Диана Морьентес - Работа над ошибками
Это было мало похоже на их обычный секс, это было позирование в чистом виде. В открытую створку окна Наташа видела мужика с биноклем, а в закрытую — свое отражение. И это было величайшее наслаждение в ее жизни, Макс потом еще долго подсмеивался:
— Я думал, для потрясающего оргазма девушке достаточно одного меня, а оказалось, без дядьки с биноклем я ничто!
— Надеюсь, ему понравилось, — высказалась Наташа и, оглянувшись на окно, на прощание махнула дядьке рукой. Тот, кажется, растерялся, сделал взамен неуверенный жест и сбежал с балкона.
* * *В последних числах августа Наташа поедет в Парижскую киношколу.
Весь август Наташа боялась. Наташа на самом деле боялась! Старалась все мысли об этом запихнуть подальше в глубины рассудка. Это не просто новая обстановка, это другая страна, другой менталитет…
— Там же все будут говорить по-французски! — всхлипывала она у Максима в объятиях каждый день, как ни старалась молчать об этом.
— И в чем проблема? — удивлялся он, убедительно изображая спокойствие. — Ты же понимаешь по-французски!
Конечно, проблема была не в этом. Макс видел Наташу насквозь и, как истинный педагог, незаметно внушал ей уверенность в себе, приводя примеры того, что актерский талант у нее все-таки есть.
— Разве я хоть раз смогла тебя обмануть? — веско выставляла Наташа вверх указательный пальчик. — Разве ты хоть одну секунду верил в то, что я забыла книжку в твоем кабинете совершенно случайно?
— Вот если бы это было кино, — улыбался Макс, нежно целуя ее в макушку, — к твоим ногам упал бы не только я, а еще и миллионы поклонников.
— Я хотела быть фотографом, мне и надо было им становиться! Я в этом хорошо разбираюсь, открыла бы сейчас свою студию… Нет, меня же понесло в дебри, в которых я блуждаю и не могу найти себе место даже в примитивном фильме!
— Малыш, успокойся. У тебя просто мандраж. Твое волнение вполне понятно, но не позволяй ему сбить тебя с толку. Тебя же не просто отсылают в чужую страну непонятно-зачем! Ты едешь туда учиться, у тебя четкий план, у тебя конкретные адреса, карту Парижа, я уверен, купить не трудно. И еще раз повторю: ты едешь туда учиться. Никто не рождается профессионалом в своем деле. А талант у тебя есть. Я же не слепой, видел не раз, как ты держишься на сцене. А перед объективом нашего фотоаппарата… О-о! Может, тебе надо пересмотреть все фотографии с тобой в главной роли?
Потом они рассматривали тысячи фотографий, которые накапливались несколько лет в коробках из-под обуви. Уже даже не рассуждали на тему Наташиного таланта, а просто мило вспоминали свое общее прошлое. Как подростки, передавая фотку из рук в руки, случайно касались друг друга пальцами и словно даже смущались от этого. И было что-то такое приятное, по-детски инфантильное в несмелых поглядываниях друг другу в глаза, так: с легкой улыбкой, чуть-чуть из-под бровей, наискосок… Как необычно было прикасаться к его телу когда-то, и как естественно сейчас! Хороший супруг, нескромный любовник… «Я так счастлива!», — хотела кричать Наташа, но то ли слов в русском языке не нашлось подходящих, то ли просто банальной смелости не хватило.
Новая ступень взаимоотношений. Хотя Наташе казалось — куда еще выше? Но оглянулась — действительно, следующий уровень. Снова разговаривали о Дашиной смерти, и Наталья поняла гораздо больше. Макс не стеснялся, не опасался обидеть Наташины чувства, говорил откровенно и доверительно.
— Ты понимаешь, врачи ее предупреждали. У нее в крови был препарат специальный, так что физической тяги к наркотикам она не могла испытывать. Она знала, что эти два вещества несовместимы, и что она умрет. Значит, это было осознанное желание умереть.
— А может, она решила рискнуть, — возразила Наташа. — Русские люди же это умеют: а вдруг не умру! Может, ей просто захотелось вспомнить эти ощущения, испытать их еще раз.
Не убедила. Впрочем, еще не все потеряно. Сейчас можно говорить что угодно — никто не опровергнет.
— Если она хотела начать новую жизнь, — рассуждала Наташа, — она была готова к тому, что там не будет ни тебя, ни Кати. Если бы она хотела вернуться к вам, она бы так и сказала: «Макс, давай снова будем одной семьей». А она приходила просто попросить прощения.
— Значит, ПОПРОЩАТЬСЯ, — придрался к слову Максим.
— Тем более! Значит, решение о смерти она приняла еще до этого разговора с тобой. Ты казнишь себя за преступление, которого не совершал. И ты даже не хочешь понять, что произошло! Произошла банальная ссора двух разведенных супругов. Подобных ссор полно вокруг тебя! «Кто ты вообще такой? Я растила сына в одиночку, и это теперь только мой сын, а ты катись ко всем чертям!» Ну, так что, после таких разборок всем теперь ходить стреляться? Макс, ты не обязан отвечать за чужие поступки. Наверно, она была тебе дорога, и ты просто переживаешь из-за ее смерти.
Макс честно кивнул. Наташа ведь уже все равно догадалась насчет армии, следовательно, можно сказать ей и все остальное, она поймет.
— Дашка меня из пепла подняла, — признался Максим, и его всегда спокойный, уверенный голос нервно дрогнул. — Если бы мы не познакомились на следующий же день, как я вернулся «на гражданку», я не представляю, что бы со мной было. Она заставила меня поступить в институт, а это, как ни странно, было самое сложное. Я не хотел браться ни за что новое. Я не знаю, может, Костик рассказал ей, в чем дело, но мне она об армии никогда не напоминала, и я за это ей очень благодарен… — Наташа вздохнула при этих словах и опустила голову. — Дашка заново научила меня веселиться, заставила меня следить за своим внешним видом, помогала мне ну абсолютно во всем! В институте я с Юриком познакомился, мы подружились, и Дашка просекла эту тему, стала его со Светкой в гости звать постоянно, или на пикники, в клубы, на лавочку у подъезда. Я один, кажется, ни на минуту не оставался. Я старался избегать людей, но люди почему-то всегда оказывались рядом: друзья, студенты в универе, прохожие на улицах, а на практике в школе — еще и дети. Решили пожениться и завести ребенка. И хоть на этом все счастье с моей супругой и закончилось, но те два года были неоценимым вкладом в мое существование. А я ничего не сделал взамен. Думал, успею… Не успел.
— Мне иногда кажется, что некоторые люди рождаются только для того, чтобы чему-то нас научить. А, научив, умирают…
— Карен?
— Угу.
* * *Впервые прощались без грусти. Духота и сильный ветер обжигали кожу, солнце палило так, что кружилась голова, и на печаль просто не оставалось сил. Обниматься при такой жаре как-то не тянуло, и Наташа нежно поглаживала Максима по груди, а он легонько держал ее за локоток и выше. Вот совпадение: и в «Камасутре», и в психологии его ласка означает просьбу остаться…
