(Не) случайный малыш от босса (СИ)

Матвей даже опомниться мне не даёт. Снова впивается в губы поцелуем. На этот раз гораздо более жёстким и требовательным. Пьянящим настолько, что моя голова начинает кружиться. Краем сознания улавливаю звук расстёгиваемой бляхи ремня. Джинсы Громова летят вслед за остальной нашей одеждой и теперь между нами не остаётся никаких преград.

Эта мысль лихорадит моё тело и заставляет сердце барабанить на сверхскоростях. Так странно… это ведь не первая близость между нами. Но почему-то именно она кажется особенной и какой-то… сакральной что-ли. И эта мысль пугает больше всего. Пугает и одновременно усиливает желание настолько, что каждая клетка моего тела отзывается, а между ног болезненно-сладко пульсирует.

— Люблю тебя, Маринка-мандаринка, — в перерывах между поцелуями шепчет Матвей. Прикусывает нижнюю губу, ведёт языком по горлу. Сжимает и перекатывает между пальцев чувствительную грудь. — Клянусь, если ты ещё раз сбежишь от меня, я привяжу тебя к своей постели и запру дверь на все замки. Никогда больше не смей этого делать. Я чуть с ума не сошёл, пока тебя искал.

— Не говори мне больше глупостей и тогда мне не придётся сбегать… — выдавливаю плохо слушающимся языком.

— Я тебе уже обещал, что те слова больше никогда не повторю. Это бред. Забудь про них… Просто крышу снесло от ревности. Даже думать не могу о том, что кто-то ещё может касаться тебя так, как это делаю я.

— Матвей, это бред! Разве ты не понимаешь, что я… — договорить Громов мне не даёт. Потому что в этот же момент входит в меня одним резким толчком.

Низ живота в ту же секунду скручивает в жёсткую пружину. А по телу рассыпаются горячие искры. От неожиданности слишком громко стону, но Матвей тут же впивается в мои губы жадным поцелуем и проглатывает мои стоны.

Целует меня горячо и влажно, размеренно двигается внутри и с каждым его движением внизу живота нарастает тягучее, горячее напряжение.

— Только я, Марин, — шепчет в губы, ускоряя движения внутри меня. — Никто никогда тебя так не коснётся. Только я. Навсегда. Скажи это!

— Да… — шепчу на выдохе.

Лёгкие трещат по швам от тяжёлого дыхания. Пульс бьёт по вискам, когда я смотрю на то, как Матвей чуть наклоняет голову и выпускает струйку слюны мне на сосок. После чего тут же прижимает к нему языком, одновременно входя в меня последним мощным толчком, и моё тело тут же простреливает от жаркого импульса, взорвавшегося внизу живота и горячим потоком растекающегося по всему телу.

Выдыхаю с хриплым стоном, закрываю глаза от усталости. Чувствую, как Матвей прижимается губами к моему влажному виску, переворачивается на спину и притягивает меня к себе.

Ощущаю его равномерное сердцебиение у себя под щекой и моментально засыпаю в крепких объятиях с мыслью о том, что теперь у нас всё будет хорошо.

***

***

***

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍На следующее утро просыпаюсь в постели одна. Матвея рядом нет, и почему-то этот факт меня пугает. Настолько сильно, что я в ту же секунду подскакиваю на постели.

Расфокусированным взглядом шарю по комнате, пытаясь наткнуться на его вещи, но их нет. Нет ничего, что указывало бы на присутствие Громова в доме моих родителей.

В голову тут же лезут идиотские мысли. Может мне вообще всё это приснилось? Всё, что было вчера. Приезд Матвея и всё, что было после. Сердце испуганно ёкает. Даже не смотря на то, что понимаю, что это бред. Ведь моё тело до сих пор чувствует всё, что было между нами сегодняшней ночью…

Одеваюсь со скоростью света. Натягиваю футболку, шорты и на ходу собираю волосы в пучок. Чуть тапочки не теряю, пока бегу длинным коридором на улицу.

— Ты куда так несёшься? — удивляется Настя, когда видит меня из кухни, но я не останавливаюсь и на вопрос её ничего не говорю.

Только на крыльце торможу, потому что натыкаюсь взглядом на припаркованную всё на том же месте машину Матвея и выдыхаю с облегчением. Значит он здесь и бояться нечего.

— Марин, что с тобой? — спрашивает мама, выйдя за мной на улицу. — Ты с таким видом мимо пронеслась, как будто война началась…

— Ничего, всё нормально… Мам, а где Матвей?

— Так они с Максом на заднем дворе. Шашлыков решили нажарить, вот и пошли дрова рубить, — улыбается мама. — И знаешь, что? Матвей-то твой не промах! Вроде серьёзный бизнесмен, а работы не боится. Вот что значит рукастый мужик в доме!

Усмехаюсь вместо ответа. Кажется, Громову не только моё сердце удалось покорить.

Окончательно успокоившись, обхожу дом и направляюсь на задний двор. Матвей с Максом действительно здесь. Только вот пока брат сидит на дровах и пьёт пиво, Громов рубит те самые дрова.

Зависаю на мгновение, залипнув на этом зрелище. Никогда прежде не задумывалась, что мужчина, рубящий дрова может выглядеть настолько сексуально. Но да, Громов с топором действительно горяч.

Без футболки, в одних джинсах… Взгляд цепляется за звезды на его животе, и я тут же вспоминаю, как этой ночью он прижимался ко мне, а эти самые руки, которые в данный момент так уверенно и крепко держат топор, ещё несколько часов назад гладили моё тело и касались во всех возможных местах.

— Проснулась, спящая красавица? — выныриваю из собственных мыслей и перевожу взгляд на Макса, который салютует пивом.

— Доброе утро, — быстро шагаю в их сторону, снова переводя взгляд на Матвея. На этот раз уже смотрю ему в лицо. Синяк на скуле у него всё-таки выступил, как я и предрекала.

У брата также проблемы с бровью, она изрядно так распухла, но, судя по выражениям лица этих двоих, данный факт их мало беспокоит.

— Привет, — останавливаюсь рядом с Матвеем. Он откладывает топор, вместо приветствий резко прижимает меня к себе и впивается в мои губы, напрочь игнорируя тот факт, что рядом сидит Макс.

— Эй, голубки, сбавьте обороты! — кричит недовольно брат, а потом просто уходит, оставив нас вдвоем.

— Ты как? — спрашивает Громов, не сводя с меня взгляда.

— Хорошо, а ты? — поднимаю вверх руку и едва касаюсь пальцами разбитой скулы. — Всё-таки синяк, как я и говорила.

— Херня это всё. От синяка ещё никто не умирал. Со мной всё в порядке. Кстати, не против, если мы сегодня вернёмся в Москву? А то я так неожиданно оставил работу, что не могу долго здесь быть.

— Не против. Меня, кстати, тоже ждёт работа. Да и Карина не хотела здесь надолго задерживаться.

— Ну и отлично. Тогда после обеда пожарим шашлыков и полетим вечерним рейсом. Хочу наконец остаться с тобой наедине. Соскучился звездец, — шепчет мне на ухо.

— А говорил, что тебе нравится моя семья, — хмыкаю.

— Твоя семья замечательная, но моя жизнь в другом городе. Мы обязательно пригласим их к нам в гости. Думаю, так будет лучше для всех.

— Ага, и никто по лицу не получит, — улыбаюсь.

— Как знать, — хмыкает Матвей.

Как и планировали, остаёмся на обед и, пока Макс берётся за приготовление шашлыков, снова садимся за стол. Но сегодня Матвей не пьёт. Конечно, он мог бы это сделать, и брат неоднократно просил, ведь за руль могла сесть и я, но ответ Громова всем дал понять, что на этом веселье закончилось.

— Я очень благодарен вам за такую теплую встречу, но пить сегодня не буду. Марине надо больше отдыхать, а дорога длинная, поэтому я не пущу ее за руль.

— Он у тебя идеальный, сестра, — хохочет Макс, а я только плечами пожимаю. Что сказать, если я полностью с ним согласна? Идеальный и есть. Это так странно, учитывая, что с самого начала нашего знакомства я Громова терпеть не могла. А сейчас кажется, что напротив меня сидит совершенно другой человек. Хотя, на самом деле Матвей-то остался прежним. Это просто я узнала его лучше. Не всегда мы являемся тем, что показываем посторонним людям. Иногда, чтобы по-настоящему узнать человека, копать надо гораздо глубже.