Робин Эдвардс - Игра без правил
Силы изменили Джун. Ей казалось, что все ее тело налилось свинцом и онемело.
– Коди, ты не знаешь меня. Ты не можешь меня любить. Кого ты пытаешься обмануть? Открой глаза! Это ужасная ошибка!
– Я могу любить кого хочу. – Он улыбнулся так обезоруживающе, что Джун растерялась. – И я выбрал тебя.
Но разве это возможно?! Одинокая слеза сползла по ее щеке. Казалось, заговорила ее боль.
– Это неправда! Ты не можешь любить меня!
– Почему?
Подавив рыдание, Джун отчаянно выкрикнула:
– Потому что это невозможно! Разве ты не понимаешь? – Она отступила на шаг и простонала: – Ты что, слепой? Разве ты не видишь того, что видят все?
Лавина эмоций обрушилась на нее, и Джун, не в силах сопротивляться, разрыдалась.
Коди приблизился к ней вплотную и поднес указательный палец к ее губам.
– Я вижу женщину с нечеловеческой силой воли и работоспособностью, которой другие могут только завидовать. Я вижу самую умную, саму остроумную, самую честную на свете женщину. Женщину, с которой, когда она сбрасывает маску беспристрастности, – интересно и весело. Женщину, которой я благодарен уже за то, что она иногда доверяет мне свои проблемы. И все это я нахожу чертовски привлекательным.
Джун тряхнула головой. Может быть, это сон? Жестокий кошмар? Мужчины никогда не замечали ее, а уж эти знаменитые красавчики, которым не составляло труда завладеть любой женщиной, и подавно. Все происходящее казалось ей полным безумием. Однако в глубине души она надеялась, что для нее еще не все потеряно, что еще есть шанс.
– Даже если все, что ты сказал, – правда, Коди, – прошептала она, – то знай, что я не испытываю к тебе никаких чувств. Ты должен это знать. Ты мне нравишься, мне с тобой легко. Но и только.
Последние слова Джун потонули в прорвавшихся наружу рыданиях. Слезы ручьями стекали по ее дрожащим губам, капали с подбородка.
Он снова нагнулся, чтобы поцеловать ее, но помедлил и спросил:
– Ты совсем ничего не чувствуешь?
Джун ощущала на губах и на подбородке его теплое дыхание. Не отрывая глаз от лица Коди, она отодвинулась. Ее сердце готово было разорваться на части, в горле стоял тяжелый комок. Зачем он спросил ее об этом? После всего случившегося что же она может чувствовать?
– Ничего, – отрицательно покачала головой она.
Парализованная нерешительностью и страхом, Джун зачарованно смотрела на его закрытые глаза, когда ощутила пьянящий вкус его губ, теплых и мягких. Боже, как это восхитительно! В ее голове вихрем закружились воспоминания, страхи, тревога, стыд.
Да понимает ли он вообще, что делает? Это, должно быть, ошибка. У него нет на это права!
Из темных глубин памяти одно за другим всплывали воспоминания, больно вонзаясь в сердце, раздирая его, приговаривая к одиночеству.
Подросток с подтяжками на штанах: «Ты спятила? Вали отсюда, уродина! Мальчишки будут только смеяться над тобой».
Пышногрудая девочка из ее класса: «Ты плоская, как доска. Мальчишкам нужны сиськи, да побольше, разве не знаешь? – Громкий смех. – Попробуй искусственные. Или подложи в лифчик пару носков своего братца. А то и две».
Подруга-дылда с родимым пятном на щеке: «И зачем мы только пришли на эти ужасные танцы? Ребята на нас и не смотрят».
Мать: «Ничего, родная. Мальчишки – это не самое главное. Лучше хорошо учись».
Одноклассник-оптимист: «Не переживай, рыжая. Где-нибудь есть парень и для тебя. Поищи какого-нибудь в темных очках и с белой тростью». Смех.
Парень из колледжа: «Ты что, еще девственница? Эй, с тобой все в порядке?»
Элен Трэвис: «Только я понимаю тебя… Ты так прекрасна! И заслуживаешь, чтобы тебя любили. Поверь мне».
Джун влепила Коди пощечину. От ярости и напряжения на ее лице выступили красные пятна.
– Уходи немедленно! И оставь меня в покое!
Коди не собирался отступать и снова наклонился к Джун. И она опять почувствовала вкус его губ, только на этот раз они были властными и страстными. Она попыталась оттолкнуть его, что есть сил упершись ладонями ему в грудь, но его руки обняли ее маленькое худенькое тело и крепко прижали к себе. Джун рвалась из его объятий, но тщетно. Она пыталась протестовать, но получилось лишь нечленораздельное мычание. Слезы бессилия хлынули у нее из глаз. Нет, он не посмеет овладеть ею. Не посмеет! Он не может так просто прийти и овладеть ею. Это несправедливо.
Однако в этой яростной борьбе Джун незаметно для себя все плотнее прижималась к нему, а не отталкивала. В ее душе боролись две стихии: сердце бросало вызов разуму. Она не могла ничего с собой поделать. Разум твердил: спасайся; сердце же увещевало: уступи и доверься судьбе. И чем настойчивее становился Коди, тем громче звучал голос сердца.
В какой-то момент чувства одержали верх: ее сердце вырвалось из привычных оков. Она жадно припала к губам Коди. Ее руки обвили его со страстной неудержимостью, они жадно тянулись к любви, преодолевая вселенскую пустоту одиночества. Джун была уже почти готова сдаться и исцелить свою опустошенную душу.
Но страх не хотел отступать, преследовал ее, толкая на сопротивление. Может ли она вообще любить мужчину? Имеет ли на это право? А может, это только сон? Может, любовь существует только в сказках? Но Джун больше не раздумывала. Ее сердце решило за нее. Она рискнет, рискнет еще раз, последний раз.
Повинуясь необоримому желанию ощутить мужское тело, Джун с силой рванула на нем рубашку. Столик с грохотом опрокинулся, когда они опустились на пол, слившись в поцелуе, переплетясь в объятиях, разрывая в нетерпении друг на друге одежду. Лавина чувств низверглась на Джун, поглотив ее с головой. Она задохнулась от счастья, когда почувствовала, как его пальцы осторожно проникли под ее голубую блузку, а затем с силой ее распахнули, при этом пуговицы как горох посыпались на пыльный деревянный пол.
Лежа на спине и ощущая близость и тепло его тела, Джун вдруг замерла в нерешительности. Казалось, будто по обоим пропустили электрический ток. Они не могли оторвать друг от друга голодных глаз.
– Коди, – еле слышно прошептала она, внезапно охваченная трепетом. – Это… было… так давно, с тех пор, как… я… я… – Джун не хотела признаться, что он был первым мужчиной, который действительно хотел любить ее. Слезы снова покатились по ее щекам, но она твердо решила не отступать.
– Ничего, – успокоил ее Коди. Его глаза светились безграничной нежностью. – Пожалуйста, только расслабься… и позволь любить тебя. Слышишь? Я хочу, чтобы ты поняла, как много ты для меня значишь. Мы не будем делать ничего, что было бы тебе неприятно. Если захочешь просто лежать, обнявшись, это будет даже больше, чем я заслуживаю. Но если ты хочешь всего меня, то надо просто расслабиться… и наслаждаться. Я постараюсь доставить тебе удовольствие.
