Нора Робертс - Черная роза
—Вы уверены?
—Абсолютно.
—Хорошо. Я вот только думаю, а разве бывают змеи с позвоночником?
Роз недоуменно заморгала.
—Что?
—Вы сказали «змей беспозвоночный»... когда обзывали Брайса. Я не уверена, есть ли на самом деле у змей позвоночник. Наверное, просто какие-то скелетообразные хрящи. Правда, может, я и ошибаюсь. Я не люблю змей, поэтому не особо интересовалась.
—Хейли, и как тебе удается всегда сбивать меня с толку?
15
Роз отложила свидание с Митчем на день, затем еще на один. Она хотела успокоиться, а на это требовалось время. Необходимо было встретиться с адвокатом, и она чувствовала себя обязанной съездить в клуб и лично поговорить с Уильямом Ролзом.
Приходилось покидать питомник в самом начале сезона, что бесило ее до ужаса. И она не уставала благодарить бога за Стеллу, за Харпера и за Хейли. Ее бизнес оставался в самых надежных руках, какие только можно вообразить.
В надежных, но не в ееруках. Во всяком случае, в те долгие часы, что она бегала, разгребая неприятности, подстроенные Брайсом.
Покончив наконец с отвратительными, но необходимыми делами, Роз под дождем потащилась к школке, чтобы хоть час-другой посвятить растениям... развеять дурное настроение и излечить головную боль любимой работой.
Возня с растениями, как всегда, сотворит чудо, успокоит, а потом... Митчелл, наверное, работает в библиотеке, а если нет, можно ему позвонить.
Роз хотела, чтобы он был рядом... или надеялась, что к вечеру захочет.
Ей нужно было поговорить о чем угодно, кроме своих проблем, посидеть в гостиной у зажженного камина, особенно если дождь затянется, понежиться в лучах мужского внимания.
Очень легко привыкнуть к тому, что мужчина смотрит на тебя как на самую красивую и желанную женщину. А привыкнув, можно и поверить.
Ей хотелось бы поверить, вдруг поняла Роз. Испытать влечение к мужчине, достойному доверия.
Она открыла дверь в школку.
И вошла в собственную спальню.
В камине тихо горел огонь, отбрасывая золотистые и алые блики на колеблющиеся тени. Другого света в комнате не было. Сначала она услышала судорожное дыхание, тихие смешки, шуршание одежды.
Затем она их увидела. Брайса, своего мужа, и женщину, гостью в своем доме. Они обнимались... нет, они жадно срывали друг с друга одежду, возбужденные животным желанием и пикантностью ситуации. Даже остолбенев от шока, Роз поняла, что это происходит не в первый раз.
Издалека доносились приглушенные голоса гостей и музыка, а она стояла, ошеломленная и униженная предательством.
Как и в тот день, она попятилась, чтобы незаметно исчезнуть, но Брайс повернул голову, продолжая ласкать другую женщину, и улыбнулся — весело, обаятельно и лукаво. Он тихо, удовлетворенно рассмеялся.
—Я никогда не был тебе верен. Мужчины не хранят верность.
Его лицо начало меняться, постепенно превращаясь в лицо Митча...
—С чего вдруг? Женщины для того и существуют, чтобы ими пользоваться. Неужели ты на самом деле думаешь, что одна из вас может значить больше, чем любая другая? — Красивый голос Митчелла сочился ядом презрения. — Мы все лжем, и кто нам запретит?
В наплывающих тенях лицо Митча превратилось в лицо Джона, ее мужа, ее первого возлюбленного. Отца ее сыновей.
—Ты думаешь, я был верен тебе, жалкая дура?
Какой он молодой, какой живой!..
—Джон! — От пронзившей ее боли Роз чуть не рухнула на колени. — О боже, Джон!
—О боже, Джон, — передразнил он под томные стоны другой женщины. — Мне нужны были сыновья. Ты была для меня всего лишь племенной кобылой. Улыбнись мне удача, я бы выжил и бросил тебя. Забрал бы то, что было мне важно, — моих сыновей — и бросил бы тебя.
—Ложь!
—Мы все лжем.
Он расхохотался. Роз зажала уши ладонями, но он бил ее смехом, как кулаками по телу, по сердцу, и она все-таки упала на колени. И зарыдала.
Она не услышала, как распахнулась дверь за ее спиной, не услышала встревоженный крик. Сильные руки крепко обхватили ее, и Роз почувствовала запах своего сына.
—Мама, что случилось? Тебе плохо? Мама!
—Нет. Нет... — Роз вцепилась в него, тщетно пытаясь остановить слезы. — Я в порядке. Не волнуйся. Я просто...
—Ты не в порядке и не командуй мною. Расскажи, в чем дело. Объясни, что случилось.
—Минутку. Дай мне минутку, — Роз оперлась на него, не сопротивляясь объятиям и потихоньку согреваясь. — О, Харпер, когда ты стал таким большим и сильным? Мой малыш...
—Ты вся трясешься. Ты не больна, ты напугана.
—Не напугана, — Роз вдохнула побольше воздуха. — Потрясена.
—Я отведу тебя домой. Там ты мне все расскажешь.
—Я... да, так будет лучше, — она чуть отстранилась и вытерла ладонью лицо. — Никто не должен видеть меня такой. Харпер, я чувствую себя полной развалиной и уверена, что так же и выгляжу.
—Ерунда. Хочешь, я тебя отнесу?
—Ох... — слезы снова заструились по ее щекам, но не ледяные, а теплые. — Мой милый мальчик... Нет, я смогу дойти сама. Только сначала скажи мне, здесь все, как обычно? Все на своих местах, как всегда?
В ее голосе звучало такое напряжение, что Харпер на всякий случай огляделся по сторонам.
—Все нормально.
—Хорошо. Отлично. Идем домой.
Под дождем они обошли здания, и, только забравшись в машину Харпера, Роз вздохнула с облегчением.
—Расслабься, — приказал он и, перегнувшись, сам застегнул ее ремень безопасности. — Мы будем дома через минуту. Тебе необходимо согреться.
—Ты станешь отличным папочкой.
—Что?
—Ты такой заботливый... таким родился, а может, помогла профессия, ты же садовод. У тебя это получается очень естественно. Господи, паршивыми же выдались последние два дня!
—Ты поссорилась с Митчем или еще что-то?
—Нет, — Роз закрыла глаза и чуть скривила губы. — Я не впадаю в истерики по пустякам. Видит бог, для этого мне нужен более серьезный повод.
—Ты так рыдала только в тот день, когда погиб папа.
—Да, только тогда, — Роз почувствовала, что машина поворачивает, открыла глаза и увидела Харпер-хаус. — Ты когда-нибудь хотел, чтобы я продала этот дом?
—Нет, — сын бросил на нее потрясенный взгляд. — Конечно же, нет.
—Хорошо. Хорошо знать наверняка. Вряд ли я смогла бы продать его даже ради тебя.
—Он наш и всегда будет нашим, — Харпер припарковался, выскочил из машины и подбежал к пассажирской дверце прежде, чем Роз успела выйти.
—Харпер, я всего лишь перенервничала, а не смертельно ранена.
—Иди к себе и переоденься в сухое. Я принесу тебе бренди.
—Милый, может, это прозвучит глупо, но, боюсь, я не смогу подняться наверх.
