Джудит Макнот - Помнишь ли ты…
Диана решила усердно выполнять эту просьбу, запрокинула голову и с робкой улыбкой оглядела его:
— А сами события для вас не имеют значения? Даже когда они будут широко освещаться в прессе? Знаю, вы ненавидите репортеров, по мнение прессы очень важно для нашего бизнеса, Коул с насмешливым восхищением отметил, что его умная будущая жена осторожно пытается обойти все ловушки прежде, чем дать согласие. Он кивнул.
— Я имел в виду любые события, — подтвердил он, — и жду, что вы дадите такое же обещание. Справедливо, верно? — Коул с нетерпением ждал.
Но вместо ответа Диана пристально взглянула ему в глаза;
— У вас больше нет никаких условий? Меньше всего Коулу хотелось погрязнуть в подробностях и утратить преимущество, приобретенное с таким трудом.
— Все детали мы обговорим завтра. Ну, решено?
Диана прикусила губу, задумалась на мгновение и грустно покачала головой.
— Лучше было бы обсудить детали сейчас, — заявила она и робко улыбнулась, словно извиняясь за причиненное беспокойство. — В таком случае мы избежим разногла… недоразумений, — поправилась она.
Коул не сумел сдержать улыбку восхищения. Даже теперь, оказавшись в практически безвыходном положении. Диана Фостер не утратила ни сообразительности, ни осторожности. Он стал понимать, как она добилась таких поразительных успехов в бизнесе.
— Хорошо, — согласился он, — осталось обговорить только несколько условий. Прежде всего по прошествии года, когда мы быстро и без лишнего шума разведемся, никто из нас не должен предъявлять никаких финансовых претензий. Вы согласны?
Диана поморщилась при упоминании о разводе, и Коул испытал укол совести, превращая ее первый брак в обман. С другой стороны, Диане предстояло выиграть в этом браке столько же, сколько и ему, а потерять гораздо меньше. Поскольку в Техасе действует закон о совместной собственности и поскольку Коул гораздо богаче ее, он потеряет слишком многое, если Диана попытается опротестовать соглашение, которое предстоит составить сразу же после заключения брака.
— Согласна, — прошептала она.
— Кроме того, я попрошу вас еще о двух уступках. Во-первых, никто, кроме нас двоих, не должен знать, что наш брак — попросту выгодная сделка. Во-вторых…
— Нет.
— Что? — Он недоверчиво уставился на нее. — Почему нет?
— Потому, что мне придется объяснить все родным. Я должна поговорить с сестрой — вы ведь знакомы с Кори? — добавила она, и Коул вдруг заподозрил, что либо она выпила слишком много, либо нервничает сильнее, чем несколько минут назад.
— Да, я знаю Кори, — мрачно заверил он. У нее за спиной он поднял руку и взглянул на циферблат часов в свете, падающем из двери. Десять минут двенадцатого. Пилоты его «Гольфстрима» отдыхают в мотеле возле аэропорта, оба они не расстаются с пейджерами. Шофер лимузина ждет вызова круглосуточно. Если церкви на озере Тахо закрыты, то в Лас-Вегасе они работают всю ночь. Проблему представляет лишь Диана.
— Я должна рассказать об этом родственникам. И Спенсу тоже, он — член нашей семьи.
— А если я откажусь от сделки? Она вздохнула.
— Вряд ли они поверят, будто мы встретились сегодня вечером, полюбили друг друга с первого взгляда и сразу решили пожениться.
— Они не докажут, что это не правда. Пусть удовлетворятся выдуманным объяснением.
Диана шагнула в сторону и гордо вскинула голову.
— Я не стану лгать своим родным и не буду давать пустые обещания.
Коул понял, что это не просто слова. Очевидно, шествуя по лестнице успеха к титулу «Деловая женщина года штата Техас», она отнюдь не пожертвовала щепетильностью или юношеским идеализмом, и голос Коула дрогнул от удовольствия, когда он произнес:
— В таком случае я уступаю.
— В самом деле? — Диану с каждой минутой все сильнее ошеломляли его слова и поступки. Совсем недавно он предлагал ей брак так холодно, как мог бы предложить придержать дверь для незнакомки, а теперь соглашался на ее условие с дружеским блеском в глазах. Пытаясь избавиться от воздействия алкоголя и его серебристых глаз, она произнесла. — Но вы сказали, что у вас два условия…
— Второе условие заключается в том, что вам придется сопровождать меня на ранчо дяди на следующей неделе и провести там несколько дней — чтобы развеять все опасения и подозрения, которые могут возникнуть у него по поводу нашего внезапного брака.
— Вероятно, у меня будет назначено несколько встреч. — Она нахмурилась — встревоженная богиня с пышными волосами, развевающимися по ветру, и трепещущими складками платья. — У меня всегда много встреч. Полагаю, я сумею перенести их и навестить вашего дядю либо на следующей неделе, либо немного позднее.
— Договорились! — подхватил Коул. Она так нервничала, что у нее зазвенел голос:
— А я? Я могу назвать свои условия?
— Вы можете называть их сразу же, как только придумаете. Я уже пообещал сделать все возможное, чтобы обеспечить наше сотрудничество. — Не сомневаясь, что наступил подходящий момент для приведения плана в исполнение, Коул вошел в номер, позвонил пилотам, а затем приказал доставить к отелю лимузин. После этого он набрал номер своей секретарши в Далласе и отдал заспанной, но расторопной женщине несколько распоряжений, которые мгновенно лишили ее остатков сонливости.
— Все устроено, — объявил он, выходя на балкон. Взяв бутылку из ледяного гнезда, он снова наполнил бокалы. — Лимузин ждет внизу, самолет уже заправляют. Пришло время для тоста, — добавил он, протягивая Диане бокал Диана уставилась на бокал у него в руке, и ее притворная смелость улетучилась.
— Я не могу! — воскликнула она, оборонительным жестом скрестив руки на груди. Пока он звонил, она отчаянно пыталась решить, оправданны ли ее опасения или ее паника всего лишь результат трусости и некой консервативной черты характера, которую Диана ненавидела и которая часто парализовала ее, заставляя упускать уникальные возможности.
Коул со зловещим стуком поставил бокалы на стол и шагнул к ней.
— Что значит «не могу»? — осведомился он. Диана отступила, не давая ему приблизиться.
— Не могу, и все! Только не сегодня! — Ее голос так дрожал, что Диана сама не верила своим ушам. Отступая назад, она врезалась в перила в отчаянной попытке избежать того, что считала угрозой. — Мне нужно время!
Коул преграждал путь в комнату, и Диана попробовала укрыться за одним из кресел, стоящих на балконе, но тревога и сожаление в его глубоком голосе заставили ее насторожиться. Все опасения тут же показались Диане нелепыми.
— Время — единственное, что я бессилен вам дать, Диана. Женщина услышала в этой фразе все признаки смущения — от отчаянной попытки подкупа до стремления уберечь свою гордость благодаря намеку на богатство.
