И, что-то подсказывало — верную. — Чтобы заявление забрала?

— Да. Там был не просто друг семьи. Уважаемый человек в области. Очень серьезный, важный и надежный партнер по бизнесу. Мне было всего восемнадцать. Что я могла? Да и сама виновата…

— Мама где была?

Неожиданно жестко прозвучавший вопрос Аристова в первую секунду вызвал испуг Эльвиры. Вот за тоном следовало бы последить, — сделал себе зарубку. — Самому еще осталось довести девчонку до срыва.

— Не трогай маму, — а вот в ее голосе послышалась агрессия. — Ей сильно досталось. А когда через несколько месяцев после всего случившегося, отец вышвырнул нас на улицу без средств к существованию, только благодаря ей сохранила себя. Хоть на панель было. Я тогда совсем раздавлена была, жить не хотелось.

Кажется, дышать перестал, когда, поднявшись с постели, медленно приблизившись, доверчиво прижалась к груди. Девчонка. Совсем девчонка. Это на сколько психологически надо быть сильной, чтобы в себе всё носить и без срывов обходиться. Если, конечно, не считать происходящего в последние дни.

— Давай попытаемся вместе тебе помочь, — обнимая, высказал тихо предложение. — Подберем квалифицированного психолога…

— Нет.

Испугалась. Не удивительно.

— Эля, изнасилование — это травма, — очень надеялся, что его сейчас хотя бы попытаются услышать и, главное, правильно понять. — Физическая. Психологическая. Для девственницы — травма двойная. Ты себя со стороны не видишь. Эля, с твоим синдромом жертвы надо что-то делать.

— Он всё равно не поможет, — прошептала она, добавив, — Уже запихивали.

— С диагнозом суицидально-шантажного поведения в клинику соответствующего профиля, — не удержался от сарказма в тоне Аристов, напомнив, — После изнасилования. Эля, твоего отца засадить мало за то, что сделал с тобой. Тебе отношение надо было человеческое. Внимание. Забота. Общение с квалифицированным психологом. А не костоправы психологические. Не то у тебя в голове сейчас, поверь. Ну, не поможет, будем думать дальше. Эля, ты понимаешь, что любая случайная встреча с тем человеком, приведет тебя к новому срыву? — постаравшись заглянуть Эле в глаза, продолжал с легким нажимом, жестко контролируя и тон, и слова. — А если на людях? Сама себя как будешь чувствовать? — демонстративное молчание с ее стороны вызвало у Аристова тяжелый вздох. Вот же, черт, характер. На мгновение задумавшись, неожиданно отступил. — Хорошо, оставим пока, — кивнул он, бросая взгляд на часы. — Завтракаем или спим?

Хотя, учитывая, что на часах — почти половина седьмого, какое уже спать. По крайней мере ему. Собираться пора…

Проводив взглядом в ванную Эльвиру, задумавшись, направился в кухню. Завтраки всегда готовил себе сам. Поваром великим не был, но уж элементарно бутерброды, яичницу, какой салат, если на то желание возникало, сообразить себе без помощи домохозяйки вполне мог. Учитывая присутствие в квартире гостьи…

Вот с её предпочтениями как-то не успел разобраться…

Глава 44. Новый день

Натянув через голову тенниску, глянул на появившуюся в дверях спальни Эльвиру. Душ принимала долго. Всегда так? Или только сегодня? С чем, опять же, связано? После ночи с ним, просто расслабилась? Или последствия воспоминаний с себя тщательно смывала?

Выглядела немножко забавно в его рубашке вместо халата (из женского гардероба в доме давно ничего нет, а в его — точно утонет), тапках размера так… С мокрыми разбросанными по плечам волосами. Такой, домовенок Кузя. Или, еще вариант — маленький Мук.

В этот момент запел её телефон, оставленный на прикроватном столике, когда бежала в ванную.

— Кто там? — с легкой беззаботностью прозвучал вопрос, а в другое мгновение насторожилась. Взгляд Аристова, медленно переведенный с гаджета на неё, совершенно не понравился. Холодом ледяным окатил. — Костя, что? — голос дрогнул, а телефон, на секунду смолкнув, заиграл с новой силой.

В молчании подняв тот, развернул экраном к ней. "Игорь Р" светилось на дисплее.

— Он пятый раз уже звонит за последние пол часа, — глухо прозвучал голос человека, который готов был изменить её жизнь. Помочь справиться с демонами, не желавшими отступать. И из-за одного звонка всё в один миг могло рухнуть. — Не хочешь ничего сказать?

Если бы еще представление имела, о чем должен пойти разговор. Было прошлое, которое не отрицала и не скрывала. Всё.

— Это ничего не значит.

— Правда? — съязвил Аристов, чуть прищурившись. — Прости, но как-то сомнительно. Мне за всё время нашего с тобой совместного пребывания позвонил только Димка. Отчитался о выполнении поставленной задачи. И ни одного звонка от женщины, — пауза. Пристально-изучающий взгляд. А потом вопрос, от которого вдруг дернулась, как от удара. — До сих пор любишь? — совершенно чужой голос, ледяной взгляд. — Или спишь с ним?