Дорис Смит - Семь сорок (В поисках счастья)
Она посмотрела на Дугласа, сидевшего боком, вытянув руку вдоль сиденья. За его спиной живая завеса дождя скатывалась в канаву. Пиджак был распахнут, и его широкая грудь натягивала тонкую белую рубашку.
Она набрала побольше воздуха.
— Я та девушка, с которой должен был встретиться Майлс.
Его брови чуть приподнялись.
— Да, вот как?
— Мы собирались убежать в Шотландию и пожениться. Мы были вынуждены.
— Вынуждены?
— Да, потому что мне только на следующий год будет двадцать один, и папа считал, что нам следует подождать.
— А Майлс так не считал? — Она не ответила. — А вы? Или вас не спрашивали? — продолжал Дуглас тем же спокойным тоном. Он не шевельнул и мускулом, и глаза его никогда еще более надежно не скрывали его мысли.
— Я хотела того, чего хотел Майлс. Я… он мне очень нравился. — Она помолчала.
— Продолжайте.
Она почти предпочитала увидеть румянец гнева и упреков, которых так долго боялась, но его лицо было загорелым и спокойным, и голос очень сдержанным. Она поняла, что это реакция скорее мужчины, чем мальчика.
— Я… я подвела его, — выпалила она. Опять она не могла найти слов. Она неудобно сидела на краю сиденья, упершись спиной в рулевое колесо. Колено, округлое и ребяческое, коснулось колена Дугласа, и, устыдившись только что сказанного, она отдернула колено. Она видела, что он это заметил.
— Продолжайте. Вы подвели его. Как именно?
Она покраснела.
— Я… — Она замолчала.
— Попробую догадаться, — сухо заметил Дуглас. — Майлс сказал: зачем ждать, пока мы поженимся? Но вы устояли. Верно?
Она кивнула.
— Так что за неимением лучшего он уговорил вас убежать с ним?
— Нет. Я не настолько глупа. Я знала, что надо оставить время на размышление. Что-нибудь около трех недель, я считала. Я не была уверена.
— А Майлс, может быть, еще меньше. — Его тон снова стал сухим, почти безразличным. — Продолжайте.
— Когда поезд прибыл в Норидж, я поняла, что не смогу довести дело до конца. Поэтому я сошла с поезда и позвонила. Но было слишком поздно. Ши сказал мне.
— Понятно. — Пауза. Сейчас все решится, в отчаянии думала она. Он перебирал все это в памяти столько же раз, сколько и она сама. Он сочтет ее слабость и нерешительность причиной смерти своего брата. И впервые поймет истинный характер девушки, на которой хотел жениться. С ощущением тошноты она ждала, вглядываясь в его лицо. Оно было задумчивым и серьезным.
— Надо, чтобы кто-то вам это сказал, Джо. Вы что, ума лишились?
Сама себе не веря, она вдруг осознала, что это не оскорбление, а проявление раздражения. Она в изумлении разинула рот, а он продолжал:
— Сейчас все открылось — в первый раз, как я понимаю? — Все еще молча, она кивнула. — Тогда ради всего святого, не бойтесь смотреть фактам в лицо. Все, что я в этом вижу, — это девушка, которая удачно успела вытащить шею из петли. Или правильнее сказать, в последнюю минуту вспомнившая свой врожденный здравый смысл? — Он снял руку со спинки сиденья и шутливо потрепал ее по колену. — Ну-ну, ничего страшного не случилось, верно? — Точно так он похлопывал маленьких животных после лечения. Кисть была длинной и нежной, настоящая рука хирурга.
— О, я не знаю! — Пытаясь собраться с мыслями, Джоанна приложила руку к кружащейся голове. — Вы… я… вы, кажется, даже не удивились.
— Удивился? Нет. Почему я должен был удивиться? — сразу ответил он. — Для меня это не новость.
— Не но… как же так? Откуда…
Его ладонь отпустила ее колено и тепло и крепко накрыла обе ее руки.
— Очень просто. Я не волшебник. Я просто проследил ваш звонок. Тот, который вы сделали со станции Норидж. — Взгляд его смягчился. — Вы забыли повесить трубку, знаете ли, на целых пять минут.
— Я… я не помню насчет телефона, — призналась Джоанна. — Я почти ничего не помню. Мне сказали, что я потеряла сознание.
— Это было ужасное потрясение. Мне очень жаль.
— Я все еще не понимаю…
— Ну, я знал, что вы находились на железнодорожном вокзале в Норидже, и вы были так расстроены, что я понял — вы не могли быть просто знакомой. И я знал, что у Майлса была новая девушка, и кроме того знал, что он провел уикэнд у друзей, которые жили неподалеку от Нориджа. У девушек Майлса никогда не было имен, поэтому я не мог узнать, кто вы, и как бы мне этого ни хотелось, я не мог рассчитывать найти вас, если бы приехал сюда.
Ее сердце на мгновение замерло. Значит, со стороны Джеральдины это не было уловкой. Он действительно хотел отыскать ее.
— Почему вы хотели… меня найти? — Голос ее от страха стал почти шепотом.
— Ну, если вам так нужно знать… — к нему снова вернулся этот юношеский смущенный взгляд, который она иногда видела раньше. — Я беспокоился… на случай, если вы не сумели вытащить голову из петли вовремя. И если бы я тогда знал, что вы просто упали в обморок, я бы сделал почти то же самое. — Смущение покинуло его, и он ухмыльнулся.
Джоанна тоже в первый раз улыбнулась.
— Итак, я позволил разыграться своему воображению из-за девушки из Нориджа или его окрестностей, а потом вы приходите и говорите мне, откуда вы, и я почувствовал, что это не могло быть простым совпадением, особенно когда оказалось, что вы разбираетесь в дизайне.
Внезапно она не смогла удержаться от вопроса:
— И сколько времени вам понадобилось, чтобы решить, что со мной все в порядке?
Глаза Дугласа, казалось, снова взяли себе часть синевы Атлантического океана, как в тот вечер в Каррикду.
— Примерно столько, сколько понадобилось, чтобы влюбиться в вас.
— И… сколько же? — затаив дыхание, спросила Джоанна.
— О, минут пять, — небрежно ответил он. — Послушай, я думал, что мы все уже обсудили. — Джоанна обнаружила себя в его объятиях. — Из-за чего еще были сомнения? Из-за Майлса?
Она покачала головой, пытаясь повторить что-то из того, что хотела сказать Майлсу по телефону в тот роковой день.
— Нет. Из этого ничего бы не вышло. Ни один из нас в самом деле не любил так сильно, чтобы хватило на всю жизнь.
— Меня хватит, — мило пообещал Дуглас. — Дай мне только полшанса, и я буду висеть у тебя на шее, как альбатрос, даже когда растеряю все свои перья.
— О, как очаровательно. А ты можешь быть еще романтичнее?
— Хороший вопрос, — прокомментировал Дуглас. Его глаза сделались озорными и ярко-синими, губы нашли ее губы и прижались к ним, руки крепче обхватили ее. Она чувствовала, как вздымается и опадает его грудь, как однажды уже было до этого, и потеряла решимость. Сейчас все было по-другому, без секретов, без темных мест, даже почти без мыслей.
