подарок для бывшего (СИ) - Романовская Ирина

– Ты – сумасшедший, Кость!

Я больше не могу терпеть. Бросаюсь к приехавшему мужчине на шею. Отчаянно прижимаюсь к нему всем телом. Вдыхаю знакомый запах и опять млею.

Он точно тут. Он настоящий. Костя приехал ко мне. К нам.

– Я так скучала. – шепчу ему куда-то в ключицу.

– Я тоже, малыш! Безумно скучал.

Плюшевый гигант летит на пол. Мужские руки подхватывают меня и поднимают над полом. Я тут же обвиваю ногами его бедра и прижимаюсь губами к горячим губам Воронцова. Хлопает входная дверь.

Костя спиной прижимает меня к прохладной стене. Покрывает поцелуями мою оголенную шею, плечи. Дергает полотенце и оголяет мою грудь. Рычит как хищный зверь.

– Сейчас тебя съем. Всю съем. Моя. – царапаю затылок своего изголодавшегося Ангела. Всю выпью до последней капли. А потом расскажу, как мне было одиноко вдали от вас. Я чувствовал себя не в своей тарелке без своих девочек рядом. Больше никогда вас не оставлю так надолго. Заберу с собой.

Константин.

Сегодня определенно один из лучших дней в моей жизни.

Подперев ладонью щеку, я лежу на полуторной кровати и любуюсь моей спящей красавицей. Осторожно поглаживаю Веру по волосам. Она такая беззащитная, такая нежная, ласковая, когда спит. Ее ресницы подрагивают, брови периодически хмурятся. Кажется, ей снится что-то не слишком радужное.

Моя маленькая.

Целую Литвинову в лоб и осторожно подтягиваю девушку к себе под бок. Вера тут же отзывается и кладет свою тоненькую руку мне на грудь, а ногу закидывает на бедро. Цепляется за меня, будто боится, что я могу вдруг исчезнуть.

Ни за что, Вер, я больше никуда не уйду. Клянусь! Я тебя никогда не оставлю.

Впервые кайфую от совместного ничегонеделания в кровати после страстной встречи. Не удерживаюсь от соблазна и сжимаю ладонью упругую попку. Балдею от моей Веры снова и снова.

Это лучшее время на свете.

Все-таки я безумно рад, что не остался в Японии еще на сутки ради прямого рейса. Две стыковки, три самолета и несколько пустых часов в аэропортах, потерянная часть багажа – это все стоило пережить ради того, чтобы увидеть счастливые глаза любимой девушки. Все усилия проделаны не зря, теперь я это отчетливо понимаю.

Главное — это они. Главное — Вера и Женя. Они — моя жизнь. Они — мои ориентиры, мои приоритеты.

Дни без любимых девчонок на другом конце света казались пыткой. Если бы не любовь японцев к работе свыше двенадцати часов в сутки, то я бы точно там загнулся в своем крошечном гостиничном номере от тоски по своим девочкам.

Но теперь они рядом. Мои девчонки возле меня. Обе сладко спят.

Женька, несмотря на опасения Веры, продолжает видеть сны в кроватке вот уже второй час подряд. Такая сладкая крошка.

Смотрю как розовые губки дочери шевелятся во сне и едва сдерживаюсь, чтобы не встать и не взять спящую принцессу к себе на руки.

Безумно хочется сказать ей о том, как сильно я её люблю. Хочу чтобы дочь знала, что ради нее папа готов и лоб разбить, лишь бы она всегда была счастлива.

– Привет! – тихо здоровается проснувшаяся Вера. По-детски трет кулачками заспанные глаза. – Я отключилась, прости.

– Все нормально. – Целую свою красавицу в распухшие от недавних страстных поцелуев губы и затягиваю ее к себе на живот. – Как насчет того, чтобы повторить нашу «коридорную» встречу?

Недвусмысленно толкаюсь в девушку бедрами, показывая как сильно я соскучился, пока она дремала.

Литвинова так очаровательно смущается, сидя на мне верхом. Упирает ладони мне в грудь и кусает губы.

– А Женька? – Вера поворачивает голову в сторону детской кроватки. Вижу, что сомневается в предложенной мною затее.

– Женька спит. А мы… – я рывком меняю нас с Верой местами. Теперь мое тело возвышается над девушкой. Удерживаю собственный вес одной рукой. Оставляю едва ощутимые, но сладкие поцелуи на девичьей шее. Щекочу своим горячим дыханием хрупкие плечи моей брюнетки. – Постараемся все провернуть по-тихому. Ты главное не кричи.

Накрываю нас одеялом. До самой макушки пячу нас от дневного света. Медленно опускаюсь ниже, продолжая покрывать женское тело поцелуями. Не оставляю без внимания ни выпирающие ключицы, ни налитую грудь, ни плоский живот любимой.

Едва дохожу до края женских трусиков, Вера начинает сопротивляться.

– Костя, стоп! Остановись.

– Вер, я еще толком ничего не начал.

Выныриваю из-под одеяла, чтобы уточнить в чем дело.

– Мы не успели, – шепчет Вера и смотрит мне за спину.

– Папа! – Бодрый голос дочери проясняет сложившуюся ситуацию и странное поведение Веры.

Теперь неспешные занятия любовью придется немного отложить, как минимум до вечера.

Губами тянусь к Вере. Хочу страстно поцеловать девушку перед тем как вылезти из-под нашего укрытия. Но удается лишь слегка провести носом по щеке любимой. Вера уворачивается от меня и быстро выскальзывает из-под одеяла.

– Не понял?

– Мы не будем при ребенке целоваться. – отвечает отстраненно Вера, ища что-то в шкафу.

– Почему?

– Ну не знаю. Для меня это как-то… В общем, это слишком. Мы в одной комнате. Женька не спит.

– Тогда решено. Вы переезжаете ко мне, Вер. У меня и спален больше, и родственников поменьше на квадратный метр. Можно даже сегодня.

– Ты серьезно? – Литвинова даже поворачивает голову в мою сторону. Удивил я ее сильно своим предложением съехаться.

– Вполне.

– Совсем не думаешь, да? Ты приглашаешь нас переехать в дом, где жил до этого с Кристиной? Ты совсем с ума сошел, Кость? Ни за что на свете я и часа не проведу в том доме. – Вера надевает длинный халат и потуже завязывает пояс. От нее так и разит гневом и недовольством. С громким хлопком закрывает шкаф. Ревнивица моя. – Все остается как есть. Мы с Женей живем здесь и дальше, а ты можешь приезжать, когда захочешь.

– А в новый дом переедешь?

– В смысле?

Вера садит дочь на кровать между нами. Женька тут же ползет ко мне на руки.

Так приятно. Не забыла папу, моя родная. Я безмерно счастлив.

– В прямом смысле. – Перевожу взгляд с дочери обратно на ошарашенную Литвинову. – Если я куплю новый дом, переедешь? Или хочешь, то можем заняться строительством нового? Чтоб уж наверняка. Но учти, что такое строительство обычно минимум полгода длится. А то и год. Я так долго порознь не хочу жить. Придется снять нам квартиру на это время. Извини, конечно, но в моем возрасте жить с родителями будущей жены как-то совсем уж не солидно.

Женька не обращает внимания на странную болтовню родителей. Она с упорством пытается своими маленькими пальчиками проредить мою бороду.

– Что ты сказал? – тихо переспрашивает Вера.

– Извини…

– Нет, не это. Что-то там было про жену будущую.

– Ну да. Начнем вместе жить, потом сыграем свадьбу, то есть ты стаешь моей женой. Или ты против?

– Конечно, против, Воронцов! Никакого сожительства до свадьбы. Сначала должно быть предложение с кольцом, одно колено, а потом уже свадьба и общий дом. Но это при условии, что я, Костя, дам свое согласие.

– Вот значит как? Слышала, Жень? Оказывается мама у тебя с условиями. Что делать будем?

Женька издает какой-то непонятный звук. Толи «да», толи «дай». А может «дуй». Я не совсем понял.

– Думаешь надо исполнить все, что она хочет? – мелкая с серьезным видом кивает мне в ответ, будто понимает все о чем я спрашиваю. – Ну, раз говоришь все надо, дочь, значит сделаем. Вера, повтори, пожалуйста, что за чем должно идти. Я запишу в телефон, чтобы следовать четко по твоему списку.

Достаю из кармана брюк мобильный телефон и открываю заметки. Вера сидит напротив и смотрит на меня, как на сумасшедшего.

– Кольцо, колено, что там дальше? Вера, ау?

– Я же пошутила, — негромко отвечает Литвинова.

– А я нет. Сделаем все по-правильному. Чтоб ни одна муха не подкопалась. На завтра ничего не планируй, поедем в ювелирный, выбирать кольца.

– Ко-о-ость! – Вера тянется поближе к нам с дочерью. Прижимается к моему плечу и заглядывает преданно в глаза. – Я, правда, пошутила, Кость. Не нужны мне никакие кольца и свадьба. Главное, чтобы ты был рядом.